Все эти месяцы после смерти Кэти Шон просыпался с ощущением громадной пустоты внутри, которая причиняла такую боль, какой он не испытывал никогда в жизни. Временами ему очень помогали воспоминания. А в иные дни они мучили его, и Шон метался как в западне, среди образов и картин прошлого, где он встречался с Кэти впервые и видел ее в последний раз.

Он вернулся в Нью-Йорк, встретил старых друзей, начал снова посещать знакомые места, но жизнь его стала совершенно другой по сравнению с той, где у него была Кэти; теперь все казалось ему зыбким, нереальным. И Шон снова возвращался к воспоминаниям — о том, как они смешили друг друга, как обнявшись часами лежали в постели, просто разговаривали или смотрели фильмы. Разговоры были вовсе не такие, какие он обычно вел с одноклассниками: кто у кого ходит в друзьях, кто куда ездил летом, кто с кем спит, кто заимел последнюю модель мобильника, у кого самая быстрая машина. Временами его совершенно подавляла мысль, что он уже никогда не будет так счастлив, как с Кэти, и тогда у него почти перехватывало дыхание.

Он встал и достал с верхней полки небольшую круглую жестянку. На дне еще оставался тонкий слой воска, из которого торчал короткий черный фитиль. Это была любимая свеча Кэти с запахом свежего постельного белья. Шон достал из стола зажигалку и запалил фитиль. Каждый раз он зажигал свечу всего на несколько минут — ему была невыносима мысль, что когда-нибудь она сгорит окончательно.

Через три недели исполнится год со дня похорон Кэти. А ровно год назад, в этот самый день год назад, они почти дошли с ней до секса — в первый раз. Но тогда они поссорились. И она убежала от него. А потом ее убили.

Он закрыл глаза, и по его лицу потекли слезы, капая на подушку. Так Шон пролежал полчаса. Потом сел на постели, схватил свой сотовый и начал просматривать снимки. Кэти в школе. Кэти на пляже. Кэти в своей комнате…

Нет, это невозможно! И он убрал мобильник с глаз долой.

Глава 5

Джо сидел за своим столом, прижав пальцы ко лбу, и читал очередной рапорт, когда позвонил Рубин Малер из управления ФБР по Восточному району — эта контора занималась делами всего Восточного побережья. Они были в хороших отношениях со времени их первого знакомства. А еще — они вместе работали над делом Доналда Ригса.

— Поговорить мы можем?

— Давай.

— Как у вас там дела?

— У кого? Хочешь сказать, здесь? В Северном Манхэттене?

— У тебя, у Анны, у Шона. Вы там как, держитесь?

— Все в порядке. Почему ты спрашиваешь? Что стряслось?

Малер тяжело вздохнул.

— О'кей, — сказал он и понизил голос: — Не для чужих ушей. Я получил сведения из нашего бюро в Техасе. О Дьюке Роулинсе.

У Джо перехватило дыхание.

— Прежде всего, Джо, это всего лишь обрывки слухов. Подробностей у меня немного. И ты этого не слышал.

Джо ощутил приступ тошноты, поднимающейся к горлу.

— Ну, рассказывай, — только и сумел он произнести.

— Ты ведь знаешь Джефа Ригса — отца Доналда Ригса. Джеф нынче в плохом состоянии. Трезвым его уже давно не видели. Бродит по своему Стингерс-Крику, вопит что-то, ругается, не понять о чем. И вот неделю назад он проболтался одному парню в винной лавке, что к нему в его лачугу заявлялся Роулинс. Парень перепугался и звякнул в полицию. Те поехали к Ригсу. Вот у меня тут полный их отчет, слово в слово. Джеф Ригс им заявил совершенно спокойно: «Точно, у меня был этот Дьюки. Просто заехал поздороваться, узнать, как у меня дела. Столько лет прошло! Еще хотел взглянуть на комнату Донни. Я сказал: пошел бы ты куда подальше, парень! В комнате ни хрена не осталось после того, как вы в прошлом году все там вверх ногами перевернули. Ну вот, Дьюки и ушел, только пошел на задний двор, к сараю, где у меня инструменты лежат, а я и говорю: конечно, можешь брать что хочешь, Дьюки. Ты же хороший мальчик. А он вроде как был на взводе. Чего-то его здорово донимало. Только это было в последний раз, когда я его видел».

— Это все?

— Да. У него крыша совсем съехала. Понадобилось два часа, чтобы вытянуть из него хотя бы то, что я тебе сейчас зачитал. Но это только первая часть истории. А теперь вторая. Несколько дней спустя смотритель кладбища в Стингерс-Крике обходил свои владения и, когда вышел к могиле Доналда Ригса, увидел, что рядом с ней выкопана другая могила.

— Кого-то выкопали?

— Нет, кто-то вырыл новую могилу. Она была пуста. Копы там все тщательно обыскали, но ничего и никого не обнаружили.

— Что это может означать?

— Надо иметь в виду: все в округе знают, что творили Роулинс и Ригс. Куча людей жаждет мести. С другой стороны, ребята из офиса местного шерифа, которые занимались этим расследованием, упоминают о группе малолетних любителей марихуаны, которые не перестают возмущаться: «Этот Дьюк совсем с катушек съехал». Стало быть, могилу мог вырыть какой-нибудь озлобившийся родственник одной из жертв или это шуточки тинейджеров.

— Малер, давай-ка не будем прятать голову в буфет, а? Ты ведь сам уже понял, в чем дело. Никакого случайного совпадения тут нет — Роулинс появился на горизонте, зашел в сарай для инструментов у Ригса, и через несколько дней на кладбище появляется новая могила — рядом с могилой его старого приятеля. Кончай придуриваться!

— Все верно. Но я ведь помню, что он с тобой сделал. То есть именно потому я тебе и звоню… Да, конечно, я понимаю, что это вовсе не ложная тревога. И я хотел у тебя узнать: он не пытался с тобой связаться?

— Еще нет, — не колеблясь ответил Джо.

Анна Лаккези сидела у туалетного столика, одетая в купальный халат, стянув волосы на затылке черной трикотажной повязкой, с бледным лицом и отеками под глазами. Она открыла упаковку влажных салфеток и принялась снимать макияж, освобождаясь от слоя пыли, высохшего тона и свалявшейся в комки пудры. Косметику на следующее утро Анна уже приготовила, выстроив в ряд на столике флаконы и тюбики. Фотография, стоявшая у постели, напоминала ей о том, как она выглядела раньше: волосы темные и блестящие, на щеках здоровый румянец, веселые и живые глаза…

Доска объявлений в управлении полиции Северного Манхэттена была заполнена значками полицейских участков со всей страны и из многих других государств. Джо стоял перед ней, думая о Дьюке Роулинсе. Пора было взяться за этого подонка всерьез, но Джо напрочь погряз в неотложных служебных делах.

— Джо! Тут твой телефон трезвонит! — крикнул ему Мартинес.

Джо схватил трубку.

— Это Бобби Никотеро из первого участка. — Отцом Бобби был Виктор Никотеро — Старина Ник, полицейский, близкий друг Джо, бывший теперь на пенсии.

— Привет, Бобби! Как там Старина Ник?

— А мне-то откуда знать? Я тебя самого хотел об этом спросить. Как там мой папаша?

— В последний раз мы виделись пару недель назад, на барбекю… Ты, кажется, умотал тогда куда-то с детьми. Он был в хорошей форме, никаких проблем, радовался жизни и наслаждался творчеством.

— Каким творчеством?

— Он же книжку пишет!

Бобби крякнул.

— Ну, понимаешь, я и не знал, был занят…

— Да-да, твой старикан пишет мемуары.

Бобби рассмеялся:

— Я ему, пожалуй, добавлю несколько глав из своей практики.

— Ну-ну. Так чем могу быть полезен?

— У меня тут возникло нечто такое, что может тебя заинтересовать. Про убийство Итана Лоури в Уэст-Сайде. Когда вы его обнаружили, рядом с телом был телефон?

— Да, был. А что?

— Выглядит очень похоже на дело, которым я занимался в декабре в Сохо. [5]Парня, бизнесмена с Уолл-стрит, звали Гэри Ортис — лицо здорово изуродовано, пулевое ранение в голову, телефон в коридоре рядом с телом. Убийцу не нашли.

— Этот парень был голубой?

— Вообще-то он встречался с женщинами. Но кто знает… А ваш?

— Итан Лоури был женат и имел ребенка. Но нам, кажется, удалось связать это дело с другим, которое было год назад. Уильям Ането, он был голубым.