Она ступила на мост, слушая колдующий шум реки, и у нее закружилась голова от восторга. Каким-то далеким, но отчетливым чувством она поняла, что теперь это действительно конец.

Небо впереди, склоняясь к горизонту, чуть бледнело, и на этом фоне она видела темный приближающийся силуэт. Инга сунула руку в карман куртки и нащупала несколько семечек. Какая неожиданно-приятная находка!

Она шла по мосту неспешным прогулочным шагом, как обычно не ходят девушки в одиночестве, в такое время суток, да еще и будучи на волосок от смерти.

Инга раскусила одну семечку. Семечка была старая, но все еще не потерявшая вкус. Он тоже шел неспеша. Внутри черного пятна раздувался оранжевый пузырь сигареты. Инга сгрызла еще две семечки. Она подумала, что это самая вкусная вещь из всего, что она пробовала в жизни. Старые, завалявшиеся в карманах семечки. Он все приближался. Уже можно было рассмотреть черты лица, но ей не хотелось. Инга вглядывалась в мелко-мерцающую воду, ажурные перила моста, в здания на берегу – все такое щемяще-знакомое, как будто хотела как следует запомнить пейзаж своего родного города. Он подошел совсем близко и сунул руку в карман. Инга машинально развернулась, чтобы бежать. Все-таки, Владикавказ был чарующе-прекрасным вечером, и был прекрасен сам этот осенний вечер, и прекрасен был беззаботный вкус семечек во рту. Ей нравилось, что это последнее, что она видит и чувствует в своей жизни.

«Нет», - подумала она, - «не несчастный случай. Даже лучше – самоубийство».

Парень чуть задел ее плечом и прошел мимо. На мгновение она почувствовала самое настоящее разочарование. Но было уже поздно. Вся картина вдруг покосилась и перевернулась. Инга осознала, что она и он оказались по разные стороны перил. Краем глаза она заметила, как он оглянулся, его испуганное незнакомое лицо стало быстро приближаться к ней… И затем все затопила звенящая ночная свежесть.

   2.

Народу на похороны собралось много. Затянутое серое небо короткими рывками сбрасывало на землю порции холодной мороси, ветер нещадно трепал одежду. Люди зябко кутались, ежились, кучкуясь небольшими группками, чавкали размытой землей и увлеченно переговаривались. Яна намеренно решила не сообщать многим, чтобы избежать паломничества универовских зевак, хотя новость и без нее за пару дней успела распространиться со скоростью света.

Яна хмуро наблюдала за подтягивающимися все новыми и новыми притворно-кислыми физиономиями, теми же самыми, которые только недавно жадно шушукались и ржали у них за спинами. Ее буквально корежило от бешенства. В какой-то момент она заметила мелькающий то тут, то там в серых кучках огромный ярко-красный букет роз. Она напряглась. Кто-то ходил кругами и все никак не решался подойти.

Яна поняла, кто это и ринулась по направлению к букету, как бык к мулете.

-Что ты здесь делаешь, черт побери?!!! Как ты только посмел притащиться сюда, убийца?! Забирай свои сраные цветы и проваливай!

-Яна… Пожалуйста…

-Гнида! – она с остервенением схватила Марика за грудки, - Убери отсюда свою шакалью морду. Имей уважение хотя бы сейчас!

Он стоял под дождем без зонта, жалкий, потерянный и забито смотрел на нее униженным, молящим взглядом, как загнанное животное.

-Ты не слышишь меня, Марик?! Убирайся! Здесь тебе не место.

-Я тоже любил ее.

-Ты предал ее!!! Она доверяла тебе, как никому. У нее никого не было. А ты подставил ей подножку. Ты отвернулся от нее в такой момент! Думаешь, Габарай ее убил? Нет, это все ты! Она все смогла перенести, только не твое предательство!

Он зажмурился.

-Яна… Пощади.

-Решил облегчить свою совесть? Убирайся, ты не достоин здесь быть.

-Позволь мне только попрощаться с ней. Пожалуйста.

Она стояла перед ним прямая и неумолимая.

-Ты не подойдешь туда, Марик. Только через мой труп.

-Яна… Хочешь, я на колени встану? Ну не добивай меня! Да, я – лох, я - гнида…

-С этим трудно поспорить.

Он потоптался, безобразно всхлипнул и протянул ей букет.

-На… Хотя бы цветы мои…

Яна долго с отвращением рассматривала его лицо, несчастное, с бороздами долгих терзаний, с набрякшими красными веками, с заискивающими глазами.

-Нет, - она оттолкнула его руку – Инге было бы противно видеть все это!

Марик отвернулся, швырнул букет в грязь, свесил голову и, спотыкаясь, побрел прочь. Людей становилось все больше. Он пробрался сквозь толпу и встал один вдалеке ото всех, трясясь от холода и слез.

Фальшиво забряцал оркестр, кто-то привычно зарыдал в голос о ее красоте и молодости. Несколько голосов дружно подхватили.

-Ну вот, - услышал он рядом леденяще-спокойный голос, - Два дня назад ее поливали на каждом шагу, а теперь все убиваются. И ты, я смотрю, не отстаешь.

Марик обернулся. Серьезное, хладнокровное лицо без малейшего признака слез. Аккуратно подведенные зеленые глаза. Собранные волосы, перекрашенные в жуткий блонд под капюшоном.

-Марина…

-Что ты мокнешь? Иди под зонтик, - так же бесстрастно произнесла она, шагнула к нему и уединилась с ним под просторным зонтом.

-Господи, Марина… - сбивчиво запричитал он, - Поверить не могу… Как это могло случиться! Яна меня не пустила… Сказала, что это я виноват…

Марина поморщилась.

-Слушай ее поменьше. У Яны белая горячка.

-Инга! Инга! – Марик тут же уткнулся лицом в ее плечо. Марина терпеливо

стала гладить его по волосам, ожидая конца этих излияний.

-Я хотел увидеть ее, попрощаться…

-Оно тебе надо?

Марик удивленно оторвался от нее.

-Конечно.

-Ну, придешь в другой день, не облезешь. Зачем зря девчонку нервировать.

-Марина! Я такое ничтожество! Я так виноват перед ней… Перед вами обеими!

-Ну, хватит уже! – раздраженно отмахнулась она, - что толку теперь ныть?

-Я убил ее.

-Ты??? – Марина хохотнула – Мне можешь этого не рассказывать. У тебя кишка тонка, Марик.

-Я не знаю, как… Он… Я… Он мне такого наговорил! И как наговорил! Ты бы слышала!

Она устало кивнула.

-Знаю. Габарай всех отымел. И тебя тоже.