По притихшим редакциям,

По растерзанным фракциям,

По рутинным гостиным,

                       За молчанье себя награждая с лихвой,

            Несется испуганный вой:

                       Отбой, отбой.

                       Окончен бой,

                       Под стол гурьбой,

Огонь бенгальский потуши,

Соси свой палец, не дыши,

Кошмар исчезнет сам собой —

            Отбой, отбой, отбой!

Читали, как сын полицмейстера ездил по городу,

Таскал по рынку почтеннейших граждан за бороду,

            От нечего делать нагайкой их сек,

            Один — восемьсот человек?

                       Граждане корчились, морщились,

Потом послали письмо со слезою в редакцию

            И обвинили… реакцию.

Читали?

            Ах, политика узка

            И, притом, опасна.

            Ах, партийность так резка

            И, притом, пристрастна.

            Разорваны по листику

            Программки и брошюры,

            То в ханжество, то в мистику

            Нагие прячем шкуры.

                       Славься, чистое искусство

                       С грязным салом половым!

                       В нем лишь черпать мысль и чувство

                       Нам — ни мертвым, ни живым.

Вечная память прекрасным и звучным словам!

Вечная память дешевым и искренним позам!

Страшно дрожать по своим беспартийным углам

Крылья спалившим стрекозам!

            Ведьмы, буки, черные сотни,

            Звездная палата, «черный кабинет»…

            Все проворней и все охотней

            Лезем сдуру в чужие подворотни —

            Влез. Молчок. И нет как нет.

                       Отбой, отбой,

                       В момент любой,

                       Под стол гурьбой.

                       В любой момент

                       Индифферент:

                       Семья, горшки,

                       Дела, грешки.

                       Само собой.

            Отбой, отбой, отбой!

«Отречемся от старого мира…»

И полезем гуськом под кровать.

Нам, уставшим от шумного пира,

Надо свежие силы набрать.

            Ура!!

Родился карлик Новый Год,

Горбатый, сморщенный урод,

            Тоскливый шут и скептик,

            Мудрец и эпилептик.

«Так вот он, милый божий свет?

А где же солнце? Солнца нет!

            А, впрочем, я не первый,

            Не стоит портить нервы».

И люди людям в этот час

Бросали: «С Новым Годом вас!»

            Кто честно заикаясь,

            Кто кисло ухмыляясь…

Ну, как же тут не поздравлять?

Двенадцать месяцев опять

            Мы будем спать и хныкать

            И пальцем в небо тыкать.

От мудрых, средних и ослов

Родятся реки старых слов,

            Но кто еще, как прежде,

            Пойдет кутить к надежде?

Ах, милый, хилый Новый Год,

Горбатый, сморщенный урод!

            Зажги среди тумана

            Цветной фонарь обмана.

Зажги! Мы ждали много лет —

Быть может, солнца вовсе нет?

            Дай чуда! Ведь бывало

            Чудес в веках не мало…

Какой ты старый, Новый Год!

Ведь мы равно наоборот

            Считать могли бы годы,

            Не исказив природы.

Да… Много мудрого у нас…

А впрочем: с Новым Годом вас!

            Давайте спать и хныкать

            И пальцем в небо тыкать.

Накрутить вам о бразов, почтеннейший?

Нанизать вам слов кисло-сладких,

Изысканно гадких

На нити банальнейших строф?

Вот опять неизменнейший

Тощий младенец родился,

А старый хрен провалился

В эту… как ее?.. В Лету.

              Как трудно, как нудно поэту!..

              Словами свирепо-солдатскими

              Хочется долго и грубо ругаться,

              Цинично и долго смеяться, —

              Но вместо того — лирическо-штатскими

              Звуками нужно слагать поздравленье,

              Ломая ноги каждой строке,

              И в гневно-бессильной руке

              Перо сжимая в волненье.

Итак: с Новою Цифрою, братья!

С весельем… то бишь, с проклятьем —

Дешевым шампанским,

Цимлянским,

Наполним утробы.

Упьемся! И в хмеле, таком же дешевом,

О счастье нашем грошовом

Мольбу к Небу пошлем,

К Небу прямо в серые тучи:

Счастья, здоровья, веселья.

Котлет, пиджаков и любовниц,

Пищеваренье и сон —

Пошли нам, серое Небо!..

              Молодой снежок

Вьется, как пух из еврейской перины.

              Голубой кружок —

(To-есть луна) такой смешной и невинный.

              Фонари горят

И мигают с усмешкою старых знакомых.

              Я чему-то рад

И иду вперед беспечней насекомых.

              Мысли так свежи,

Пальто на толстой подкладке ватной,

              И лучи-ужи

Ползут от глаз к фонарям и обратно…

              Братья! Сразу и навеки

              Перестроим этот мир.

              Братья! Верно, как в аптеке:

              Лишь любовь дарует мир.

              Так устроим же друг другу

              С Новой Цифрой новый пир —

              Я согласен для начала

              Отказаться от сатир!

Пусть больше не будет ни глупых, ни злобных,

Пусть больше не будет слепых и глухих,

Ни жадных, ни стадных, ни низко-утробных —

Одно лишь семейство святых…

…………………………………………..

              Я полную чашу российского гною

              За Новую Цифру, смеясь, подымаю!

              Пригубьте, о братья! Бокал мой до краю

              Наполнен ведь вами — не мною.