Наконец-то люди увидели, какой станет жизнь в будущем, и жизнь эта показалась им высоконаучной, светлой, справедливой, рациональной, надежной и богатой. На выставке были представлены новейшие изобретения и достижения — Рикард Блум никогда не видел ничего подобного: посудомоечные машины, холодильники, кондиционеры, суперсовременные автомобили, говорящие роботы, цветная фотопленка «Кодак» и нейлоновые чулки фирмы «Дюпон».

Выступление президента Рузвельта на открытии выставки показывали по телевизору — американский народ впервые видел своего президента по телевизору, а персонал выставки — женщины, одетые в форму скаутов, казались самыми красивыми женщинами в стране.

Наибольшей популярностью пользовались «Дженерал моторс» и его «Футурама» — развлекательная поездка в мир будущего, каким он станет через несколько лет.

После поездки каждому выдавался значок, на котором было написано: «Я видел будущее».

«Помнишь?

Все вместе.

Перед капсулой Купалой».

— А что такое Ку-па-лой? — спрашивает Сандер.

— Это такая блестящая, похожая на торпеду штука, которую люди зарыли в землю. Это как будто машина времени или капсула времени, сделанная из меди, хрома и серебра — но меди там больше всего. В капсулу положили разные вещи и зарыли ее в землю. И решили, что никто не должен эту капсулу откапывать, пока не пройдет пять тысяч лет.

— Пять тысяч лет?

— Ровно пять тысяч лет.

— Почему?

— Чтобы те, кто будет жить в 6939 году, узнали кое-что о том, как жили люди в 1939 году.

Капсула времени Купалой по-прежнему лежит под землей в парке Флашинг-Медоуз. Рядом стоит маленький монумент с торжественной надписью, о которой давно позабыли. Больше от Всемирной выставки не осталось ничего, за исключением нескольких символических построек.

Вот что лежит в капсуле времени:

Записанные на микрофильмы романы, журналы, комиксы и газеты 30-х годов. Фотографии людей, животных, домов, квартир, дорог и парков. Описание архитектуры и дизайна того времени, информация о достижениях в области науки, медицины и производства, очерки, рассказывающие о том, как выглядит рабочий день на фабрике и в конторе. Там лежат послания Альберта Эйнштейна, Томаса Манна и Роберта А. Милликана; американская конституция, Библия и словник, который содержит тысячу самых употребительных слов английского языка — на случай, если в 6939 году английский язык будет забыт.

— В капсулу положили много разных вещей и закопали в землю, — говорю я Сандеру.

— Каких вещей? — спрашивает Сандер.

— Самых разных. Ты их наверняка знаешь. Такие же вещи были дома у Рикарда и Юне в Бруклине. Будильник, консервный нож, пара очков, авторучка, электрическая лампа, фотоаппарат, пилочка для ногтей, английская булавка, зубная щетка, наручные часы, кружка с Микки-Маусом, пачка сигарет, электрическая бритва, бейсбольный мяч, колода карт, долларовая купюра, женская шляпка.

Люди, закопавшие капсулу времени Купалой в 1939 году, написали приветственное послание археологам, которые откопают ее в 6939-м.

Послание звучит так:

1939 год. Это было в мае или в июне. Рикард Блум купил новый фотоаппарат фирмы «Кодак». В отличие от своих друзей, он мог позволить себе такую роскошь. В магазине маскарадных костюмов дела тогда шли отлично, как, собственно, и всегда. Может быть, потому, что Рикард, подобно сказочному Веслефрику, никогда ни в чем не знал отказа. Хотя он не просил о многом. Во всяком случае, в тот раз. В тот день. Он попросил незнакомую девушку — наверно, туристку, приехавшую издалека на Всемирную выставку, — сфотографировать его вместе с семьей перед капсулой времени Купалой. «Постарайтесь, чтобы мы все поместились в кадр. Моя жена Юне, мой добрый друг Сельма, мои дочки Анни и Элсе. Мы из Норвегии», — сказал он и, сам не зная почему, расправил плечи. Девушка, разумеется, согласилась. Она говорила о том, как здорово иметь фотоаппарат и как ей хотелось бы получить такой в подарок на день рождения.

Все встали перед камерой. Посередине — Рикард, он обнимал Юне и Сельму, дети стояли впереди, прижавшись к маме.

«Улыбнитесь!» — сказала девушка, приготовившись нажать на кнопку.

«Улыбаемся!» — прокричал Рикард.

Время близится к шести. За окном стемнело. Сейчас мы с Сандером пойдем на улицу, чтобы зарыть в землю клад. Мы собираемся зарыть его недалеко от дома, в маленьком парке. Я нашла коробку из-под обуви. Мы положим туда вещи, которые нам нравятся.

— Не хочу, чтобы наш клад пролежал в земле пять тысяч лет, — говорит Сандер.

— Да уж. Это совсем ни к чему.

— А сколько он там пролежит? Когда мы его снова откопаем?

— Ну, можно через год, за несколько дней до следующего Нового года.

— Давай.

Мы кладем в коробку фотографии Жюли с Александром, Сандера и мою.

Я добавляю туда старый снимок, на котором Рикард, Юне, Сельма и Элсе с Анни стоят перед капсулой Купалой. Вообще-то, мне не хочется с ним расставаться, даже всего на один год. Красивая фотография. На ней все такие веселые. Но Сандер сказал, что для того, чтобы клад был настоящим, в нем обязательно должны быть ценные вещи.

Мы кладем в картонку сто крон. Сандер расстается со своей пробкой, которую носил в ранце. Из кухонного шкафа Сандер достает открывалку, ложку и зеленую салфетку. Все это он тоже кладет в коробку. Я спрашиваю, стоит ли положить туда его рисунок, тот, на котором «Манчестер юнайтед» играет с «Ювентусом». Сандер считает, что стоит. Потом мы находим книжку, которая нравится нам обоим, — «Шляпа волшебника» Туве Янссон — и тоже отправляем ее в коробку. Я кладу туда же диск Этты Джонс (старые записи), папино письмо, локон Анни, который храню с самого детства. Я говорю Сандеру, что он должен выбрать один из своих футбольных стикерсов. Самый хороший. Тот, что с Деннисом Бергкампом.

Сандер отказывается.

— Тогда это будет не настоящее сокровище, надо класть только то, что тебе и вправду очень дорого, — говорю я.

— Может, вообще не будем ничего зарывать? — тихо спрашивает Сандер, держа в руках свой самый любимый стикерс.

— Почему же не будем? Мы ведь через год снова все откопаем.

— А вдруг кто-то найдет наш клад раньше, чем мы его откопаем?

— Придется рискнуть.

Сандер бережно опускает стикерс в коробку.

Мы одеваемся потеплее. На улице идет снег. Он больше не тает, он так и остается лежать на земле. Я надеваю теплую куртку, шарф и сапоги. На Сандере стеганые штаны, пуховик и сапоги на меху. В руках у меня лопата. Сандер несет коробку. Мы спускаемся по лестнице и выходим во двор. Кошка так и сидит у подъезда. Увидев нас, она фыркает. Затем встает и направляется вслед за нами по тротуару.

На улицах почти никого.

Мы входим в парк. Вокруг темно, фонари не горят. На мгновение мы останавливаемся. Кошка проходит мимо и оборачиватся; увидев, что мы стоим, она садится на землю и начинает облизывать лапки.