— Вы достаточно публичный человек, вас не так сложно найти.

— Что вы хотите? — рявкнул Александр. — Вы знаете, сколько стоит минута моего времени?!

— Не знаю, но я достаточно скромно оценил год своей работы. Пожалуй, я дам вам время остыть, мне не нравится ваш настрой, — неожиданно заявил собеседник.

— Слушайте, — Александр постарался взять себя в руки. Не исключено, что это розыгрыш кого-то из друзей, которые теперь давятся от смеха, потешаясь над его возмущением. — Не нужно больше сюда звонить.

В трубке воцарилось обиженное молчание. У Александра был шанс закончить беседу, но он продолжал прислушиваться к чужому дыханию, заполнившему салон машины. Наконец мужчина произнес:

— Я понимаю ваши чувства, но у меня тоже своего рода безвыходная ситуация, боюсь, мне придется связаться с вами еще раз.

Александр испытал огромное желание выкинуть телефон в окно. Но вместо этого он остервенело ударил по кнопке на руле и отключился.

— Мудак!!!

Пытаясь успокоиться, он автоматически потянулся за контейнером, сердце отчаянно колотилось, на лбу выступила испарина. Он вытащил руку из кармана, его подташнивало, до завтрака с лекарствами придется повременить.

За окном промелькнула Зимняя канавка, университет. Кто мог так пошутить? Настроение испортилось, беспокойство и тревога вновь овладели его сознанием. Он бесконечно прокручивал недавний разговор, бросая собеседнику оскорбление за оскорблением, побеждая его в словесной дуэли, выводя на чистую воду.

Где-то в районе Академии художеств резкий звук известил его о полученном SMS-сообщении. Он вздрогнул, непрочитанная информация веселым конвертиком мигала на мониторе. Номер отправителя опять не определился.

Александр полез в подлокотник и, вынув аппарат из устройства громкой связи, выбрал опцию «открыть сообщение». Машина вильнула влево, затем вправо. Вокруг нервно загудели водители. Наконец, справившись с управлением, он смог прижаться к обочине и остановиться.

— Не может быть! — Не веря своим глазам, он еще раз перечитал короткое сообщение из трех слов. Он так сильно сжал стальной корпус мобильника, что костяшки его пальцев побелели. На секунду ему показалось, что он все еще спит. Он разжал пальцы, закрыл и снова открыл глаза. — Не может быть!

В висках стучала кровь. Он продолжал смотреть на потухший экран телефона.

— Саш, ну это вообще! — Ассистентка Алла негодующе развела руками, встречая его на пороге студии. — Все давно собрались. Свет выставили. Ты сам приучил всех не опаздывать. Ты даешь!

— Ладно, ладно! — Он закрылся ладонями от ее прожигающего насквозь, обличительного взгляда. — Тяжелая ночь!

— У тебя каждая ночь такая! Я уезжала в пять, а тебя не остановить. — Алла демонстративно зажала ноздрю и наклонила голову вниз. — Тебе ведь уже не двадцать.

— И даже не тридцать. — Он схватил ее за плечи и притянул к себе: — Поцелуй меня, мне станет легче.

— Я, слава богу, это переросла. — Она ловко выскользнула из его объятий. — С кого начнем?

— С невесты, разумеется. — Александр энергично прошествовал в центр павильона и взял в руки фотоаппарат.

— Не невеста, а ангел, — поправила ассистентка.

— Разве это не одно и то же?

Ему совершенно не хотелось работать. Он с трудом заставил себя оглядеть павильон. Вокруг, как всегда, суетилось множество народа, его команда, их люди. Редакторы, работники студии, осветители, помощники, реквизиторы, техники, визажисты. Их работу оплачивает безразмерный американский кошелек, издание, которое уже сделало перевод на счет Александра за то, чтобы он сто раз нажал на кнопку фотоаппарата.

Ему дали мнимую творческую свободу, надеясь хоть как-то выделиться на полке, уставленной одинаковыми обложками, и продать большее количество копий, чем конкурирующее издание, где тоже в этом месяце будет целый разворот его работ. Другое издание также принадлежит большой американской «семье», его редактор также предоставил популярному фотографу творческую свободу. Обсуждая предстоящую съемку за кофе, они говорили о самовыражении, гармонии и творческом поиске, а еще о неожиданной реализации революционного замысла.

И вот теперь он стоит, глядя на освещенный квадрат, где через несколько минут появится женское тело, украшенное, наряженное или почти раздетое. Он посмотрит в объектив, нажмет на черную кнопку и полностью самовыразится на радость всем.

Телефон молчал. Этот сукин сын будет его мучить. Александр впервые за долгое время физически ощущал муку томительного ожидания. Ждать было невыносимо. Модели, как скучающие дети, разбрелись по углам, листали журналы с картинками, играли с мобильниками, болтали, беззаботно погрузившись в безделье.

— Мне нужны сигареты и чай, — Александр отыскал Аллу в толпе.

— Позавтракаешь?

— Можно. — Он на секунду закрыл ладонями лицо. — Сделай пару бутербродов.

— Как насчет каши со свежей малиной? Ты посадишь желудок, питаясь всухомятку, — Алла снисходительно смерила его взглядом.

— Выходи за меня замуж!

— Теперь тебе придется меня убить, — она улыбнулась.

— Почему, ты просто можешь сделать вид, что не услышала. Давайте начинать! — Он захлопал в ладоши. — Эй, все, просыпаемся!

В освещенный квадрат павильона шагнула девушка в длинном белом одеянии. Красивое лицо, искусно нарисованные стигматы на запястьях, в руках автомат.

— Поправьте ей нимб! — Александр оторвался от объектива и, прищурившись, оглядел ангела с ног до головы. — Что с волосами?

К девушке подскочил визажист с феном в руке. Александр снова наклонился к фотоаппарату.

— Поменяйте автомат на гранатомет. Есть у нас гранатомет? — Он почувствовал, что начинает злиться. — Дай сценарий. — Он выхватил у стажера несколько мятых листов бумаги. — Там что написано? Гра-на-то-мет! Алла!

Ассистентка почти бегом вернулась в павильон, за ней, стараясь не отставать, семенил пожилой реквизитор с гранатометом.

Ангел уверенно приняла оружие из его рук.

— Отлично! — Громкий щелчок. — Еще разок. Сделай мне безжалостное лицо. Хорошо! А теперь будь равнодушной, посмотри на меня как будто я ничто. Вот так! Я — ничто!

Стажер беззвучно поставил на стол рядом с ним стакан чая.

— Следующая. Готовьте декорации.

Алла удивленно взглянула на часы и покачала головой.

Александр присел на раскладной стул с собственной фамилией на спинке и по инерции взялся за телефон. Ни звонков, ни сообщений. Что делает этот человек? Считает минуты, отмеряет одному ему известный срок? Он со стуком бросил телефон на стол. Закурил, сделал большой глоток из стакана.

— Что это? — Александр гневным окриком вернул стажера на место.

— Черный чай. Вы хотели зеленый? — Парень старался говорить спокойно, не выдавая охвативший его ужас. В павильоне стало тихо.

— Я хотел чай, — слова Александра зловещим эхом разнеслись по помещению. — Любой чай, но чай, а не это подкрашенное пойло! Ты знаешь, что такое чай? Вижу, что нет! — Он вскочил и, выдернув мокрый пакетик из стакана, бросил его под ноги окаменевшего мальчика. — Чай — это божественный напиток! Он вкусный!

Рядом с жертвой, как по волшебству, возникла Алла с дымящейся тарелкой каши. У него промелькнула мысль кинуть тарелку на пол, следом за пакетиком чая, но он сдержался. На него вдруг накатила усталость. Он медленно опустился на стул.

— Саш, он новенький, еще не в курсе всех тонкостей. Все нормально, — Алла ловко подвинула горячую тарелку ближе к нему.

— Тонкостей?! — взвился он. — Ты хоть понимаешь, что это безумие! Остались только названия! А на поверку все дерьмо, безвкусное, безликое, мерзкое! Разве я не прав? — он оглядел притихших людей. — Вы что, это пьете? Вам нравится?

Люди, работавшие не первый год, промолчали. Кто-то из новеньких осветителей открыл рот, но его предусмотрительно остановили незаметным толчком в бок, и он осекся, так ничего и не сказав.

Александр посмотрел на алюминиевую ложку, торчавшую из густой каши. Он аккуратно извлек ее и покрутил в руках, рассматривая погнутую ручку.