Она умеет разжигать к себе любовь,

Она умеет сделать так, чтоб ненавидел.

Она умеет капнуть яда в твою кровь,

И лишь за то, что ты её обидел.

Она умеет отравлять покой и сон,

Своим присутствием, что в мире нет дороже.

Она умеет выходить из жизни вон,

Лишь для того, чтоб дальше жить под кожей.

И, кажется порой, лекарства нет,

И от неё лечиться невозможно.

И на вопрос «Зачем?», — её ответ,

Бывает однотипно-односложным.

И всё-таки, поверьте, ей нужна,

Точнее, просто жизненно необходима

Любовь, которая огромной быть должна.

И та, которая пройти не сможет мимо.

Тогда, должно быть, на века она

Возможность полюбить уразумеет,

Любовью сможет отплатить сполна.

Ах, да…Ведь и она любить умеет…

А в мыслях у меня — моё вчера,

В него мне снова хочется вернуться.

Мне не хотелось снова умирать,

Хотелось быть с тобой, с тобой проснуться.

Ты знаешь, ускользает, словно дым,

Твоё тепло и знанье, что ты рядом.

Так редко наслаждаться могла им,

Так быстро заменялось счастье ядом.

А знаешь, я могла бы врать себе,

И верить в то, что будет всё иначе.

Но утром вместо солнца — снег с небес,

И заменилась радость горьким плачем.

Вновь одиночество внутри меня живёт,

Ты знаешь, мне одной не больно…Страшно.

Зима и снег, метель в душе и лёд.

А в мыслях у меня вчера…Но наше…

Едва на востоке алеет восход осенний,

А небо кругом словно соткано из хрусталя.

И я не хочу распрощаться с чувствами теми,

Что дарит прощальный полёт одного журавля.

А он пролетает по небу так низко-низко,

Что кажется, я дотянусь до него рукой.

И мне не понять: от того лишь, что ты так близко,

В душе моей вечно царит этот мир и покой?

А ты улыбнёшься во сне, подставляя солнцу,

Тот ласковый губ изгиб, что я так люблю.

И ласковый лучик мелькнёт за моим оконцем,

Я кожей его своей, как и ты, ловлю.

А солнце поднялось выше и мир прекрасный,

В преддверии утра спешит сбросить цепи сна.

Кругом всё всего лишь на миг стало ярко-красным,

Как будто к нам в гости опять забрела весна…

А ты знаешь, земное есть солнце! А я и не знал…

Или просто кругом не смотрел, лишь себя замечая

То ли я постепенно себя к темноте приучал,

Не заметив, как слепну один, темноту приручая.

А внутри разгорался пожар, всё сжигая вокруг,

Затопляя мой мир беспокойным оранжевым цветом,

В этой осени я понимаю, наверное, вдруг,

Что ты станешь для жизни моей тем спасительным светом…

А сейчас вижу я светлый лучик сквозь сумрак и тень,

Понимая, что он — это то, чего мне не хватало,

И на смену той ночи, ко мне устремляется день,

От которого где-то внутри мне светлее вдруг стало…

Жёлтый лучик пробегает по окну,

Отражаясь в глубине любимых глаз.

В нежном омуте их снова я тону,

В миллионный или миллиардный раз.

Жёлтый лист ложится на ладонь,

Осень шепчет: «Миллион таких дарю»,

А в глазах твоих горит огонь,

Этот нежный взгляд боготворю.

Прикасаюсь к бархату щеки,

И выходит солнце из-за туч,

Только ты не отпускай руки, —

Я вложил в ладонь тот светлый луч…

А запах бывает немного зелёным,

И с привкусом лайма, и с нежной кислинкой,

И сладким, как сахар, как море солёным,

И с горечью памяти на фотоснимках.

Бывает желанным, немного ленивым

Бывает волшебным любви ароматом,

Бывает с перчинкой, и невыносимым,

Летящим, звенящим, любимым, крылатым.

А осенью этой, в разлившемся дыме,

Что в воздухе тает от листьев спалённых,

Хочу, чтобы запах, сейчас и отныне,

Был тем, что бывает немного зелёным…

Пусть ветер октября развеет прах,

В который превратила ты себя.

В твоих глазах живёт разлуки страх,

Но разве я уйду, тебя любя?

Ты стала моим сном, моей мечтой,

А у мечты бывает личный цвет.

Как долго я был ранен пустотой,

Когда тебя искал так много лет…

А ты мне улыбалась издали,

И я улыбкой той был опьянён,

Себе позволить много не могли,

Хоть образом твоим я был пленён.

Ты стала голубой моей мечтой,

Окрашенной цветами октября.

Я часто был развеян пустотой,

В безмолвии крича: Люблю тебя!

Теперь тебя прошу лишь об одном,

Не бойся, я разлук не допущу.

Сейчас ты стала явью, а не сном,

Я никуда тебя не отпущу.

Ты только помни ту, какой была,

Пусть даже и не мне даря мечты.

Ты ангел, цвета ворона крыла,

Мороз и солнце, — вот такая ты…

Я верю, я желаю, я люблю!

Кричат внутри меня мои надежды.

Они теперь подобны хрусталю,

Не будет прочен он уже, как прежде.

Люблю, надеюсь, верю и хочу!

В молитве я своей к тебе взываю.

Как будто перед казнью к палачу,

Которого никак не забываю…

Вокруг всё стало тусклым, словно явь,

А явь бывает льдисто-тёмно-синей.

И я кричу теперь: «Меня оставь!»

Ведь на губах твоих в улыбке иней…