Стрелки на эмалированном циферблате показывали без пятнадцати два. Перед глазами соблазнительно нарисовался сэндвич. Но сначала дело. Четверть часа вполне могут сыграть важную роль. Не хочется впоследствии объяснять суперинтенденту, что подозреваемая улизнула в тот самый момент, когда детектив запивал бутерброд пинтой пива. Вдобавок презрительное невнимание регистраторши возмутило его. Поэтому он проигнорировал жалобное урчание в желудке и строго объявил:
— Следствию необходимы сведения о вашей постоялице. Надеюсь, вы расскажете все, что знаете.
— Я не имею дела с полицией, — уверенно парировала регистраторша. — С ней всегда общается менеджер.
Прескотт мысленно перебрал варианты, угрожавшие отвлечь его от цели. Господи боже, часто ли сюда заглядывает полиция, с которой всегда общается менеджер? Какие порочные тайны хранит в себе убогий отель в маленьком городе? И что имела в виду наглая девица, сказав, что не имеет дела с полицией?
Хотя Прескотт привык к оскорблениям со стороны неправедной городской молодежи, это уж слишком. Умная молодая женщина, служащая в таком заведении, должна помогать стражам закона и даже быть им благодарной. Что она имеет против полиции, скажите на милость? Смотрит на него, как на заразного.
— Тогда очень жаль, что его еще нет. Значит, вам придется отвечать на вопросы, — внушительно объявил он, с удовольствием видя, как регистраторша вспыхнула и ощетинилась. По каким-то соображениям она категорически не собиралась заменять отсутствующего менеджера.
Прескотт взял официальный торжественный тон, подобающий полицейскому:
— Прошлым вечером сюда пришел мужчина средних лет с девушкой и снял номер. Вы в то время дежурили?
Глаза, густо подведенные тушью, неожиданно вспыхнули. Регистраторша подалась вперед и мстительно прошипела:
— Старый грязный козел!
Прескотт на миг подумал, будто в виду имеется он, и утратил величие.
— Простите, не понял?
— Жуткая скотина. Я так и знала, не к добру явился, хоть и не остался. Они явились где-то без четверти восемь, незадолго до моего ухода. Он снял для нее номер и проводил туда. Сам пробыл недолго, недостаточно долго, если вы меня понимаете.
Регистраторша многозначительно посмотрела на сержанта. Тот с ужасом понял, что покраснел, и ради собственного спасения вернулся к грубоватому тону.
— Под каким именем зарегистрировался? Можете описать его… и ее?
— Разумеется. Жирный боров по фамилии Пенхоллоу. Вот… — регистраторша полезла в картотеку, — заполненная регистрационная карта. Велел все заносить на кредитку. Видно, была причина, правда? У него наверняка есть деньги, потому что она молодая, а он не впечатляющий и далеко не мальчик.
Замечание неодобрительное, хотя понятно, что женщину угнетает не аморальность ситуации, а разница в возрасте преступной парочки.
Прескотт не сумел скрыть нетерпение.
— Девушка еще здесь?
Он действительно ждал известия, что таинственная особа скрылась.
— Здесь, насколько мне известно. Хотите услышать ее имя или сами знаете?
— Говорите! — рявкнул детектив.
— Ладно, ладно, потише. Редкая фамилия — Драго. Я раньше не слыхала такую, а вы? Номер записан на Пенхоллоу. Вот. — Регистраторша протянула карту. — Постоялица назвалась ночному портье, когда вчера вечером выходила. Уточнила, во сколько не поздно вернуться.
— Когда она выходила? — требовательно спросил сержант.
— Спросите у Энди, ночного портье. Его сейчас нет. Я в восемь сменяюсь, а он заступает.
Прескотт оглянулся на темную лестницу.
— В каком она номере? Сейчас у себя?
— Может, к ланчу спустилась, поэтому загляните сначала в столовую. Не ошибетесь. У нее длинные пышные золотистые волосы. Не знаю, естественные или нет. То есть я цвет имею в виду.
Регистраторша помолчала, раздумывая о цвете волос подозрительной девушки, явно больше интересуясь этим вопросом, чем визитом полиции. Прескотт прокашлялся, и она очнулась.
— Если не в обеденном зале, значит, у себя. Хотите, чтобы я позвонила?
Она протянула руку к коммутатору, но он предупредил:
— Не надо. Я сам представлюсь. Спасибо.
Ни в столовой, ни в салоне златовласой незнакомки не оказалось. Запоздавшие бизнесмены изучали меню, трое угрюмых остолопов в углу завершали обед.
Прескотт поднялся по лестнице. Ступени скрипели под его тяжестью. Видно, гостиница очень старая. Рельефы на стенах пожелтели, ковер кое-где истерся до предательских опасных дыр. На первой двери в коридоре висит табличка: «Ванная». Он на пробу дернул ручку. Дверь распахнулась, предоставив взгляду огромную старую ванну, деревянную вешалку для полотенец и стул, выкрашенный белой краской. Детектив принюхался к слабому запаху цветочного мыла, ароматических солей пли бальзама.
Дверь четвертого номера была открыта, оттуда лился свет в сумрачный коридор. Горничная застилала постель, оглянулась без любопытства на проходившего сержанта. На его взгляд, номер непривлекательный. На одну ночь годится, но без особой роскоши. Мало кому захочется останавливаться в «Короне». Впрочем, выбор в Бамфорде небольшой.
Подойдя к шестому номеру, он остановился. За дверью слышен слабый звук включенного телевизора. Она смотрит телевизор?.. Надо застать врасплох. Прескотт с улыбкой постучал.
— Попозже зайдите! — раздался женский голос.
Сержант снова стукнул, смутно услышал недовольное шипение. Шаги протопали к двери, и створка открылась.
Он не знал выражения coup de foudre, [9]но испытал именно это.
В жизни не видел такой красавицы. Девушка оказалась моложе, чем ожидалось, всего лет девятнадцати. Великолепные волосы, которых уже никогда не забудешь, каскадом обрамляют бледное овальное лицо, падают на плечи с прерафаэлитской [10]пышностью. От взгляда больших серых глаз с темными ресницами мороз бежит по коже.
— Что вам нужно? — холодно спросила она.
Он сообразил, что стоит с разинутым ртом, полез за удостоверением, пробормотал:
— Полиция… Э-э-э… сержант Прескотт, детектив.
Девушка даже не посмотрела на корочку. Должно быть, «полиция» у него на лбу написано.
— Что угодно? — повторила она.
— Мисс Драго?
Опомнившись, он постарался перехватить инициативу.
— Что вам нужно? — спросила она в третий раз, подавив его решимость. Нетерпеливый тон свидетельствовал, что он слишком медлит.
— Хочу с вами поговорить, — промямлил сержант и в панике подумал: «Боже, разве нельзя найти другие слова? Мужчины наверняка постоянно хотят с ней поговорить…» Он чувствовал себя громоздким, неуклюжим, глупым.
— О чем?
Брови вздернулись, в серых глазах появилось умеренное любопытство. По крайней мере, не захлопнула дверь перед носом очередного тупого барана, набивающегося на знакомство.
— О мистере Эндрю Пенхоллоу, — объявил Прескотт, и ситуация необратимо изменилась.
До этой секунды тело в саду было просто объектом расследования. Он лично не знал Пенхоллоу. Нельзя говорить о знакомстве с трупом. Испытывал обычное уважение и сочувствие к жертве жестокого насилия. Теперь все по-другому. Эндрю Пенхоллоу, даже мертвый, разом превратился в соперника.
С бурей в душе Прескотт понял, что этот мужчина был близок с чудесной девушкой, очень близок. Привез ее в грязный убогий отель, поселил в неприглядном номере, хотя она заслуживает самого лучшего. Возможно, намечено очередное тайное свидание в подозрительных номерах, с обедами во второразрядных ресторанах. За это она отдает свою юность и прелесть. Преступно неадекватный обмен. В данный момент сержант возненавидел Пенхоллоу.
Впрочем, в девичьем взгляде что-то мелькнуло.
— Он прислал полицию, чтобы меня выдворить? — выдохнула она. — Он вас послал? Чтобы вы мне велели оставить его в покое? Поэтому не пришел нынче утром, как обещал?
Страшное негодование и презрение в тоне сняло колдовские чары. По-прежнему восхищенный Прескотт призвал на помощь свой опыт, вновь превратившись в офицера полиции при исполнении служебных обязанностей.