Оба убитых черноволосые, и у того и у другого усы. Они даже отдаленно похожи друг на друга. И возраст примерно одинаковый, около сорока лет.

Кроме того, репортер позвонил лейтенанту Джону Клуте из управления общественных связей ЮАПС и поделился своими соображениями. Возможно, маньяк питает ненависть к усатым черноволосым сорокалетним мужчинам.

Клуте обязан был поддерживать хорошие отношения полиции с прессой. Хотя он считал, что репортер криминального отдела «Бюргера» просто бредит, он тем не менее выслушал его не перебивая и обещал все уточнить и перезвонить.

Вот почему Клуте оторвал Матта Яуберта от поедания куриной грудки без кожи, моркови, картошки и брокколи. Он спросил, есть ли рациональное зерно в рассуждениях репортера.

Яуберт не понаслышке знал о способности журналистов к самым невероятным домыслам. Кроме того, он сочувствовал Клуте.

— Мы отрабатываем все версии, — заявил он, понимая, что Клуте и сам ответил бы репортеру именно так.

Клуте поблагодарил Яуберта.

— И вот еще что, Джон! — вдруг вспомнил Яуберт, когда Клуте уже собирался повесить трубку.

— Что, капитан?

— Орудие убийства.

— Что с ним?

— Это маузер — «черенок».

— Что?!

Яуберт терпеливо повторил то, что сказал ему эксперт–баллистик из Претории.

— Господи боже! — воскликнул Клуте. Он прекрасно представлял, как отреагируют на новость журналисты. Уж он–то их знал…

— И еще одно, Джон.

— Что, капитан?

— Запретите им называть меня «одним из лучших детективов в Кейптауне».

Клуте расхохотался, обещал поговорить с журналистами и перезвонил репортеру «Бюргера».

— По словам капитана Матта Яуберта, следствие отрабатывает все возможные версии.

Потом Клуте рассказал о маузере.

Репортер прекрасно понимал: чем больше в статье интересных подробностей, тем сильнее впечатление, произведенное на читателей. Не забывать о подробностях! Например, подробно описать цвет подштанников подозреваемого. Не забыть о цвете кожи убитых. Или, как в данном деле, о возрасте орудия убийства.

Маузер стал для него манной небесной. Мало того, что пистолет старинный и выглядит довольно необычно. Возможно, сто лет назад какой–нибудь офицер бурской армии стрелял из него в англичан. Вот обрадуются консерваторы! Экзотическое оружие, что и говорить.

Вот почему в то утро первая полоса «Бюргера» вышла особенно броской. На оранжево–розовом фоне разместились и передовица, и фотографии. Огромный заголовок: «Маньяк с маузером». Чуть ниже — подзаголовок: «Убийца может истребить половину населения Кейптауна».

Яуберт читал газету у себя в кабинете.

Неделя дежурства по городу закончилась. До следующего дежурства три недели. Вот почему он мог позволить себе роскошь утром почитать газету. Читая статью, он только головой качал. Ну и пройдоха же репортер! Высосал статью буквально из пальца, не зная ничего, кроме марки пистолета! Мигом составил собственную версию, а подкрепил ее обтекаемой фразой «официального представителя полиции».

Ну и что, он не против. Гласность — один из главных союзников в раскрытии преступлений. Иногда преступники даже являются с повинной, прочитав в газете, будто «полиция вытаскивает сеть». А уж если подключается телевидение…

Яуберт прочел статью и посмотрел на снимки Джимми Уоллеса и Дрю Уилсона. Хотя у них до сих пор не появилось ни одной серьезной зацепки, он был уверен в том, что маньяк с маузером убивает не в последний раз. Может быть, репортер и прав. Может быть, убийца однажды вернулся домой и застал жену в постели с черноволосым и усатым любовником. И теперь отстреливает мужчин с похожей внешностью, стремясь вернуть самоуважение.

Матт Яуберт покачал головой. Тоже мне кабинетный психолог.

Не важно, твердил он себе. Еще несколько часов — и его ждет важное дело. Визит к настоящему психологу, которая лечит его душу. К единственной и неповторимой Ханне Нортир, допросчице, целительнице, восстанавливающей его «я». В конце их первой встречи Ханна Нортир сказала:

— Приезжайте ко мне по четвергам, капитан.

Яуберт понял, что с нетерпением ждет очередной встречи.

Интересно, почему? Он закурил «суперлегкую» сигарету «Бенсон и Хэджис», хотя так и не привык к ним. Пресные какие–то, совсем не то, что «Уинстон». Яуберт сложил газету и посмотрел на часы. Половина девятого. Наверное, сотрудники подразделения лицензионно–разрешительной работы уже на месте. Он снял трубку и набрал номер. Пора искать маузер.

10 января, в четверг, Ферди Феррейра «Бюргер» не читал. Как, впрочем, и в другие дни. Потому что газеты читать — только настроение портить.

У него в жизни неприятностей хватало и без газет. Взять хотя бы жену. Жену он считал неприятностью номер один.

— Ферди, выгуляй собак.

— Ферди, поищи работу.

— Ферди, ты слишком много ешь.

— Ферди, от пива у тебя выросло здоровое брюхо.

— Ферди, помог бы убрать со стола, раз уж все равно ничего не делаешь!

— Ферди, я целый день на ногах. А ты что делаешь? Сидишь!

Особенно он любил сидеть у телевизора. Он не отрывался от голубого экрана с утра до вечера. Включал, когда жена выходила на автобусную остановку, а выключал после религиозной передачи на ночь.

Ферди понятия не имел о маньяке с маузером, потому что федеральный новостной канал Эй–би–си не освещал все убийства, совершаемые в стране. Вот почему на нем совсем не упомянули о гибели Джеймса Дж. Уоллеса и Дрю Уилсона. Можно сказать, что в смерти Ферди Феррейра до некоторой степени повинен канал Эй–би–си.

Правда, сотрудники телеканала ни о чем подобном не догадывались.

Яуберт постучался в дверь старого, заброшенного дома в Бостоне. Вдруг он обратил внимание, что дом расположен всего в двух кварталах от дома покойного Дрю Уилсона. Сердце его забилось быстрее; рука невольно нащупала рукоятку Z–88, как будто ему хотелось убедиться в том, что пистолет на месте.

Из подразделения лицензионно–разрешительной работы прислали факс: в Кейптауне и пригородах зафиксировано шестнадцать маузеров — «черенков».

Яуберт разделил адреса между собой и Герритом Сниманом, потому что больше у него никого не было: нескольких сотрудников отдела вызвали в суд, где они выступали свидетелями обвинения. Сниман был новичком. А Матт Яуберт…

Дверь открылась. На крыльцо вышла рослая, некрасивая женщина среднего возраста. Маленькие глазки, носик–пуговка и безгубый рот располагались в центре широкого, блинообразного лица. Она была похожа на жабу.

— Миссис Стандер?

— Да, — довольно раздраженно ответила женщина.

Яуберт представился и объяснил причину своего прихода. Им необходимо осмотреть все зарегистрированные в Кейптауне маузеры — «черенки».

— Заходите. — Хозяйка развернулась и зашагала вперед.

Яуберт смотрел на ее широкие плечи и думал: она похожа на убийцу. Такой вполне по силам убить Джеймса Дж. Уоллеса, а потом и Дрю Уилсона.

На пороге хозяйка остановилась.

— Ждите здесь, — бросила она, а сама пошла дальше.

Яуберт вошел в гостиную и сел в кресло. Ему было не по себе. Он смутно удивлялся, отчего ему так нехорошо. Ловить преступников — его работа. Убийцы бывают разные. Красавцы и уроды, толстые и тонкие, старые и молодые. Только в кино убийца всегда непривлекателен физически.

Но когда в коридоре загремели тяжелые шаги миссис Стандер, он на всякий случай снова схватился за рукоятку табельного пистолета и пересел так, чтобы его легче было выхватить.

В руках она держала деревянный ларец. Присев рядом, молча протянула ларец Яуберту.

Ларец был покрыт искусной резьбой: солдаты бурской армии. Неизвестный мастер работал не спеша, с любовью. Изумленный, Яуберт провел пальцем по крышке ларца.

— Его выточил мой дедушка на острове Святой Елены, — пояснила хозяйка. — Он был офицером бурской армии. А там, конечно, сидел в плену.

Яуберт откинул крышку.

Он, конечно, успел посмотреть фотографию маузера — «черенка». Но наяву старинный пистолет оказался гораздо интереснее.