-Как уже завтра?! - первой впала в панику Лили.
-Да, уже завтра, поэтому вам стоит поторопиться и выбрать песню для прослушивания.
-Маш, поможешь? - улыбнулся я, зная, как Маше нравится участвовать в нашей с Лили творческой жизни.
-Конечно, может, ‘Ее любимый ублюдок’? Она очень красиво звучит в вашем исполнении. Такое чувство, будто вы поете друг о друге. Так…
Все, Машу понесло. Я бы мог даже не спрашивать о песни. Машка сходила с ума от этого сингла. Она могла часами говорить о ней вдохновенно вглядываясь в слова. Она часто говорила, что песня эта о нас с Лили, но по-моему Маша представляла себя главной героиней этой песни. Лили писала ее для меня, хотела, чтобы я исполнил песню не о несчастной любви, а о сволочной.
-Да-да, давай возьмем эту песню - поддержала Машу сестра - эта песня делает тебя таким… таким плохим что ли?
-Ну, спасибо! Я - хороший - запротестовал я.
-Конечно, ты - хороший. Но гениальный исполнитель может спеть все. И о плохом человеке и о хорошем - начала нагло льстить мне Маша.
-Сдаюсь, спою. Но! У меня есть условие. Лили, ты исполнишь ее со мной - если ей так нравится песня, то и петь будем вместе.
-А еще говорил, что хороший - буркнула сестра, но качнув головой смирилась - ладно, вымогатель. Ты будешь петь, а я исполнять и никак иначе!
-Ну Лили, почему ты не поешь? у тебя такой голос - почувствовал я раздражение.
-Потому что, Дан! - начала злиться Лили.
-Брейк! Милый, если Ли не хочет, то не стоит ее заставлять. А ты, Ли, могла бы и спеть хоть раз. Ведь для нас ты поешь, а как на публику ни в какую - упрекнула Маша подругу.
-Манька, я не готова, я стесняюсь - заныла Лили.
Я махнул рукой и пошел в гараж, который мы вытребовали у родителей в качестве места для репетиций. Конечно, не удобно, что приходится постоянно покидать квартиру и тащиться к гаражам, но ничего другого у нас не было. Лили тоже подорвалась и потянула Машку за собой, которая пыталась закрыть входную дверь. Все-таки хорошо, что у меня есть Маша. Она такая ответственная, в отличии от меня и Лили.
Гараж, представлял из себя бетонное помещение с ионикой, гитарой и ударной установкой. На ионике играла Лили. Гитара была моей. А ударником у нас являлась Манька. Раньше я и не подозревал в ней сей талант. Но потом Маша нам призналась, что занималась отнюдь не флейтой в ‘музыкалке’.
Когда мы размялись и дружно кивнула друг другу, девушки заиграли. А я медленно погружался в эту атмосферу. Музыкальный феерверк чувств, ощущая всем телом ,как начинаю тонуть в этой мелодии и растворяясь менять свои чувства. Проигрышь закончился и я запел:
Ты искала во мне, то что во многих утратила,
И ждала перемен, роняя слезы на скатерть,
Разбавляла грусть бокалами виски.
Знала что я вернусь, а позже уйду по-английски,
Пыталась меня забыть, удаляла контакты,
Но гнев остывал, ты возвращалась обратно,
В спальню из парадной - мой привычный маршрут
В этой квартире, я знал меня всегда там ждут.
Я просто приходил за дозой лжевдохновения,
Прогнать не было сил, да ты и не хотела наверно,
И снова по венам наркотик на букву Л,
Что вызывал привыкание и близость наших тел.
Гулял с другой, доходил до тебя лишь под утро,
Нет, не родной, но все же любимый ублюдок,
Мои фирмовые блюда - причинять тебе боль,
А ты кричала надрывисто - ‘Я больна только тобой’.
Я подавал тебе блюда и добавлял туда яда,
И ты пресытилась вдоволь этим вкусом разврата,
И ароматы греха отравили твою душу,
Я оставил тебе боль своим рецептом на ужин.
Я подавал тебе блюда и добавлял туда яда,
И ты пресытилась вдоволь этим вкусом разврата,
И ароматы греха отравили твою душу,
Я оставил тебе боль своим рецептом на ужин.
Ты теряла рассудок, когда хлопала дверь,
Но наша грязная нежность вряд ли покинет постель,
Сколько еще недель яд будет жить в крови,
Играл тобой подло, ты думала все по любви,
Но о любви не могло идти и речи,
Я трахал твои мечты почти каждый вечер,
Бесчеловечный, но ты ждала меня такого,
Запах порока меняла на честь снова.
Не говорил не слова, но дарил печаль,
И ты знаешь, мне никогда не было жаль,
Я был шеф-поваром, что оставлял тебе раны,
Делал больно часто, часто? Да постоянно.
Это всего лишь часть моего амплуа,
Смирись с мыслью, что ты такая не одна,
И напоследок - вот рецепт моего блюда.
С уважением - твой любимый ублюдок!
Я подавал тебе блюда и добавлял туда яда,
И ты пресытилась вдоволь этим вкусом разврата,
И ароматы греха отравили твою душу,
Я оставил тебе боль своим рецептом на ужин.
Я подавал тебе блюда и добавлял туда яда,
И ты пресытилась вдоволь этим вкусом разврата,
И ароматы греха отравили твою душу,
Я оставил тебе боль своим рецептом на ужин.
Когда закончился последний аккорд, в гараже наступила оглушающая тишина. Я повернулся к сестре. Лили странно, неверяще смотрела на меня. Что не так? Мы эту песню пару недель назад пели и все было нормально. Я повернулся к Маше. На ее глазах блестели слезы.
-Ну что не так? - не выдержал я.
-Все так, я бы даже сказала, что все слишком Так! Боже, я сама пока ты пел почувствовала, насколько ты, братик, козел - выдохнула Лили.
-Ну, спасибо - разозлился я.
-Не обижайся, но Лили права, ты так пел… Я верила в то, о чем ты пел - прошептала Машка обнимая меня со спины - сильные эмоции, ты никогда прежде так не пел, будто сливаясь с образом героя из песни. Если ты так споешь завтра на прослушивании, то контракт вам, ребята, обеспечен.
-Девочки, я спою ее, если вы перестанете меня пугать своим поведением. Я уже было подумал, что петь разучился - развернувшись, обнял Машу в ответ.
-Ты себя со стороны не видел. Мне казалось, что ты о себе поешь - призналась Лили.
-Ага, интересно, когда бы я успел? Одна вообще из виду не выпускает, а другая, завидев меня начинает выдумывать соперниц. В таком ‘цветнике’ ‘гулять’ - нереально - улыбнулся я.
-Верю, Ли за тобой, бабником, всегда присмотрит - хихикнула Маша.
-Присмотрю, но сейчас, раз песня с первого раза так хорошо пошла. Я в вашего позволения откланяюсь, меня ждет самый тяжкий труд, какой может ожидать девушку - вздохнула сестра.
-И чтоэто за труд? - удивилась Маша.
-Она собирается примерить тонну нарядов и выбрать самый - самый, не так ли sister? - усмехнулся я.
-Ты совершенно прав, brother.
И Лили упорхнула, оставив нас с Машкой наедине. Я всегда стеснялся при сестре показывать наши реальные отношения с Машей. Но раз Лили покинула помещение, можно расслабиться. Машунька намек поняла и потянулась к моим губам.
Наше трио знает друг друга с пятого класса. Как-то так получилось, что кроме Машки никто не захотел дружить с постоянно поглощенными друг другом близнецами. Но Машуня уже тогда была упертой. Она без приглашения ворвалась в наш с Лили мир и незаметно для меня стала его частью. Лили с Машкой подружилась даже быстрей меня, но сестра не привыкла делить свое время, поэтому она довольно быстро заставила меня смириться с тем фактом, что Машка часть нашего мира.
К классу седьмому я стал чувствовать странное томление, когда Маша находилась рядом. А к классу восьмому я понял, что влюбился в чернокудрую девушку. О чем сразу и поведал. Маша сказала, что тоже любит меня. Я боялся, что Лили неправильно нас поймет. Но сестра только повизгивала от восторга, уже придумывая, какие буду салфетки на свадебном столе. Мы с Машей краснели, смущались, но слушали треп Лили с каким-то удовольствием. Первое свидание, первый поцелуй, объятия, первый секс, который сексом назвать язык не поворачивался, мы занимались любовью, а не сексом. У нас с Машкой все это было впервые и мы были друг у друга первыми.