Но боги, владыки событий, прозорливее людей. Они — его «провидение», то есть существа, провидящие его будущее. Если на то будет их воля, они откроют ему путь, покуда неразличимый для его глаз. Они дадут ему и необходимые силы для того, чтобы должным образом свершить этот страшный труд, это триумфальное восхождение к красоте и радости. Борьба будет ужасающей, безжалостной, изнурительной. Но если боги потребуют от него борьбы, он не станет увиливать.
Наступил вечер. Долина опустела. Юлиан остался один, погруженный в свои думы. Неожиданно он расправил плечи. Его лицо просветлело. Он воздел руки к небу и изо всех сил крикнул:
— Гелиос победит!
В то же мгновение послышался цокот копыт коня, скачущего по дороге. Появился всадник. Это был гонец от Констанция. Он привез Юлиану две ошеломляющие вести. Галл погиб, обезглавленный по приказу императора. Констанций, подтверждая свое предыдущее послание, предписывает Юлиану — на этот раз в форме приказа — как можно скорее явиться в Милан.
XV
Юлиан не придал особого значения первому письму Констанция, полученному накануне поездки в Илион. Но в этот раз все было иначе. Приказной тон второго послания и сообщение о казни Галла не оставляли места для сомнений: они казались предвестниками смертного приговора. Что же произошло?
За те два года, которые Юлиан прожил в Малой Азии, Констанций усилил свою борьбу против Магненция. Перенеся свою резиденцию в Милан, он двинулся вместе со своими легионами в норикские Альпы. После упорного преследования он нагнал Магненция в Мурсе, на берегах Дравы, где 28 сентября 351 года разбил его наголову. Чудом избежав смерти, Магненций укрылся в Галлии. Переждав 18 месяцев, Констанций вновь перешел в наступление. Быстрым маршем преодолев ущелье Мон-Женевр, он прибыл в Монсалеон, где два раза подряд нанес Магненцию поражение. Узурпатор отошел к Лиону, и Констанций преследовал его по пятам. Видя, что его дворец окружен, и понимая, что погиб, Магненций перерезал себе горло, предварительно умертвив своих близких (август 353 года).
Но едва был побежден Магненций, как объявился новый узурпатор, Сильван. Только удалось подавить этот заговор, как поступило сообщение еще об одном, в районе Сирмия, зачинщиками которого были Африкан и Марин, командовавшие паннонскими легионами.
Именно в этот момент, когда Констанций боролся с очередными превратностями судьбы и не знал, за что хвататься в первую очередь, из Антиохии пришли ужасающие известия, касавшиеся скандального поведения Галла. За четыре года до этого, возведя Галла в цезари, Констанций заставил его жениться на своей сестре Констанции, о которой Аммиан, обычно весьма сдержанный в суждениях, пишет, что она была «жестокой мегерой, столь же кровожадной, как и ее муж» 85. Констанция дурно влияла на своего супруга, и Галл, всецело послушный ее воле, позволил ей терроризировать Антиохию, устроив серию расправ без суда и следствия.
Боясь, как бы эти действия не привели к восстанию, префект Востока Талассий счел необходимым сообщить о происходящем Констанцию. Император начал с того, что отнял у Галла самый большой отряд его войска и послал ему приторно любезное письмо с приглашением на совещание в Милан. Спустя несколько дней Талассий был убит. Тогда Констанций назначил на его место некоего Дометия, который пытался умерить кровожадность Галла и Констанции, но в конечном счете только распалил их. Карьера Дометия оказалась столь же короткой, как карьера Талассия. По прибытии в Антиохию он был отдан на растерзание разъяренным солдатам, которые связали ему ноги веревкой, проволокли его тело по улицам города и сбросили в воды Оронта. Его квестора Монтия постигла та же судьба. За этими двумя убийствами последовали другие.
Тогда Констанций понял, что скоро вся Сирия будет сожжена огнем и залита кровью, если он не положит конец этим диким выходкам. Он послал Галлу второе письмо, еще более коварное, чем первое, прося его не откладывать долее свой приезд и привезти с собой супругу, «восхитительную Констанцию, встречи с которой он ждет, сгорая от нетерпения».
Галл слишком хорошо знал коварство Констанция, чтобы дать обмануть себя этими медовыми речами. Однако он сказал себе, что, будучи сестрой императора, Констанция лучше, чем кто-либо, сможет заступиться за него. Царственная пара отправилась в Константинополь. К несчастью, едва прибыв в Вифинию, Констанция умерла от приступа лихорадки. Галл не просто потерял в ее лице своего лучшего защитника, — теперь, после ее смерти, у Констанция уже не оставалось повода щадить его. Галл в одиночестве продолжал путешествие и вскоре прибыл в Константинополь. Похоже, потеря супруги окончательно лишила его рассудка, потому что вопреки благоразумию он воспользовался своим временным пребыванием в столице для того, чтобы устроить состязание колесниц, и под бешеный рев множества зрителей, заполнивших ипподром, собственноручно возложил венок на голову победителя (а это являлось привилегией императора). Евнух Евсевий сразу же сообщил об этом Констанцию.
— Только посмотрите, как ведет себя Галл! — сказал он императору. — Вместо того чтобы каяться в грехах или оплакивать супругу, он стремится расположить к себе толпу, навербовать сторонников, захватить власть! Если вы не растопчете эту змею, пока еще не поздно, я не поручусь за вашу жизнь!
Начиная с этого момента к Галлу был приставлен военный эскорт, которому было поручено не столько воздавать ему почести, сколько не упускать из виду. Аммиан Марцеллин пишет, что в таком сопровождении он покорно приехал в Италию, «подобно человеку, который кидается в огонь, спасаясь от дыма».
Когда они прибыли в Петовий в Западном Норике, Евсевий приказал окружить дворец, в котором остановился Галл. Затем в его покои явился комит Барбацион, сорвал с него царские одежды и заставил переодеться в простую тунику и плащ. После этого он приказал Галлу взойти на повозку и велел отвезти его во Фланону в Истрии, где его бросили в тюрьму.
Теперь Галл наконец понял всю трагичность своего положения. Это стало окончательно ясно, когда в его камеру пришли евнух Евсевий и военный трибун Маллобад, чтобы подвергнуть цезаря суровому допросу по поводу всех совершенных или допущенных им в Антиохии убийств. Загнанный в угол вопросами, Галл посинел от ужаса, и у него хватило сил лишь для того, чтобы свалить ответственность за все на свою супругу.
Констанций пришел в дикую ярость, узнав, какое оскорбление Галл нанес памяти его сестры. Не откладывая больше решения, он послал во Фланону префекта Серениана, нотария Пентадия и интенданта Аподема с приказом немедля казнить виновного. Ранним декабрьским утром 354 года цезарю связали руки веревкой и отрубили голову.
Но едва Констанций подписал приказ о казни Галла, как тотчас же пожалел об этом. Он послал во Фланону срочного гонца с противоположным приказом, аннулировавшим приговор Галлу и предписывавшим отсрочку казни.
Но Евсевий не дремал. Добыча была в его руках, и он не собирался упускать ее. Он перехватил императорского гонца и не дал ему встретиться с палачами до тех пор, пока казнь не была совершена. Аподем, даже не дождавшись смерти Галла, сорвал с него цезарские сапожки, вскочил на коня и помчался в Милан, много раз меняя коней, чтобы прибыть как можно быстрее. Прискакав, он вошел в тронный зал и победным жестом бросил обувь Галла к ногам императора.
Констанций застыл на своем золотом троне, его челюсть отвисла, а глаза расширились от ужаса. Он долго, не говоря ни слова, созерцал брошенные перед ним сапожки.
Вот в такую зловещую атмосферу и попал Юлиан, когда прибыл в Италию.
XVI
Получив второе письмо Констанция, Юлиан сразу же взошел на борт парусника, отправлявшегося в сторону Равенны. Попутный ветер промчал его через архипелаг, и корабль причалил в Ариминии, неподалеку от устья Рубикона. Оттуда Юлиан поскакал в Милан по Эмилиевой дороге мимо нынешних Чезены, Болоньи, Пармы и Пьяченцы. Когда он прибыл в столицу, императора там уже не было. Он воевал в это время с алеманнами в Реции. В отсутствие императора его замещал евнух Евсевий. В то время он был на вершине могущества, и некоторые придворные насмешливо говорили, что Констанция можно поздравить с тем, что «хранитель его опочивальни сохраняет к нему некоторое уважение».