— Скольких мужчин ты целовала? — внезапно спросил Саймой насмешливым тоном.

Френсис негодующе выпрямилась.

— А скольких женщин целовал ты?

— Их было достаточно, чтобы почувствовать разницу.

— Какую разницу?

— Ну, если ты этого не знаешь, любовь моя, с тобой все ясно.

— Я же говорила тебе, почему сюда приехала, — дрожащим голосом произнесла девушка.

— Да, говорила. Расскажи мне побольше об этом твоем возлюбленном. Я представляю его высоким, красивым и до неприличия богатым. Возможно, к тому же и умным, иначе он быстро надоел бы тебе.

— Он совершенно не красив! — выпалила Френсис и сама удивилась, в первый раз обнаружив, как много в этих словах правды.

— Ага! — обрадовался Саймон. — Вижу, твой вкус начинает улучшаться! Но этот парень все-таки богат и имеет властный характер?

— Нет…

— Бедная Френ! Что за мужчину ты выбрала?

— Он очень хороший хирург!

— И это все? — Саймон с недоумением уставился на нее в зеркало.

Френсис подумала, что это действительно «всё». Она уважала Родни как доктора, только и всего! Девушка вернулась мыслями назад, к тому единственному поцелую, который он подарил ей в ярко освещенном коридоре госпиталя…

— А вот и не всё! — сердито солгала она Саймону.

— И все равно я не верю, что его поцелуи заставляли твое сердце биться сильнее! Потому что я чувствую разницу, — серьезно сказал он.

— А я не чувствую, по-твоему?

Да, она чувствовала! Она мгновенно поняла это еще в Найроби, когда Саймон только прикоснулся к ней и повел танцевать, отчетливо поняла, в чем была разница. Родни она боготворила и от всей души желала стать таким же хорошим врачом, как он. Она убедила себя, что влюблена в Родни, потому что все, кого она знала, были в кого-то влюблены. С Саймоном все вышло по-другому.

— А что, чувствуешь? — заинтересованным тоном спросил Саймон.

— У меня был не только Родни!

— Да ну?

— Что, не ожидал? Квалифицированный врач должен иметь определенный опыт!

— Мне нравится формулировка «определенный опыт»! — усмехнулся Саймон.

— Ты мне не веришь?

— Ни единому слову!

— Ну а я вот верю всему что слышала о тебе! И о девушках, которых ты целовал! И не только целовал, рискну предположить!

— Это тебя беспокоит?

— С какой стати? — Ее голос опять предательски задрожал. — Мне совершенно безразлично, что ты делаешь. Я поняла, что ты любитель пофлиртовать, как только тебя увидела!

— Разумеется. Это тебе подсказал твой богатый… извини, «определенный» опыт?

— Совершенно верно.

— А он не подсказал тебе, что девушки,, с «определенным» опытом… не должны флиртовать, если не питают интереса к объекту флирта?

— Я не флиртовала! — в ярости выкрикнула Френсис.

— Не ори, ты растревожишь Авеля.

— Я не ору! — уже более сдержанным тоном сказала она и с беспокойством посмотрела на раненого. Он действительно выглядел очень плохо. — О, Саймон! Мы не могли бы ехать побыстрее? Как только доберемся до Нгуи, я его прооперирую. Сделаем переливание крови, Каин будет донором.

— Операционная готова? — спросил Саймон.

Девушка кивнула.

— Я вынуждена просить тебя помочь мне в качестве ассистента, Мвет не справится, В армии он, конечно, кое-чему научился, но систематического образования у него нет.

Френсис уже начинала бояться, что у Авеля внутреннее кровотечение, но сердце раненого по-прежнему билось ровно под ее рукой, кроме того, он был сыном этой суровой африканской земли, которая подарила ему выносливость и волю к жизни.

— Авель женат? — спросила девушка.

Саймон покачал головой:

— Все еще готовит выкуп за невесту. Он положил глаз на одну девчонку из другого племени. Боюсь, она ему слишком дорого обойдется.

— По-моему, это ужасно, что женщин до сих пор покупают и продают! — возмутилась Френсис.

Саймон рассмеялся:

— Я догадываюсь, что ты ценишь себя гораздо выше, чем парочку буйволов и козла, вместе взятых!

— А ты? — тихо спросила девушка.

— Нужно будет подумать… Как там Авель?

— Не очень. Сколько еще осталось?

— Несколько минут. Нгуи как раз за холмом.

Френсис вздохнула с облегчением. Но, ни на секунду не забывая о предстоящей операции, чувствовала она себя совсем неуверенно и от души надеялась, что Саймон не догадается, что врач из нее такой же неопытный, как и женщина. Вытерев вспотевшие ладони о подол, девушка внезапно вздрогнула от боли. Царапины, оставленные колючками дерева, оказались слишком глубокими и намокли не от пота, а от крови. Трудно было даже сказать, где кровь Авеля на ее руках, а где — ее собственная.

Сумерки совсем сгустились, когда «лендровер» подкатил к госпиталю. Саймон устало вышел из машины, и к ним выбежал Мвет с носилками. Френсис радовалась, наблюдая, с какой спокойной уверенностью санитар устраивает на носилках Авеля и вдвоем с Саймоном несет его в операционную.

Пока она мыла руки и раскладывала инструменты, Саймон наспех установил какую-то допотопную осветительную систему, которая, однако, оказалась вполне удовлетворительной, хотя сильно шумела и слегка потрескивала. Потом он помог девушке надеть халат и перчатки, с нежностью, пролившейся бальзамом на ее душу, закрепив их на исцарапанных руках. — Повернись, я завяжу тебе маску, — приказал он.

— А себе?

— Мвет позаботится об этом.

Саймон капнул эфир на кусок марли — единственное анестезирующее средство, которое у них было.

— Каин придет? — спросила его Френсис.

— Мвет уже берет у него кровь.

Теперь, когда подошел важный момент, она вдруг с удивлением обнаружила, что совершенно точно знает, как нужно действовать. Запретив себе обращать внимание на шум осветительной системы и присутствие Саймона, Френсис полностью сконцентрировалась на ране Авеля. Она лишь краем глаза заметила, как Мвет принес пинту крови, взятую у Каина, и как Саймон ввел иглу в руку Авеля, приспособив бутылочку на рычаге над его головой.

— Авель отлично справляется, — спокойно произнес Саймон через какое-то время. — Ты тоже умница. Продолжай.

Френсис быстро заправила в иглу хирургическую нить и начала сшивать уже обработанную рану. Когда она закончила, на черной коже остался аккуратный ряд стежков.

— Отлично шьешь! — заметил Саймон.

Френсис наложила на шов повязку и крепко зафиксировала ее пластырем.

— Вот теперь всё! — удовлетворенно произнесла она.

— Молодец. Мы с Мветом перенесем его на койку. — Саймон снял маску и улыбнулся. — Очень хорошая, работа, доктор Уитни, ничего не скажешь! Мои поздравления!

Френсис почувствовала слабость в коленях и еще большую усталость, чем прежде. Присев на стул, она наблюдала, как двое мужчин укладывают Авеля на тележку. Мвет держал бутылочку с раствором высоко над головой, Саймон катил тележку к выходу из операционной. Девушка слышала, как они остановились в крошечной палате неподалеку и как пришедший в себя Авель тихонько постанывал, когда его перекладывали на высокую больничную кровать.

«О боже! — с ужасом подумала Френсис. — Я не могу встать!» Она ничего не ела весь день, а еще нервы, жара… Внезапно девушка почувствовала приступ дурноты и отчаянно сглотнула слюну, заполнившую весь рот. Ее тут же вырвало на чисто вымытый Мветом пол. Саймон, вошедший в этот момент в операционную, усмехнулся и протянул ей тазик, даже снизошел до того, что придержал ей голову, запустив пальцы в ее шелковистые волосы, и нашел чистый тампон, чтобы вытереть ей лицо. — С тобой всегда так? — поинтересовался он и с какой-то злой иронией добавил: — Или роль настоящего хирурга для тебя оказалась слишком тяжелой?

— Уходи! — прохрипела Френсис.

— И оставить тебя здесь валяться на полу? Нет уж, моя дорогая, я присмотрю, чтобы ты попала в свою кроватку. Утром будешь чувствовать себя совсем по-другому!

— Я собираюсь спать в госпитале, — слабо возразила девушка. — Я должна остаться с Авелем.

— Мвет останется с ним. Ты достаточно сделала за один день. — Он улыбнулся с неожиданной нежностью. — Даже больше чем достаточно для неопытной девушки, которая не может отличить юношеской влюбленности от настоящей любви!