— Дети мои любимые, что вы такие грустные? Что вам не хватает? Или обидел вас кто?

А Адам и отвечает

— Отец наш небесный, кто ж нас может обидеть? Мы ведь последнее и любимое творение твое. Все звери и птицы нас любят, а кто не любит, стороной обходит, твоего гнева страшась.

Удивился тогда еще больше Великий Ешва.

— И что же тогда могло произойти, раз вас никто не обидел, а вы печальны?

И Адам с Евой рассказали, что их сюда привело.

— Зачем, говорят, ты создал нас? Мы такие же, как ты, но ты творишь миры, создаешь существ разных, зверей, птиц, растения, а мы сидим, заняться нечем?

Опечалился Великий Дух. Долго думал, потом поднял голову и говорит:

— Зря я создал вас, дети мои, не подумавши. Внешне вы все такие же, как я, но мощью создавать и разрушать не обладаете. Не дал я вам эту силу, побоялся. Опасно это. Вы без моего опыта с этой силой таких дел натворить можете, что и я потом все на место не верну.

И спросили тогда люди:

— Что же нам делать, о Великий Отец? Как же нам быть? Так и будем жить дальше, непонятно как?

Опять задумался мудрый Ешва. А был он так мудр, никто не знает даже насколько. Потому, как никто не знает, сколько лет он пожил до того, как Землю создал. И после сколько прошло тоже никто уж не помнит. Подумал-подумал, и говорит:

— Дети мои любимые! Вы хотите стать подобным мне, быть равными мне, уметь строить миры и рушить. Это можно, но умение это просто так не приобрести. Оно — большая ответственность. Ответственность перед тем, что создаёшь и кого создаёшь. Этим умением можно навредить друг другу, поэтому его очень сложно получить. И получит его только тот, кто докажет, что достоин. Сейчас вы по сравнению со мной дети. И чтоб получить мои знания и опыт, вам надо набраться мудрости и повзрослеть. А это значит, вы должны пройти через испытания. Это трудно, очень трудно. Пройдет очень много времени, много жизней, прежде чем вы поймете и пойдете верной дорогой. И перенесете очень, очень трудные испытания. А недостойные, те, кто сломается, вообще не смогут этого сделать.

Подумали люди и сказали: «Мы согласны». И сказал тогда Великий Дух, и слова эти вошли в века:

— Пусть тот, кто хочет стать Великим Духом наравне со мной, идет в одну сторону, а кто не хочет, в другую. Последние на всю жизнь до скончания времен станут моими слугами, духами-хранителями, Вестниками. Они будут хранить покой и равновесие этого мира, чтоб он был таким, каким я его задумал, и мешать тем, кто захочет изменить это. Первые же будут свободны, вольны распоряжаться собой и своими делами, но станут слабы. Чтоб добыть еду, им придется охотиться, уходя далеко от дома. Еды будет не хватать. Дикие звери забудут, что вы мои любимые дети, и станут охотиться на вас. Появятся болезни, от которых вы будете умирать. Узнаете, что такое стыд, станете прятать от других свое тело в одежду и свои мысли от других людей. Вы научитесь выживать, станете сильнее. Я буду помогать вам, после каждой вашей смерти в одном теле, ваш дух будет рождаться в другом, смотря, чем вы занимались в предыдущем, лучше или же хуже прежнего. И те из вас, кто будет следовать моим заветам, станет через жизни Великим Духом, научится сам творить и разрушать миры. Другие же, кто не пройдет испытаний, останутся в слабых телах навечно.

И люди разошлись в разные стороны. И одни стали духами, хранящими мир по замыслу Великого Ешвы. Вестниками. Другие же, возглавляемые Адамом и Евой, ушли из дома Великого Духа, Едэма. И двери этого дома закрылись для них навсегда. И стали они жить не долго, а столько, сколько мы живем.

— А раньше, до этого, дольше жили?

— Да! — горько вздохнул Ной. — В несколько раз. Бывало, за одну жизнь можно было увидеть и правнуков, и праправнуков, и прапраправнуков своих прапраправнуков.

Дети вдохнули и пооткрывали рты от удивления.

— И стали люди болеть и умирать от болезней. И все звери разом забыли, кто они, люди, такие. Слабые звери стали убегать, на них с тех пор надо охотиться. Сильные стали сами охотиться на нас, людей. Вот тогда люди узнали, что такое стыд и придумали одежду, чтоб не показывать своего тела. И показывают его теперь только на супружеском ложе. Много еще чего плохого произошло.

— Что, дедушка Ной? — жадно слушала детвора.

— Ну, что бывает, когда кусок мяса один, а охотников, его добывших, двое? Саул?

— Они его делят — гордо ответил мальчуган.

— А если не могут договориться? Один говорит, я гнал зверя, мне надо больше, а другой, что стрелял и попал, и ему тоже надо больше?

— Они начинают драться! — ответил юный Сати, ровесник Саула и Тахры.

— Правильно, малыш. Еды на всех стало не хватать. Люди начали драться друг с другом. Стали делиться на роды и расходиться в разные стороны в погоне за дичью. Роды становились племенами и снова делились. Племена забывали, что все люди вышли из одного рода — рода Адама, и начинали воевать друг с другом, убивая бывших сородичей. А Великий Ешва смотрел на все это сверху, из своего дома, и плакал.

— Дедушка Ной! — поднял руку Сати. — А почему Великий Дух не остановил войны? Мы же все его дети и он нас любит?

Старый шаман снова помолчал немного, переворачивая угли в костре.

— Сати, я знаю, из тебя выйдет неплохой шаман. Возможно, через пару лет я возьму тебя в ученики. Ты задаёшь хорошие вопросы, но должен ОСОЗНАТЬ ответы на них. Люди Адама САМИ выбрали свою судьбу. Они не захотели жить, как раньше. Не захотели и становиться слугами, рабами своего Отца. Они захотели стать свободными, стать Великими Духами, как и их Отец. Все мы их потомки, поэтому идем их путем. Многие из нас сейчас перевоплощения тех, самых первых людей, только не помним этого.

— Почему, дедушка Ной? Почему мы не помним своих воплощений? — наперебой спрашивала детвора.

— Потому, что должны доказать Ешве, что достойны. Вот, скажем, ты, Давид — Ной указал на мальчика десяти лет, плотного и крепкого. Через два лета тот собирался становиться воином.

— Представь себе, что ты прожил две хорошие жизни, следовал заветам Великого Духа. Не крал, не обманывал. А в третьей взял, и удрал с поля боя, открыв врагу спины родичей?

Все, находящиеся в шатре шамана, засмеялись. Давид надулся, попутно отвесив подзатыльник впередисидящему, своему лучшему другу, смеявшемуся громче всех.

— Не надо обижаться, Давид. В этой жизни, может быть, и не побежишь. Но в следующей возьмешь, да и сделаешь что-нибудь гадкое. Великий Дух и задумается: достоин ли ты следующего шага? Стоит ли тебя возрождать в теле воина? Или может быть сделать рабом, конюхом у амореев? Доказывай ему тогда, что достоин!

— А женщины что? Женщины тоже будут рождаться воинами, если не будут грешить и чтить Великого Духа? — спросила Тахра.

— Нет. — Засмеялся шаман. — Не думаю. Хотя, я слышал, существуют племена, где и женщины-воины тоже есть. Далеко на юге, за Великими Лесами. Но вы, если будете следовать заветам Ешвы, в следующей жизни станете писаными красавицами, получите в мужья самого сильного и быстрого охотника рода. И у вас будет много детей. А если нет, то станете падшими женщинами, с которыми спят все воины племени, у которых нет жен.

— Дедушка Ной! — опять спросил Сати. — А уже кто-нибудь стал Великим Духом?

— Не знаю, Сати. — Пожал плечами старый учитель…

Я медленно открывал глаза. Веки были свинцовые. Голова гудела, жутко хотелось пить. Мысленно ожидал от пробуждения (которого уже по счету?) какой-нибудь очередной гадости. Нет, по-видимому, все-таки не умер. Либо же на том свете так сильно хочется пить. Пьющих Консуэлу с Эльвирой не помню, так что вряд ли. Наверное, все-таки жив. Консуэла постаралась? А говорила: «Не могу на вещи влиять, не могу!» Но что-то ж она сделала?

Или не она? Демонёнок? Её-то я выпустил из виду, а этого делать никак не следует! Да и голова что-то слишком болит. Точно, демонёнок. Только от неё во рту может быть так гадко…