Между тем турецкая угроза требовала решительных действий. 80-тысячную немецкую армию возглавил лично император. Саксонским войском командовал примкнувший к Реформации Иоахим Бранденбургский, сын курфюрста-католика Иоахима I. «Не имея возможности встать под ваши знамена, — написал ему Лютер, — я молюсь за вас и нашего бесценного императора Карла. Вместе с вами бьюсь я против сатаны. Да поможет вам вождь небесного воинства св. архангел Михаил!» По достоинству оценив мощь противника, Сулейман быстро убрался из Австрии. Немецкая ар-мия вернулась домой, и внутренние проблемы Германии снова выдвинулись на первый план.

В империи царили тревожные настроения. Будет война или нет? На сей раз ей не дал вспыхнуть французский король Франциск I, который в тайной надежде навредить своему заклятому врагу — императору подписал соглашение со Шмалькальденским союзом. На самом деле он ничего от этого договора не выиграл, поскольку протестанты Германии вовсе не собирались принимать участия в его военных операциях. Зато движению Реформации договор сулил прямую выгоду. Пока имперская армия воевала в Тунисе и строила планы вторжения в Прованс, князья-протестанты могли безнаказанно нарушать нюрнбергские договоренности, продолжая грабить монастыри и преследовать католиков. Так и случилось. Мало того, в отсутствие императора новая вера утвердилась в качестве государственной во владениях Альбрехта Гогенцоллерна в Магдебурге и Гальберштадте, лишний раз доказав, что одному епископу не под силу управлять сразу тремя епархиями, в герцогстве Юлих-Клевском (на границе с курфюршеством Кельнским), в княжествах Ангальт-Готском и Ангальт-Цербстском, в Мекленбурге (Померания) и в вольных городах Аугсбурге, Франкфурте, Гамбурге и Любеке.

В 1534 году свергнутый ранее герцог Ульрих Вюртембергский, заручившись военной помощью Франциска I и Филиппа Гессенского, разбил армию Фердинанда Австрийского, вторгся в его владения и принялся насаждать здесь самый радикальный протестантизм, сопровождавшийся отчуждением монастырских земель, конфискацией церковного имущества, грабежом предметов культа и запретом католического богослужения. По его поручению Меланхтон осуществил полную смену преподавательского корпуса Тюбингенского университета. Еще через год умирающий курфюрст Бранденбургский Иоахим I призвал к себе сына и потребовал от него клятвы хранить в своих землях верность католичеству. Иоахим II не долго держал данное отцу на смертном одре слово. Воспитанный матерью-лютеранкой, он повел себя так же, как Ульрих. Впрочем, дорожа внешними приличиями, он позволил совершать таинство причащения по католическому обряду, то есть в священных ризах и на латинском языке, и даже разрешил крестный ход. Организацией новой Церкви занимался здесь Агрикола.

На папский престол в это время взошел Павел III, в миру Александр Фарнезе — чрезвычайно любопытная личность, вполне достойная своего времени. Светский гуманист, совершенно равнодушный к религии, он согласился надеть рясу священника исключительно в надежде на блестящую карьеру. Реализовать свои честолюбивые замыслы ему удалось благодаря сестре Джулии (ее облик запечатлел на своем полотне «Красавица» Тициан), которая была любовницей Родриго Борджа. Избранный папой под именем Александра VI, последний назначил 25-летнего Фарнезе кардиналом. Получив власть, новоявленный слуга Святой Церкви не только с жаром занялся собирательством произведений живописи, которую страстно любил, но и предался менее достойным развлечениям. У него было по меньшей мере четверо незаконнорожденных детей, каждому из которых он постарался обеспечить достойное будущее.

Ему исполнилось 47 лет, когда в его душе произошел серьезный нравственный переворот. Назначенный епископом, он вдруг осознал значение своей миссии и, что не менее важно, сумел верно оценить сложность складывающейся обстановки. Жизнь его отныне превратилась в образец добродетели. Он с головой погрузился в церковные дела и сделался ближайшим сподвижником Льва X, Адриана VI и Климента VII. Умелый дипломат, он пользовался равным доверием и Карла V, и Франциска I. Он же активно выступал за созыв Вселенского собора с целью проведения церковной реформы, за что к нему неплохо относились в Германии. Когда в 1534 году умер Климент VII и высшим церковным иерархом был избран 66-летний Александр Фарнезе, Рим получил взамен бессильного, ограниченного и довольно бестолкового человека умного и энергичного папу, вдобавок отличавшегося замечательной широтой взглядов.

Четыре месяца спустя Павел III заявил во всеуслышание о своем намерении созвать Вселенский собор. В рядах протестантов это предложение не вызвало восторга. Их гораздо больше устроил бы общенемецкий собор, да и инициативу его проведения отдавать папе они отнюдь не собирались. Павел III попытался действовать кротостью и направил в Германию с дипломатической миссией нунция. Папский посланец рьяно взялся за дело, не боясь порой превысить данные ему полномочия. В Виттенберге он обедал с Лютером. Тот принял его в роскошном костюме, отороченном лисьим мехом, с массивной золотой цепью на шее. В таком одеянии, утверждали очевидцы, немецкому папе не пришлось краснеть со стыда. Беседа больше походила на игру в кошки-мышки. «Какой смысл созывать собор, — заявил Лютер, — если вы намереваетесь обсуждать на нем всякие мелочи, не имеющие значения: форму митры, размер тонзуры, кому что следует есть и пить. На самом же деле внимания заслуживает единственный вопрос — вопрос веры, покаяния и спасения. Но у вас нет на этот счет собственного мнения, тогда как у нас милостью Духа Святого имеется целое учение. Значит, собор нужен вам, а не нам». Он познакомил гостя с Бугенхагеном, которого успел произвести в епископы, на все лады расхваливал «почтенную монахиню и свою супругу», предрек, что его малолетний сын Ганс станет великим проповедником Евангелия. В завершение встречи Лютер, то ли не удержавшись от провокации, то ли действительно рассчитывая на возможность выступить с высокой трибуны, пообещал папскому нунцию, что явится на собор, где бы тот ни состоялся.

Расставаясь, и гость, и хозяин усмехались, разумеется, каждый про себя. Лютер пребывал в уверенности, что произвел на приезжего ошеломляющее впечатление. Каким на самом деле было это впечатление, мы узнаем из отчета, предоставленного нунцием папе. В нем тот описал Лютера как человека дерзкого и желчного, безрассудного и поверхностного, не слишком умного и, судя по всему, неспособного к трезвомыслию. Главное же, ему со всей очевидностью открылось, что ни один из князей-протестантов вовсе не горит желанием участвовать в работе собора. Предложение папы отвергли также Франциск I и Генрих VIII.

В это же время князья и богословы Реформации всерьез размышляли об укреплении своего единства. С 21 по 28 мая 1536 года в Виттенберге прошла встреча крупнейших теологов, представлявших основные течения новой веры. Председательствовал Лютер. По его приглашению в Виттенберг явились Буцер и Капитон (Страсбург), а также представители Аугсбурга, Франкфурта, Ульма, Майнингена, Рейтлингена, Эйслингена, Фюрфельда. От лютеран выступали Бугенхаген, Ионас, Круцигер, Миконий, Мений и Веллер. Камнем преткновения стал вопрос о евхаристии. В конце концов сошлись на формулировке, худо-бедно удовлетворившей всех участников встречи, которые и подписали так называемое Виттенбергское соглашение. Не получившие приглашения на совещание последователи Цвингли, со своей стороны, составили Первое швейцарское соглашение.

Павел III не боялся протестантов и от слов перешел к делу. Не желая проводить собор в отсутствие Карла V, все еще занятого войной в Африке, он вплотную занялся реформированием папской курии. Он потребовал, чтобы все лица духовного звания в обязательном порядке носили церковное одеяние, чтобы кардиналы вели себя безукоризненно, не давая ни малейших поводов для упрека. Были сформированы две комиссии, в состав которых вошли люди, известные честностью и неподкупным нравом. Первая комиссия занялась проверкой повседневной жизни римского духовенства, вторая — проверкой работы папской администрации. По соглашению с Фердинандом Австрийским местом проведения будущего собора была избрана Мантуя, а после визита в Рим императора, наконец-то вернувшегося в Европу, 17 мая 1536 года папа издал буллу «Ad Dominici Gregis [25]», назначив дату проведения Вселенского собора — 23 мая 1537 года, четверг Пятидесятницы. Предполагаемая программа собора включала в себя осуждение ереси, восстановление мира между христианами и возвращение в лоно римско-католической Церкви городов и земель, поддавшихся проповеди протестантизма.