Поставив телегу на девственно чистую, если не считать небрежно начерченного белой краской номера, площадку, Толлеус оставил помощника стеречь вещи. Подхватив из сундука мешочек с монетами, искусник постоял минуту, мечтательно закрыв глаза, и наконец отправился по рядам.

Открытые лотки не представляли собой никакого интереса: явно не самые сильные чародеи продавали всякую бытовую мелочь, которой старик уже насмотрелся. Но и в других местах его ждало разочарование. Домики, на которые он возлагал самые большие надежды, по непонятным причинам все как один оказались закрыты. К концу осмотра Толлеус добрался почти без покупок. В одном шатре хозяин-чародей явно специализировался на маногубках. Там было много пустых заготовок. Были и полные, но все такие же маленькие, как те, которые стояли на купленных ранее артефактах. Искусник купил десяток, хотя это были совсем не те объемы, которые его интересовали. Лишь одна маногубка была хороша: размером с грейпфрут. Соответственно, маны внутри было порядочно. Искусник вцепился в эту гигантскую маногубку, не глядя на цену, и потребовал у торговца еще. Но тот лишь развел руками. Оказалось, что подобные вещи спросом не пользовались. Чародеи для своих целей предпочитали задействовать личные запасы маны, а маногубки использовали только для небольших артефактов, востребованных у простого населения. Крупные маногубки применялись лишь в совсем редких случаях.

В другом шатре Толлеус наткнулся на какую-то иную разновидность маногубок. Точнее, внутри была совсем не мана, а жизненная сила. Старик подивился, как чародеи смогли оторвать ее от тела, да еще и сохранить. Искусники такого не умели.

Купив одну на пробу, Толлеус погрузил ее в собственную ауру и одним «глотком» высосал. Силы внутри, конечно, было совсем не много, однако он все равно ощутил прилив бодрости. Как раз то, чего ему в последнее время так не хватало! Жизнегубки против маногубок стоили совсем не дорого. Так что искусник не стал мелочиться и купил сразу пол мешка.

Этими двумя покупками все приобретения и ограничивались. Представителей чародейских школ почему-то на рынке не было. Признаться, у Толлеуса были надежды найти их здесь. К школам у него было больше доверия, чем к частникам.

- Спроси кого-нибудь, где торгуют школы, - посоветовал сам себе искусник. В этот момент он как раз поравнялся с пузатым безногим стариком в окружении каких-то странных мохнатых животных. В прошлый раз, проходя мимо, Толлеус обошел его стороной. Он еще удивился тогда, что делает этот зверинец в чародейской зоне рынка? Судя по ауре, инвалид был чародеем. Так что вполне мог ответить на интересующий искусника вопрос.

- Любезный, на вашей вывеске написано «химеры гаррудо». А что это такое? – обратился он к лысому старику, восседающему на доске с колесиками посреди загона с животными. Толлеус решил начать издалека. Он уже привык, что чародейская братия зачастую негативно воспринимает кордосцев, и решил сперва прощупать почву нейтральным вопросом.

- Ну как же, уважаемый! – в тон ему ответил инвалид. – Гаррудо – это я собственной персоной. А химеры – вот они! – и он широким жестом обвел свой живой товар.

- Никогда таких зверей не видел! – честно признался Толлеус и, прищурившись, добавил: - Жирненькие. Вкусные?

- Э!.. – улыбнулся толстяк. – Кто же станет есть химеру? Едят свиней да баранов. А химера завсегда чародею первый друг и помощник!

- Она что, в лавку за продуктами ходить может? – не понял искусник, по-новому взглянув на непонятное существо. Надо сказать, что химеры выглядели весьма экстравагантно. Толстые и коротколапые, заросшие длинной-предлинной шерстью, они были похожи на пушистые холмики, достигая в холке Толлеусу по пояс. Головы практически не выделялись над телом. Лишь большие желтые глаза, смотрящие прямо, как у людей, выдавали ориентацию в пространстве этих существ. Есть ли у химер хвосты, старик так и не смог разглядеть.

- Продавец, посмеявшись от души над шуткой кордосца, продолжил разговор:

- На самом деле вы не так уж и неправы! Если хозяин умеет, то он может вселиться в химеру и управлять ею на приличном расстоянии. Вполне хватит, чтобы «сходить» за покупками. Но вообще этот вид вывели для других целей.

- Для каких же? – не преминул полюбопытствовать искусник.

- Да вот, например, собираетесь вы навести чары. Если сначала вступите со своей мохнаткой в контакт, то сосредоточиться и достигнуть нужного состояния вам будет легче. И, самое главное, эксперимент вы можете ставить не на своей, а на ее ауре! – старый чародей любовно похлопал по боку доверчиво подошедшее к нему животное. – А ведь это, согласитесь, дорогого стоит! Сколько нашего брата умом подвинулось от неудачного эксперимента? А уж шрамы на ауре – так вообще у каждого первого! А вот если бы все работали с химерами, так такого бы не было! Незаслуженно! Ой, незаслуженно химероводство стороной обходят! Будь моя воля, так в каждой школе юные чаровники начинали постигать науку именно с химероводства!

Толлеус с интересом слушал словоохотливого, как многие старики, чародея. Кажется, тот принял искусника за своего. Вряд ли торговец не обратил внимания на различия в ауре. Скорее всего, просто ослеп на старости лет. Этим обязательно надо было воспользоваться. Разговор обещал затянуться, поэтому старик подошел вплотную к хилой изгороди и облокотился на нее.

- А что, любезный, не подскажете, куда подевалась половина продавцов? – задал он невинный вопрос.

- Так известно куда! – толстяк-инвалид всплеснул руками, показывая этим, что даже дети знают, куда попрятались чародеи. – Турнир же! Все там! Вот приходите через месяцок, тут будет не протолкнуться!

Толлеус скривился. Вот ирония судьбы! Благодаря Турниру он попал в Оробос и благодаря ему же никак не мог осуществить свои мечты. А через месяц, когда соревнования закончатся, его уже здесь не будет.

- А что же представители школ? Неужто всем составом смотрят выступления?

- Нет, конечно! Сидят у себя по школам, преподают, учатся и все остальное… - продавец с недоумением пожал плечами, показывая всю нелепость предположения собеседника.

- Отчего же тогда они тут не продают ничего? – в свою очередь удивился Толлеус, барабаня пальцами по ограде.

- Что они тут забыли-то? Тут же платить надо за торговлю. Рынок – это для одиночек вроде нас с вами. А Школы – они с именем. Люди, кому надо, сами туда приходят и заказы делают. Всем хорошо: сделки не афишируются, налоги не платятся, все шито-крыто. - При этих словах толстяк заговорщицки хихикнул.

Толлеус хотел задать следующий вопрос, но тут продавец рассмотрел, наконец, с кем ведет разговор.

- Так вы не чародей! – воскликнул он, ткнув обличительным пальцем в сторону кордосца.

- И никогда не утверждал обратного! – поспешил заверить старик, на всякий случай отступая от ограды.

- А я-то все никак понять не могу, отчего вы вопросы такие задаете! Эх, ну надо же, старость не радость… - не унимался инвалид. – Искусник, подумать только! И каким только ветром вас сюда занесло? Всю жизнь на рынке просидел, ни разу тут искусников не видал. А вы, судя по возрасту, воевали?

Толлеус напрягся. Но, в конце концов, он же не вражеский лазутчик, и между империями сейчас мир. Так что большого смысла лукавить он не видел.

- Воевал, - осторожно признался он.

- Ну так заходи, дорогой! Отметим это дело! – продавец растянул губы в улыбке, сверкнув по-юношески белыми зубами.

- Что отметим? – не понял искусник, не торопясь последовать предложению.

- Да встречу! Выпьем, закусим, былые деньки вспомним! Эх, золотое было время. Старина Морис эль Гаррудо бегал тогда еще на своих ногах, да и вообще…

Старик покачался с носков на пятки, раздумывая. Время уже обеденное. Торговец враждебности не проявляет. Вообще подворачивается замечательная возможность расспросить местного чародея, который в кои-то веки не бросает хмурые взгляды из-под кустистых бровей и не цедит слова сквозь зубы. Можно и зайти ненадолго…