— Оперативную группу — на выезд! — приказал он и назвал адрес.

Фернандо, действительно, уже знал, что похитители Арваля освобождены. Конечно, ему не было в точности известно, что покойный успел наболтать перед смертью, но в любом случае пора было «делать ноги». Борхес уже успел переложить пачки банкнот из тайников в дипломат и теперь пытался закрыть крышку. Проклятый сундук не хотел закрываться, слишком уж плотно он был набит. Но не оставлять же деньги неизвестно кому!

Фернандо рассовал часть пачек по карманам, запер дипломат и направился к выходу, когда в дверь постучали. Охранник с опухшим носом приоткрыл створку амбразуры и отпрянул. На пороге стоял его обидчик и многообещающе улыбался. Нехорошая у него была улыбка, ой, нехорошая!

Охранник попытался прикрыть створку, но заметил, как из двух автобусов высыпали полицейские в бронежилетах и замерли с автоматами на изготовку. Группа захвата! Он покорно повернул ключ.

Обитатели дома, во главе с Борхесом, не сопротивлялись, дали надеть на себя наручники.

Следственная бригада осталась проводить обыск.

— Слава Богу, успели! — сказал комиссар. — Спасибо вам, Компана! Дальше мы сами справимся. А вы берите своего приятеля и отправляйтесь в отель отдыхать. А то снять номера в «Эксельсиоре» и ночевать в деревенской каталажке! Согласитесь, это не тривиально! Ха-ха-ха! Ах, французы — такие оригиналы! Шучу, шучу. В самом деле, вам необходимо немного поспать. Я, как только что-нибудь выясню, немедленно вам позвоню. Не думаю, что он будет особенно запираться насчет мадемуазель Мортан. В конце концов, на фоне остальных его художеств, в этом деле он почти чист. И девушку получил от Арваля, можно сказать, почти законно. И, конечно, не знал, что ее похитили. Ну Арваль, тот, естественно, мерзавец, клейма негде ставить, на него все можно валить. Покойник возражать не будет. Словом, думаю, к вечеру я буду знать о мадемуазель Мортан столько же, сколько Борхес, и непременно свяжусь с вами. А пока — идите спать!

Комиссар был совершенно прав, и окрыленные надеждой компаньоны отправились обживать отель «Эксельсиор», из которого они волей обстоятельств были так негуманно исторгнуты.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Комиссар Куско позвонил в шесть вечера, как и обещал. К сожалению, ничего утешительного он сообщить не мог. Фернандо Борхес действительно получил от Арваля мадемуазель Мортан. Однако держать ее у себя было опасно. Во-первых, дурак Арваль засветился в аэропорту. Во-вторых, Жюли — не та девушка, которую можно похитить безнаказанно — папаша Мортан выложит любые деньги, чтобы вернуть единственную дочь. Кроме того, содействие полиции ему гарантировано. К тому же, невозможно все время держать ее в сумеречном состоянии, пичкая наркотиками. Ведь тогда она не сможет «работать», и какой в этом случае от нее прок, спрашивается? Одни убытки!

Поэтому Фернандо решил переправит мадемуазель Мортан в Венесуэлу. Чтобы не повторять ошибок Арваля, ее отправили не рейсовым лайнером, а небольшим частным самолетом. Пилоту было хорошо заплачено, чтобы он держался подальше от разрешенных воздушных коридоров и вообще старался не попадать в лучи локаторов — перевозки таких грузов не поощряются законодательством ни одной страны! По этим же причинам радиосвязь с самолетом не поддерживалась.

Что стало с самолетом — неизвестно. Только до места назначения он не добрался. Скорее всего, разбился где-то в джунглях или упал в океан. По правде говоря, его не очень-то и искали. Не пойдешь же, в самом деле, в полицию или еще куда: так, мол, и так, найдите, пожалуйста, пропавший самолет, на котором мы нелегально пытались вывезти в Венесуэлу похищенную девушку!

А теперь, спустя три недели, это и вовсе безнадежно. Так что, мсье, примите мои соболезнования и передайте г-ну президенту искреннее сочувствие! Если что потребуется, всегда к вашим услугам!

Нельзя сказать, что Компана как-то очень уж огорчился. Нет, он не был бесчувственным человеком, и ему от всей души было жаль несчастную девушку, которой он никогда не видел. Дело в том, что он с самого начала предполагал нечто подобное, считал поиски безнадежными, а теорию мсье Мийярда — идиотской. Правда, в какой-то момент ему показалось, что цель достижима. Но теперь все стало на свои места.

Тем не менее, Компана немедленно связался с Парижем — там была глубокая ночь или раннее утро, кому как больше нравится — и, придав голосу подобающие модуляции, сообщил мсье Мортану о результатах поисков. Бедный отец был безутешен!

Дозвониться Перену сыщику не удалось. На вопрос Компаны портье ответил, что сеньор из люкса номера не покидал и ключей не сдавал. «Небось, добрался до своего королевского ложа и дрыхнет теперь без задних ног, решил детектив. — Ну и Бог с ним, пусть спит. Пусть этому большому младенцу приснятся подвиги в борьбе с мафией. И в конце пути — награда верному рыцарю без страха и упрека — мадемуазель Жюли Мортан! Пусть спит. Завтра сказка кончится!» И Компана попросил заказать билеты на Париж.

Интуиция не обманула знаменитого сыщика. Франсуа действительно, решил насладиться теми маленькими радостями, которыми сопровождалось проживание в люксе пятизвездочного отеля. Воду в номере уже починили (несмотря на выходные), и глава спасательной экспедиции принял ванну. При этом он включил все мыслимые подводные массажи и сдобрил воду всеми ароматическими добавками, которыми была щедро снабжена эта обитель плотской неги.

Выбравшись из ванны и благоухая как демонстрационный зал фирмы «Нина Ричи», Франсуа принял пару рюмочек коньяка «селект» пятидесятилетней выдержки и, заказав завтрак в постель на десять утра, забрался в королевскую кровать под балдахином. Впрочем, не исключено, что это была противомоскитная сетка.

Содержание снов Перена детектив угадал почти правильно. Единственное, что не пришло Компане в голову, так это то, что самому ему в этих снах отводилась роль верного Санчо Пансы и доктора Ватсона одновременно. А в конце — роль шафера на свадьбе, осушающего радостные и немного печальные слезы отца, выдающего замуж единственную дочь, рассказами о том, что теперь его Жюли в надежных руках и он может быть спокоен за ее будущее.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

— Бога ради, простите мою неловкость, сеньор! — причитал красный от смущения официант, поднимаясь с пола и пытаясь вытереть салфеткой с лица Франсуа икру, томатный соус и яичный желток.

— Ничего, ничего, любезнейший. Я сам виноват. Не надо было разбрасывать ботинки по всему полу! — Перен возлежал в своей королевской постели, как молочный поросенок под майонезом на блюде, украшенный веточками зелени и обильно политый приправами. Расплывающееся черное пятно на одеяле источало изумительный аромат крепчайшего кофе.

Официант сгреб посуду на поднос, аккуратно составил обувь под кровать и, поминутно кланяясь, стал пятиться к двери.

— Пусть сеньор не беспокоится! Сейчас я пришлю горничную, она все уберет.

Перен милостиво улыбнулся. Серебряным ножичком он соскоблил с подушки черную икру и принялся намазывать ее на хлеб.

— Ладно, ладно. Ничего страшного не произошло. Я сейчас съем бутерброд, а затем спущусь позавтракать в ресторан.

— Вставайте, Перен! Доброе утро! — громовым голосом проревел Компана, с силой распахивая дверь. Дверь с размаху лягнула официанта под правый локоть. Поднос с остатками многострадального завтрака описал в воздухе параболу и приземлился прямо на курчавую голову Франсуа.

Как известно, бутерброд всегда падает маслом вниз. А как вы думаете, какой стороной вниз падает поднос с завтраком? Правильно!

— Гошподи! Фто слуфилошь? — промычал Перен, подавившись бутербродом. Кулаками он пытался протереть глаза от стекавшего по лицу острого экзотического соуса.

Официант был в ужасе. Такого в отеле на его памяти еще не было.

Компана не смог сдержать улыбки. Бедняга Перен, опять ему не повезло. Слава Богу, сейчас это уже ни на что не может повлиять.