Мила подумала, что в таком виде Акулина должна была бы казаться нелепо в волшебном мире, но она на удивление хорошо вписывалась в обстановку дома Коротышки Барбариса.
Он тоже был здесь, но ушел на кухню за квасом для гостей и оставил Милу с Акулиной вдвоем в заставленной примулами гостиной.
— Ну вот! — воскликнула Акулина, падая в кресло и усаживая Милу в соседнее. — Мне не терпится услышать все в подробностях: как ты, как прошел год? Не то чтобы я совсем ничего не знала, — Акулина искоса глянула на Милу с чуть заметным хитрым блеском в глазах, — в конце концов, кое-какие новости долетали и до нас. Прозорыч опять-таки… Ты же помнишь, он…
— Все знает! — весело подхватила Мила.
— Точно, — улыбнулась Акулина. — Но ведь всегда интересно услышать подробности из первых рук.
В этот момент в комнату вошел Барбарис. В руках он держал три большие деревянные кружки с квасом, а под мышкой была зажата свернутая вдвое газета.
— Что это у тебя, Коротышка Барбарис? — поинтересовалась Акулина, когда гном раздавал кружки. Мила взяла свою и отпила большой глоток кваса.
— «Троллинбургская чернильница», — важно ответил Барбарис. — Свежий номер.
— Ты же говорил: «не читать», — робко напомнила ему Мила.
— Много ты понимаешь, — проворчал в ответ Барбарис, устраиваясь с газетой на диване. — Ущипни меня химера, если мои глаза меня не обманывают. Стоит почитать эту статейку: о гномах-то, глядите, иначе заговорили.
Он развернул газету на второй странице и прочитал: РАСКРЫТА ТАЙНА ЧЕРНОЙ МЕТКИ.
Наконец-то раскрыты подробности пугающих событий, начало которым было положено в августе прошлого года, когда неизвестный проник в Менгир. Теперь можно сказать с уверенностью, что община гномов никоим образом не причастна к этому происшествию, а обвинения милиции Троллинбурга в их адрес были совершенно беспочвенны. Надо думать, что гномам будут принесены всевозможные извинения…
— Не думать надо, а извиняться, фурия их возьми! — эмоционально прокомментировал Барбарис. — Дождешься от них, как же… Что там у них дальше…
…Человеком, проникшим в Менгир под видом гнома, оказался профессор Думгрота, господин Ардальон Корешок, хорошо известный широкой общественности своими многочисленными странностями и возмутительными экспериментами над животными.
Однако господин Корешок был лишь жалкой марионеткой в руках куда более значительной теневой фигуры нашего сообщества. Волшебник, известный Троллинбургу под именем Лукой Многолик, как оказалось, на самом деле являлся последним потомком древнего магического княжеского рода Ворантов. Существует версия, что тринадцать лет назад этому волшебнику удалось бежать из подвалов Гильдии, но пребывание в плену способствовало рождению глубокой ненависти к немагической ветви человечества и, возможно, желанию отомстить за перенесенные ужасы. Троекратное появление Черной Метки за последние несколько месяцев — теперь это совершенно очевидно — дело рук Лукоя Многолика. Так утверждают пришедшие в себя жертвы, имена которых нам всем хорошо известны. Черная Метка, по некоторым предположениям, должна была напомнить волшебному сообществу о сорока двух годах преследований и жестоких расправ для того чтобы настроить волшебников против простых людей. Но все это остается лишь предположениями.
Теперь мы можем только гадать, какие цели преследовал Лукой Многолик, но совершенно очевидно, что вся эта история могла привести к очень плохим последствиям. Что ж, можно понять ненависть бывшего узника Гильдии к ее потомкам: имя Гильдии и по сей день пугает каждого волшебника нашей страны.
Напоследок осталось только сообщить, что Лукой Многолик был разоблачен и при попытке скрыться погиб. Подробности его гибели до сих пор неизвестны, как и многие детали его жизни…
— В этот раз больше похоже на правду, как вы думаете? — Барбарис поднял глаза на Милу и Акулину. Судя по его довольному выражению лица, он был рад, что честные и ни в чем не виновные гномы снова оказались вне всяких несправедливых подозрений.
Но все-таки они опять сказали неправду, подумала про себя Мила. Лукой Многолик в этой статье выглядел как жертва. Но он не был жертвой. Ничуть. Он пытался убить ее, и глаза у него тогда были холодные и жестокие. Разве такие глаза у жертвы? А когда он убил Горангеля, он сделал это не колеблясь — хладнокровно, расчетливо. И еще почему-то в этой статье ни слова не сказали о Горангеле.
— Я думаю, что эту газету все-таки не стоит читать, — сказала Мила, ни на кого не глядя. — Они неправду пишут. «Клубок Чародея» лучше. И Фреди так считает, и мы сами в этом убедились.
Барбарис скроил на лице согласно-возмущенное выражение и с большим чувством отбросил газету в сторону.
— А я что говорю! — ворчливо фыркнул он. — Пустословие одно. Бумагу переводят и ничего больше.
Акулина украдкой глянула на Милу и улыбнулась.
— Фреди — это твой друг? — спросила она.
— Это старший брат моей подруги Белки, — пояснила Мила. — Вообще-то, ее зовут Беляна, но Берти зовет ее Белкой. Мне кажется, что по-другому ее уже никто не называет.
— Берти это?..
— Это тоже ее брат. Белка и Ромка — мои лучшие друзья, — сказала Мила и вдруг, вспомнив о них, подскочила. — Пир!
— О! — взволнованно воскликнула Акулина. — Пир Славных Побед! Что же ты до сих пор здесь? Тебе обязательно нужно там быть. Ступай прямо сейчас.
— Но я хотела тебе рассказать столько всего! — разочарованно протянула Мила.
— Ну, у тебя еще будет время поведать мне обо всем, что с тобой произошло за этот год, — голос Акулины прозвучал веселее. — У нас целое лето впереди.
Мила в каком-то странном предчувствии подняла глаза на Акулину, не понимая, о чем та говорит.
— Я думаю, тебе понравится та комната, которую я тебе приготовила. Конечно, не бог весть что, но… Это всего на три месяца, пока будут длиться каникулы…
Мила сначала не сообразила, о какой комнате идет речь, а потом вдруг поняла и чуть не подпрыгнула от радости.
— Ты берешь меня жить к себе!? — громко воскликнула она, так, что Барбарис от неожиданности разлил на себя квас и вполголоса проворчал.
— Ну да, — кивнула Акулина. — А я о чем говорю? Ты, что же, забыла? Ведь ты у меня на попечении…
* * *
Когда Мила подошла к Думгротскому холму, Пир был в самом разгаре. Она прошла через ворота, над которыми был натянут желтый транспарант с ярко-синими буквами: «С ДНЕМ СЛАВНЫХ ПОБЕД». На поляне мелькали цвета всех трех Домов, но Мила пропускала темно-зеленые и черные, разглядывая только синие в поисках своих друзей.
Когда она наконец их нашла, ребята смеялись над словами Берти, и даже Белка не выдержала и тоже улыбнулась.
— Когда объявили имена зачисленных в Старший Дум, — хвастался Берти, — Альбина сказала, что мое поступление — это самое впечатляющее волшебство, что она видела за все время своего преподавания в Думгроте.
— О! Мила! — воскликнул Ромка, заметив ее. — Ты где была?
Мила коротко рассказала о том, что приехала Акулина. В это время над всей поляной в воздухе кружили огромные золотые блюда с шоколадными конфетами, обсыпанными кокосовой стружкой. На других блюдах ползали маленькие желейные улитки; катались карамельные колобки, которые никто не ел, потому что, попадая в рот, они начинали кусать за язык и прямо во рту запевать: «я от бабушки ушел…»; красовались торты самых немыслимых видов.
Пентюх припомнил Берти крем, размазанный у него по лицу на Пиру Грядущих Свершений, и «угостил» приятеля хорошей порцией клубничного морса. Берти понадобилось минут десять, чтобы при помощи волшебной палочки убрать с волос и достать из-за шиворота все до последней капли.
Все смеялись и шумели так громко, как только могли. Но в тот момент, когда Берти справился наконец с морсом и угрожающе повернулся в сторону Пентюха, Мила заметила, что на площадке над парадной лестницей Думгрота со своего царского кресла поднялся Велемир. В тот же миг все тарелки, блюда и кубки застыли в воздухе. Замечая это, ребята на поляне один за другим замолкали и удивленно переглядывались, а потом как-то странно замирали, как и яства над их головами. Притихли все: белорогие, златоделы, меченосцы. Со своих кресел следом за Велемиром поднялись все учителя. Орион подошел к Владыке, стоящему на краю лестницы и стал рядом. То же самое сделали Альбина, вернувшийся из Дома Знахарей профессор Чёрк, профессор Лирохвост и остальные.