— Как знать, Лекс! Оказывается, ты встречался с ней тем вечером и забыл упомянуть об этом. Почему ты сделал это?
— Она попросила о встрече. Сказала, что хочет переговорить по поводу контракта. Откуда мне было знать, что ее в тот же вечер убьют?
— Почему ты с самого начала не рассказал об этом полиции? Конечно, все думают, что ты что-то скрываешь.
Лекс фыркает.
— Теперь ты вообразила себя следователем? Нет никаких улик…
— Значит, ты чист?
Лекс выворачивает руль и объезжает две полосы машин, направляясь прямо к бортику, отделяющему нас от встречных автомобилей. Или к грузовикам, потому что я слышу, как один из них визжит тормозами, не срабатывающими на мокрой от дождя дороге. Лекс выкручивает руль, нас отделяют от него всего несколько сантиметров. И тут я осознаю, что кричу.
— Ты что, намерен убить нас?! Остановись немедленно!
Машина Лекса мчится в другую сторону от моего дома, увозя нас на северо-запад Лондона.
— Я остановлюсь, когда буду готов остановиться.
— Зачем ты это делаешь?
Мои ноги прилипли к полу, готовые к неминуемому удару.
— Теперь уже кое-что проясняется. Зачем? Почему я так сильно разозлился? Давай поговорим о мотивах, Кейт. Почему люди убивают? Из-за страсти или денег. Кто-то подставил меня, Кейт! Кто-то знал, что я встречался с ней в тот вечер. Они знали, что это можно повесить на меня. Они хотели упрятать меня.
— Но полиция не арестовала тебя, значит, это не сработало!
— Пока. Мы все прекрасно знаем, как часто осуждают невиновных. И мотив здесь не зависть, месть или сентиментальная любовь, все дело в деньгах. Давай поговорим о деньгах, Кейт. Я директор компании, которая продается в рассрочку, первый транш был два года назад, потом еще один год назад и самая большая сумма — последняя часть платежа — должна быть выплачена через несколько недель. Итоговый платеж — это когда мы получаем по-настоящему крупную сумму, правда, Кейт? Это когда CPTV открывает чековую книжку и выплачивает нам все. Но если меня обвинят в убийстве, значит, моя кандидатура считается неподходящей для руководителя офисом и меня можно исключить. Вот и все. — Он убирает руки с руля и щелкает пальцами. Машина снова направляется к бортику. — Меня классифицируют как плохого представителя компании.
— И что?
— Я считаюсь плохим представителем, и мои акции Форвуда уже не мои! — Лекс вплотную подъезжает к машине, в которой на заднем сиденье устроились три человека. Он бьет кулаком по гудку, и я вижу бледные овалы их лиц, пытающихся что-то рассмотреть сквозь дождь. — Я работал двадцать проклятых лет, двадцать выброшенных лет — и все обернулось вот так!
— Красный! Красный свет, Лекс!
Машина впереди нас переехала на другую полосу, и мы летим вперед к забитому автомобилями четырехстороннему перекрестку.
— Тормози!
Лекс жмет на тормоза, и машина останавливается так резко, что я подаюсь вперед, ремень едва удерживает меня.
— Знаешь, что произойдет с моими сорока пятью процентами акций Форвуда? — Он наклоняется ко мне, в салоне слышен запах горелых шин. — Их разделят между другими акционерами.
Мы молча смотрим друг на друга. Загорается зеленый, и сзади нас слышится гул гудков, потому что Лекс не двигается с места.
— Почему ты мне не скажешь, кто они?
Кто-то выкрикивает ругательства, высунувшись из окна.
— Ты не хочешь говорить? Так давай я объясню тебе. Пол…
— Перестань!
— И ты, и Джон. — У Лекса вырывается низкий тяжелый смех. — Считаешь, я говорю глупости? Я покажу тебе глупости! Вы хотите собрать урожай, который не сажали! В отличие от меня!
Его ярость вспыхивает с новой силой. Автомобиль с визгом срывается с места и летит через перекресток.
— И вот сегодня я получаю письмо от твоего зятя, напоминающего мне пункты, по которым представитель считается ненадлежащим. Просто чтобы ткнуть меня носом поглубже в дерьмо!
Он убьет нас обоих, если я не возьму все в свои руки.
— Лекс, ты сейчас не можешь рассуждать здраво! Полиция все равно допросила бы тебя, как они допросили меня.
— Зачем ты залезла в мой офис, Кейт? Каким сказкам своего благоверного ты не веришь?
Машина минует шлагбаум и мчится через железнодорожный переезд.
— Или, может быть, ты забралась туда не для того, чтобы что-то найти, Кейт? Может, ты влезла в мой офис, чтобы оставить там что-нибудь? Может, ты и он — и его чертов братец, кто знает! — заодно?
— У меня нет ответа, Лекс. Творится что-то непонятное. Я пытаюсь выяснить правду, но при этом не собираюсь гнать по шоссе и убивать себя! Мне, между прочим, терять столько же, сколько и тебе. — Я слышу, как он шипит от ярости, но продолжаю гнуть свою линию. — Вообще-то я потеряю гораздо больше, чем ты. — Теперь моя очередь злиться. — Ты можешь потерять определенные деньги. Я могу потерять… все! — Я замолкаю. Потом поворачиваюсь и с вызовом смотрю на него. — А знаешь что, Лекс? Я никогда не сдаюсь. Какая бы высокая преграда передо мной ни стояла, я собираюсь найти ответ, чего бы это ни стоило. Что я буду делать с тем, что узнаю, — это уже другой вопрос, но я все равно все выясню.
Но это не помогло. Лекс еще сильнее жмет на газ и улыбается.
— Какая великолепная речь, какие благородные мотивы! Да ты у нас маленькая ищейка!
Я буквально вжимаюсь в сиденье. Мы пролетаем мимо знака, предупреждающего, что три полосы сужаются до двух.
— Брать след, приносить брошенную палку… Вот хорошее название для ТВ-шоу — «Ищейка». Новый крутой детективный сериал.
— Лекс! Лекс!
Наша полоса начинает сужаться, и мне наплевать, что он думает о своем телевидении.
Но он не обращает на меня внимания и ведет себя как зачарованный.
— Ищейка, женщина, которая может почуять обман… которая упрямо…
Я не слушаю, только внимательно смотрю на дорожные конусы и знаки, настойчиво рекомендующие снизить скорость.
— Лекс! Ради бога, остановись!
Он съезжает с дороги, но фургон не дает ему вырваться вперед. Я слышу проклятия, а потом скрежет металла с его стороны машины, и мы несемся по двустороннему шоссе, ударяясь то о барьер разделительной полосы, то о бордюры на обочине, и с каждым ударом я испытываю непреодолимое желание ощутить запах своих детей. В этот судьбоносный миг я понимаю, что неподдельна только моя любовь к ним, и боль оттого, что я их больше не увижу, возрастает с каждым толчком. Лекс, несмотря на визг тормозов и гудки машин, несется вперед, а затем неожиданно съезжает в траву на обочине. Зад его автомобиля упирается в бордюр.
Я сижу смирно и ощущаю каждый благодарный удар своего сердца и делаю каждый вдох как первый раз. Потом не без усилий поворачиваюсь и смотрю на фары проезжающих мимо машин и темные тени, пробегающие перед нами. С огромным облегчением я понимаю, что мы, по крайней мере, ни в кого не врезались. Что-то теплое течет у меня по виску.
— Ищейка. Вот как я теперь буду тебя называть, Кейт. И только нам с тобой будет понятен смысл этого. — Он ядовито смеется. — Это будет нашим маленьким секретом. Я никому его не расскажу, обещаю. Я искренне надеюсь, что ты оправдаешь это прозвище.
А он все о своем телевидении! От этого я просто взрываюсь.
— Ты идиот и придурок! — вырывается у меня.
— А ты смешна.
Он роется в кармане, не сводя с меня глаз.
— Нет, это ты смешон. Ты совсем выжил из ума!
— Что ты искала в моем офисе, Кейт? Ну давай же, дяде Лексу не терпится узнать!
— Что я искала?! — Я уже перехожу на крик. — А тебе невдомек, да? В твоем ограниченном уме есть место только успеху, статусу и деньгам. Но это все чушь! Существуют тысячи мотивов, о которых ты даже не подозреваешь. Да, именно это я и искала, причину настолько весомую, что из-за нее можно убить молодую женщину. Контроль. Вот мотив! А как насчет стыда? Ой, ну ты же никогда не чувствовал его, не правда ли?! Господи, все, что я знаю, — это то, что ты убил ее, потому что это был уже не просто секс, а страх либо страхи, ты начал доверять ей и влюбился. А потом ты попытался убить меня!