- Ничего! Моё бессилие подавляет во мне любые светлые мысли, мне нравится быть несчастным, я не могу быть счастливым… уже не могу…
63.
Это ужасное паршивое утро, с мерзкими лучами, прорезающими холодный туман. Вчера я похоронил Ники, вместе с ним закопали остатки моего сердца, моей человечности. Его мать, беспробудная алкоголичка, истерично визжала, когда гроб опускался на дно могилы. Я не выдержал этого дешёвого театра и покинул кладбище раньше, чем кто-то успел задать мне хоть один вопрос. Я ехал в такси и размышлял на тему того, как жизнерадостный подросток страдал мыслями о суициде? Почему он сделал это? Он знал, что я не обещал ему верности до конца дней наших, и, тем не менее, до этого момента его всё устраивало, или мне казалось так. Меня смутили его раны, эти неровные рваные порезы, сколько силы надо было приложить, чтобы так разорвать себе руки? Его окаменевшее лицо, с потёками остывших слёз навсегда останется в моей памяти, как холодные руки Эвана. Тогда пять лет назад на похоронах Эвана, я не видел его лица, и запомнил только гроб, пустой кусок дерева и этот всеобщий плач. Хоронили сына известного и уважаемого человека, похищенного и замученного до смерти. Все любили Эвана, несмотря на его мрачность и странность, Ники не любил НИКТО, даже собственная мать. Поэтому эти театральные похороны неблагополучного подростка ещё сильнее полоснули мне по душе, он не был плохим, возможно, все вокруг были говнюками, но только не Ники. Выросшая среди грязи сама невинность. Попадёт ли он в ад за свою ориентацию? Будем ли мы все там? Мне кажется, если есть та сила, что решает, где нам быть после смерти, она видит, что этот ребёнок искренне любил плохого человека, и он не выбирал, каким ему быть. Боже, его рисунки в тетрадях! Его сообщения! Как мне тяжело! Я дурак! Что я натворил? Я виноват в его смерти. Ненавижу себя! Что я мог сделать? Лгать себе? Не зря мне снились те кошмары, выбор, я не мог сделать выбор, мне, как и всегда, нужно всё! Ну, кого я обманываю, я не кусок льда, я человек, я умею любить, умею скучать и привязываться, как бы там ни было, я не хотел, чтобы этот ребёнок умирал. Я, любил его, если моё пагубное чувство вообще можно назвать любовью, если любовью можно назвать ту похоть и страсть, что я испытывал к нему. Это мой дом, мне надо выходить. Мои мысли съедают меня полностью, как я останусь один в этой квартире? Ещё несколько дней назад в ней умер человек, медленно истекая кровью, пока я мирно спал в пьяном бреду. Мне нужен Эван, или тот парень, что так ловко выдаёт себя за него. Я хочу верить, что это Эван, хочу прижать его к себе, достаточно ужасов и смертей, я хочу жизни! Я так устал…
Эван приехал быстро, буквально через минут сорок после того, как я набрал его номер. Он улыбался мне странной вымученной улыбкой, и я не мог не заметить глубокие укусы на его запястьях, совсем свежие. Я не стал ничего говорить. Мы долго молчали, но это было лучше, чем что-то говорить, и это было хорошо. Потом был секс или то, что можно было назвать им, я постоянно пребывал в своих мыслях, не в силах вернуться в реальность, не в силах ощутить ту страсть и животное влечение, мне было всё равно. Эван что-то рассказывал мне, раскуривая сигареты прямо в кровати, а я думал о том, кем я был в прошлой жизни. Имя, которое я слышал много раз, но которое редко припоминал -Лирой Найтл. Хорошим ли я был человеком там? Почему я покончил жизнь самоубийством? Я долбанный философ, я идиот!
- Ты не слушаешь? - голос Эвана вернул меня в настоящее.
- Что?
- Я говорю, ты не слушаешь меня, ты всё время где-то там, в своих мыслях.
- Я не думал, что мне будет так тяжело перенести все эти процедуры, они подозревали меня…
- Почему?
- Они не обнаружили лезвия, которым он вскрывал вены, а на его запястьях синяки, будто кто-то силой удерживал его , по крайней мере выглядело это подозрительно..
- Ну, он мог успеть сделать что угодно, мы не знаем, сколько времени точно он бродил по квартире, сколько пролежал там, в ванной?
- Я думаю, это ошибка, но меня всё равно подозревают. У меня взяли все пробы, допросили, а ещё его мать, эта сумасшедшая алкоголичка, она визжала и падала на гроб, и я ушёл… Дешёвое представление, Ники был достоин большего… увы…
- Не переживай, скоро всё уляжется, они не обвинят тебя, я уверен.
- Мне всё равно, он умер, только это имеет значение, я мог спасти его… как и тебя тогда…
- Прекрати, ты не знал, где я и что со мной, никто не знал, честно говоря, я не жалею, что так произошло, я бы не ценил так каждую минуту, не погружался так глубоко в свои размышления, я был бы другим…
- К тебе больше не являлся призрак Энн?
- Нет. Почему ты спрашиваешь?
- Просто, она как-то пропала, у меня возникла странная бредовая мысль, могла ли Энн явиться Ники и убедить его перерезать себе вены?
- Я не знаю… теперь, они оба мертвы, нам не у кого спросить…
- Увы… Это всё отговорки, виноват только я, он подросток, к тому же нестабильный, при мне он как-то пытался выброситься из окна, мне надо было знать, что нельзя доводить его до истерики.
- Прекрати, ты Джейсон Рэйн, он прекрасно знал это, он знал, что ты циничный тип, и тебе плевать на чувства, рано или поздно он бы закатил тебе скандал, это было бы неизбежно, он был обречён, как и я… когда-то…
- И всё-таки, меня не покидает ощущение, что он не хотел умирать, его руки, они были изрезаны тупым лезвием, он разрывал их себе, такую боль не каждый может вытерпеть, он искромсал в кровавое месиво свои мышцы, перерезал все сухожилия, как он вскрывал их дальше? Что ему помогло? Можешь считать меня параноиком, но я не верю в его суицид, вернее, не верю, что он в ясном сознании мог такое сделать… Я видел многое, даже разговаривал с трупом танцовщицы, как ты знаешь, но эти искромсанные руки, меня затрясло, когда я там, в скорой, держал его слабеющую кисть и понял, что она беспомощно болтается, сухожилия все перерезаны…
Эван выдыхает сигаретный дым в холодное пространство.
- Джей, у меня был повод не любить этого твоего Ники, возможно, при других обстоятельствах, я бы желал ему смерти, но не сейчас, когда ты был рядом, мне всё равно, с кем ты, я знаю, что у тебя было, и, возможно, будет много любовниц и любовников, я тоже не святая невинность, но мне важно, чтобы ты просто был в моей жизни, просто будь, Джей, не уходи в себя. Ники когда-нибудь вернётся в этот мир, в новом теле и с более счастливой судьбой, я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым… Он сам захотел такой судьбы.
- Я всё равно буду…
Эван поворачивается ко мне и целует меня, я чувствую вкус его ментоловых сигарет.
- Эван, это же ты убил его?
Он отстраняется и смотрит на меня пристально, в этом взгляде всё: его боль, ненависть, любовь, страх, это Эван, он настоящий, как тогда, много лет назад. Я готов обнять его и не отпускать целую вечность, даже понимая, что он убил часть моего сердца, похоронил его с Ники, как и мою совесть и мой покой.
- Это сделал ты, я знаю, я чувствую… Эван, он тут не при чём, зачем ты так?
- Джей, пожалуйста, я не хочу это слышать, я хочу, чтобы ты забыл это имя! Там, в вечности, я проклинал всех, я ненавидел весь мир, и вот я здесь, но мир я так же ненавижу, знаешь, что я сделал вчера? Я убил Лиама, но чем я лучше его? Чем? Тот ли я солнечный человек, которого ты так хотел? Я хочу, чтобы ты забыл это имя, нет больше Ники, нет твоей рыжей шлюхи, есть только я!
- И Энн, так?
- При чём здесь Энн?
- Эван, почему только мы видели её? Ты можешь поклясться мне, что она не управляла твоим сознанием в моменты твоей ненависти? Можешь, поклясться, что это твои эмоции, твои чувства? Что ты САМ захотел убить Ники? В конце-концов, я имею право знать!
- Я не знаю, кто я, Джей. Стэнли, Эван или часть Джонни Дарка, а может быть уже часть Энн. Тебе же знакомо это имя, как и Лирой Найтл, твоя прошлая жизнь, смерть и твои скитания между мирами определили мою судьбу, я умер ради того, чтобы ты был счастлив, так лови свои минуты, Джей, не каждый может это почувствовать!