— Кто вы такой, чтобы заходить в мой дом, даже не позвонив в дверной звонок?

Бен был прав, подумал Тед. Мать Роберта красивая женщина. Он искал слова, чтобы ответить на вопрос. И это он, кто никогда не лез в карман за словом. Тед просто стоял, тупо смотрел на нее и молчал. Обстановку разрядил Бен.

— Привет, папа, — сказал Бенджамин. — Смотри, как ты напугал нашего кота.

— Его зовут Шуман, — включился в разговор Роберт. — Мама сказала, что он впечатлительный и с большим чувством достоинства.

Тед глубоко вздохнул и спокойно сказал с интонацией диктора телевидения:

— Я сожалею, что невольно испугал вас. Извините меня за это. Я отец Бена, миссис Форвенд… Теодор Зауер.

— Дороти Форвенд, — автоматически поправила его Долли. С тех пор как Майкл ушел от нее, она не любила этот титул «миссис», как, впрочем, и фамилию, оставшуюся от мужа.

— Вы звонили в дверной звонок? — спросила она в большей степени для того, чтобы дать себе время подумать, о чем еще она могла бы его спросить.

— А как же! Но мне было трудно соревноваться с вашим проигрывателем, — добавил Тед, удивляясь, почему ее глаза все время меняют цвет и становятся то серыми, то голубыми. — Вы знаете, вам бы следовало закрывать дверь на замок.

— Я забыла об этом, — кротко ответила она. — Я раньше жила в деревне.

Почему Роберт не предупредил ее о том, что отец Бена такой привлекательный мужчина? Пожалуй, это самый привлекательный мужчина из всех, кого она когда-либо видела. Тед Зауер не был классически красив, как Майкл. Но Майкл был красив и безволен; за его броской внешностью не было ни глубины, ни силы. В Теде же чувствовались индивидуальность и надежность уверенного в себе человека. У него были пронзительные серые глаза под темными и густыми, как и его волосы, ресницами и сильное, прекрасно сложенное тело. И было еще что-то в нем такое, что приводило ее в трепет и притягивало: некий жизненный магнетизм буквально исходил из него, заполняя всю комнату и обволакивая ее.

— Вы всегда позволяете коту сидеть на столе? — полюбопытствовал Тед. — Я думал, что медсестры должны придерживаться правил гигиены.

— Вы всегда так критичны? — парировала она его вопрос, пытаясь как-то противостоять его притяжению и с ужасом сознавая, что мальчики, конечно же, все видят, слышат, а может быть, что-то и понимают.

— Если мой сын проводит время в вашем доме, то я предпочел бы, чтобы вы закрывали дверь на замок, — сказал он с интонацией наставника, чем еще больше раздражил ее.

Что с ней произошло? Обычно она любила встречи с новыми людьми, но сейчас ей было не по себе: слишком значительным был шок от знакомства. С другой стороны, ей не хотелось с первой встречи портить отношения с отцом Бена, лучшего друга ее сына.

— В этом есть здравый смысл, — сдержалась Долли, устанавливая поднос с печеньем на подставку. Затем она взяла кусок бумаги, встала на колени и начала собирать с пола осколки разбитого стакана.

— Я помогу, — сказал Бен, осознавая косвенную вину за случившееся.

Пока они прибирали, Теду представилась возможность внимательнее рассмотреть Долли. Его взгляд не мог оторваться от глубокого выреза маечки, от ее полных грудей и ложбинки, разделяющей их. У нее были длинные пальцы, и солнечные лучи путались сейчас в ее волосах.

— Мы опоздали на прием к дантисту, Бен. Я пытался дозвониться сюда, но все время было занято, — сказал Тед спокойно.

— Я думаю, что это опять Шуман сорвал трубку с телефона, — ответила Долли. — Он любит играть с ней, когда она качается на проводе.

Бен виновато опустил голову:

— Я забыл о дантисте.

— Спасибо вам, миссис Форвенд, за то, что вы присмотрели за моим сыном сегодня днем, и за то, что перебинтовали ему колени вчера. Очень профессиональная работа.

— С вас причитается, — шутливо ответила Долли, поднимаясь с колен.

Это было сказано так удачно и к месту, что Тед улыбнулся.

— За мною дело не станет.

— Я предпочитаю, когда меня называют просто Долли, — добавила она и тоже улыбнулась.

Видимо, нужно было что-то сказать ей для приличия, однако Тед, изменив правилам хорошего тона, не стал продолжать беседу и, попрощавшись, вышел из комнаты, буксируя за собой Бена. Затем Долли увидела из окна, как от дома отъезжает черный блестящий «мерседес». Именно такой она и представляла машину этого респектабельного, непроницаемого мужчины, одетого в безупречно строгий костюм. Она была удивлена тем, что у такого человека может быть такой простой сын. В самом деле она была очень этим озадачена.

Или, может, он не такой, каким кажется поначалу? Проще, душевнее? Тогда почему он так бестактно оборвал разговор?

Ответа на вопросы, вертевшиеся в ее голове, не было. Мягко ступая босыми ногами по деревянному полу, она пошла закрывать входную дверь.

2

Школьное собрание проходило вечером в четверг с половины седьмого до восьми. Долли пришла на собрание в простенькой прямой блузке-тунике и гармонирующей с ней короткой юбке, белокурые волосы ее спадали на плечи. Она только что сменилась с дежурства, отработав ночную смену, и ей хотелось сегодня лечь спать пораньше. У нее не было желания встретиться с Тедом Зауером после прошлого, так странно оборванного разговора с ним, но она и не увидела его здесь.

Долли с удовольствием поговорила с учителем Роберта — привлекательным молодым мужчиной, с которым она уже встречалась как-то раз. Его звали Пауэлс. Ей было приятно, что в комнате все мужчины посматривают на нее с интересом.

В разговоре учитель с тонкостью десятитонного грузовика отметил, что недавно развелся. Долли никак не отреагировала на это сообщение, заметно огорчив тем мистера Пауэлса. Тут она увидела вошедшего Теда Зауера. Точно так же, как она была объектом пристального внимания мужчин, так и Тед как магнит притягивал к себе взоры присутствующих в комнате женщин.

— Вы не хотели бы посмотреть наш новый математический класс, миссис Форвенд? — спросил мистер Пауэлс, приглашая ее старомодным галантным жестом.

— Я уверен, что миссис Форвенд больше бы заинтересовала футбольная экипировка, — прервал мистера Пауэлса его школьный начальник, так же, видимо, неравнодушный к чарам красивой женщины.

— Извините меня, — сказала Долли, обращаясь к обоим. — Я хотела бы побеседовать с учительницей музыки Роберта. Она сейчас разговаривает с мистером Зауером.

Улыбнувшись своим понимающе переглянувшимся собеседникам, она направилась через комнату к группе женщин, окруживших Теодора Зауера. Тед был одет в светлые брюки и стильную вельветовую рубашку бежевого цвета. Для него это была повседневная одежда, в которой он чувствовал себя свободно. Долли улыбнулась ему довольно прохладно и сказала:

— Добрый вечер, мистер Зауер. — Она выжидающе смотрела на Теда.

Он извинился перед окружившими его женщинами и, взяв Долли под локоть, отошел с ней в сторону.

— Я вижу, у вас те же проблемы, что и у меня, — сказал Тед.

— А вы добавили мне еще одну, — ответила она, недвусмысленно намекая на то, что ей не хотелось бы его видеть сегодня на собрании.

— О чем вы говорите? Ведь мы познакомились только вчера, и я никак не мог успеть осложнить вашу жизнь.

— Вы считаете, что мне это угрожает? — спросила Долли с легким испугом.

Тед окинул ее взглядом сверху вниз, на мгновение задержавшись на ее стройных ножках в красивых туфельках.

— Я бы сказал, что очень даже может быть, — вымолвил он, выдержав паузу.

Долли не была глупа и прекрасно понимала, что он хочет сказать. Рука Теда с излишней силой сжимала ее локоть.

— Но тем не менее я не собираюсь отсюда уезжать, — сказала она торжествующе, ведь ей удалось пробить брешь в его безразличии, и перевела взгляд на его руку, все еще сжимавшую ее локоть.

Извинившись, Тед отпустил ее. Находясь так близко от Долли, как это позволяла ситуация, Тед заметил, что она была не только красива, но обаятельна и женственна. От нее так и веяло изысканной чувственностью.