— Кристина ван Роин! — Торжественно положил руки на стол, сплел пальцы.

И начал рассказывать, то и дело извиняясь и пытаясь дать рационалистические объяснения случившемуся. Он рассказал о Марти ван Роин, которая потеряла своего мужа-солдата в Анголе. О Марти ван Роин, блондинке с большой грудью и маленькой блондинкой-дочерью. О Марти ван Роин, о которой в городке сплетничали еще при жизни ее мужа. К ней захаживали гости-мужчины, когда муж был в тренировочных лагерях или на границе.

После гибели своего Рыжика она очень скоро нашла ему замену. А потом еще. И еще. Она знакомилась с мужчинами в баре отеля «Река»; соблазняла их красной помадой и низким вырезом. А пока мать развлекалась, ее дочка слонялась по двору, прижимая к груди игрушечную собачку. Наконец игрушка стала такой грязной, что стала просто неприличной.

Поговаривали, что мужчина, сменивший Рыжика, бил Марти. И иногда забавлялся не только с матерью.

Но в Апингтоне любят наблюдать и не любят действовать. Пробовала вмешаться социальная служба, но мать послала их подальше. В общем, в таком окружении росла Кристина ван Роин. Странная девочка с печальными глазами. Скоро о ней самой поползли слухи. Она считалась девушкой легкого поведения. Была доступной. Скандальные истории начались, когда она еще училась в школе. Говорили об одном старом приятеле ее отца, который… ну, вы понимаете. И об учителе африкаанса. В школе с ней вечно что-то приключалось. Трудная была девочка. Курила, пила, шаталась с компанией самых отпетых. В каждой школе всегда есть такие. Тем более в таком своеобразном городке — почти военном.

Лоспер слышал: когда Кристина закончила школу, она ушла из дома с чемоданом, пока мать развлекалась в постели с очередным заместителем отца. Вроде бы уехала в Блумфонтейн, но что с ней стало дальше, он не знает.

— А мать?

Насколько известно Лосперу, мать тоже уехала. С каким-то мужчиной в пикапе. В Кейптаун. Или в Западную Капскую провинцию: слухи ходили разные.

Она все шла и шла. Через три дома она толкнула калитку в заборе, огораживавшем сад. Калитка громко заскрипела. Надо бы смазать петли.

Сад зарос сорняками. Она поставила коробку на веранду. Было уже совсем светло.

В кабинете священника она в последний раз сунула руку в коробку и достала оттуда деньги. Четыреста тысяч рандов сторандовыми купюрами.

— Моя лепта, — сказала она. — Десятина.

— Прощение Божие нельзя купить, — устало ответил ей священник, но она видела, что он не в силах отвести взгляд от денег.

— Я ничего не хочу покупать. Это дар. На церковь.

Она ждала ответа, и тогда он проводил ее до двери, и она почувствовала его запах — запах мужчины после долгого и трудного дня.

Она вернулась на веранду и нагнулась, чтобы вырвать сорняк. Корни легко вышли из красноватой земли; она подумала: кажется, земля здесь плодородная.

Кристина подошла к крыльцу. Справа от ступенек было объявление на африкаансе и на английском: «Те Коор / Продается». Она потянула дверь. Доску с объявлением приколотили к двери уже очень давно. Пришлось долго раскачивать ее, прежде чем она подалась и наконец оторвалась. Кристина сняла ее и поставила на веранду. Потом вынула ключи и тихо отперла дверь. На новом диване прикорнула рослая чернокожая няня. Она крепко спала.

Кристина прошла по коридору в спальню. Там лежала Соня в позе зародыша, крепко сжимая игрушечную собачку. Она тихо прилегла рядом с дочкой. Позже, когда они позавтракают, она спросит Соню, не хочет ли та поменять игрушечную собаку на настоящую.

На обратном пути в гостиницу Гриссел вспоминал о суперинтенденте Бёкесе. Три недели назад у них была очная ставка.

Ему не разрешили присутствовать при допросе — Яуберт настоял на этом. Пришлось сидеть у двери вместе с разочарованным американцем, Ломбарди. Он пытался объяснить американцу, что не все полицейские в Африке продажные. Но потом к нему вышел Яуберт. Бёкес ни в чем не сознавался до самого конца, пока ему не предъявили выписки со счетов, полученные по распоряжению суда, и не разложили их перед ним на столе. Тогда Бёкес сказал:

— Почему бы вам и шлюху не найти заодно? Ведь деньги-то украла она. И соврала насчет дочери.

Он не знал, правда это или нет. Но теперь, выслушав рассказ Лоспера, понадеялся на то, что Бёкес говорил правду. Ему вспомнились слова психолога Илзе Броди: «Женщины ведут себя по-другому. Если их мучили в юном возрасте, они не вымещают обиду на других. Они вымещают ее на себе».

Он надеялся только на то, что она истратила деньги с толком. На себя и на дочь.

Когда он ехал по бульвару, обсаженному соснами, зазвонил его мобильник. Он притормозил у обочины.

— Гриссел.

— Говорит инспектор Джонсон Мтетва. Я звоню из Алисы. Мне нужна ваша помощь.

— В чем дело, инспектор?

— Речь идет о смерти Тобелы Мпайипели…

— Да, и что?

— Проблема в том, что ко мне пришел один человек. Священник из миссии «Нотт Мемориал» возле Пэдди.

— Да?

— Инспектор Гриссел, священник рассказал мне удивительную вещь. Он уверяет, что вчера утром видел Мпайипели.

— Как странно!

— Он увидел человека, который шел пешком со стороны холмов, окружающих Ката-Ривер. Он подошел к зданию миссии почти вплотную. Священник вышел посмотреть, кто это может быть. Когда он подошел ближе, мужчина отвернулся. Но он готов поклясться, что узнал Мпайипели, потому что он его очень хорошо помнит. Знает его с детства. Видите ли, отец Мпайипели тоже был миссионером.

— Ясно.

— Я выехал вместе с людьми из участка в Каткарте на ферму Мпайипели. Они обыскали дом и участок. И говорят, что пропал мотоцикл. Марки… сейчас, погодите… «BMB-R-ll-50-GS».

— Вот как?

— Но в Кейптауне мне сказали, что вы были свидетелем его смерти.

— Запросите дело, инспектор. Тогда наши обыскали всю реку…

— Странно, — сказал Мтетва, — что вор украл только мотоцикл.

— Такова жизнь, — согласился Гриссел. — Странно!

— Правда. Спасибо, инспектор. И удачи в Кейптауне.

— Спасибо.

— Вам спасибо.

Бенни Гриссел убрал мобильник в нагрудный карман. Взялся за ключ зажигания, но, прежде чем он успел завести мотор, увидел зрелище, заставившее его замереть.

Между деревьями, в паддоке, стояла Карла рядом с крупным серым конем. Она прижималась к величественному животному, зарывшись лицом в конскую гриву, и нежно поглаживала рукой длинную морду.

Он вышел из машины и подошел к проволочной изгороди. Он смотрел на свою дочь, и его переполняла нежность.

Его дитя!

Благодарности

Своим появлением на свет «Пик Дьявола» в большей степени, чем другие мои книги, обязан невероятной доброте многих людей, их самоотверженности, готовности поделиться знаниями и безусловной поддержке.

Я хочу поблагодарить их всех.

Девушку, чьего настоящего имения не знаю. Она работала под псевдонимом Ванесса. Мы с ней два раза встречались утром, и она умно, открыто и честно рассказала мне о своей работе и жизни. Когда я закончил книгу, я пытался связаться с ней, чтобы поблагодарить. Но автоответчик на ее сотовом телефоне отвечал: «Я больше этим не занимаюсь»… Пусть сбудутся все ее мечты!

Еще трех безымянных девушек по вызову, которые нашли время для того, чтобы побеседовать со мной в кафе и рассказать о себе.

Персонал Службы помощи и защиты девушек по вызову в Кейптауне и особенно ее директора, госпожу Джейн Арнотт.

Илзе Пау, психолога, которая уделяет много времени исследованию жизни девушек по вызову.

Капитана Элмари Майберн из отделения психологической службы Южно-Африканской полицейской службы в Претории. Я в огромном долгу перед ней; ее невероятная проницательность, опыт и знание человеческой психологии в целом и особенно психологии преступников очень помогли мне. Она проявила невероятное терпение и интерес к моему проекту. Такой консультант — мечта любого писателя и чудесный представитель своего подразделения и ЮАПС в целом.