Я неопределенно пожала плечами. Мне не очень нравился этот розыгрыш, если честно. Бедный Даксан, потеряв надежду избавиться от обременяющей его девственности с помощью Морены, обратил свой жалобно-жадный взор на меня. Заметив это, Бэт воодушевился и послал, с моего разрешения конечно, нашему угрюмому другу несколько смс-ок с моего телефона. На тему, что он весьма интересен мне, и как личность, и как мужчина. То ли Темное Светило напрочь лишен чувства юмора, то ли он никогда не смотрелся в зеркало (что маловероятно, поскольку он периодически сбривает клочковатую растительность на подбородке), но послания произвели взрывной эффект. Он поверил. И, пылая и обмирая, попросил о свидании. Азартный Бэт, возбужденно потирая ладони, назначил свидание на 'самом любимом и сакральном для меня месте' — кладбище. На выбор — Смоленском, Богословском или Серафимовском. Ровно в полночь. Там я готова буду соединиться с ним душой и телом на одном из старинных надгробий.

Сначала бедняга Даксан умолял меня поменять место. Затем — время. Но закусивший удила Бэт был непреклонен.

— Побольше иронии, юная сатанесса! — подбодрил он меня и отослал ультимативную смс-ку. — Так вот, возвращаясь к Таисии. 'Жизнелюбских' тенденций в ней, к ее чести, ни на грамм. Никаких таких обывательских лозунгов, призванных оправдать вопиющую пошлость и пустоту мироздания. С ней интересно беседовать. И просто фехтовать остротами в 'жж', и болтать о чем-нибудь псевдо-умном. К примеру, про астральное тело самоубийцы, которое долго мучается после смерти. Еще она утверждает, что во мне живут две личности: ночная и дневная. Солнечная и лунная. Она называет их Бальдр и Локи. Если ты знакома со скандинавской мифологией, то помнишь, что Бальдр — такой любимчик богов, изнеженный красавчик. А Локи — лжец, плут и мошенник. Даже мою тягу к суициду она умудрилась объяснить посредством этих двух архетипов: согласно мифу, Локи хитростью и коварством губит Бальдра, все боги в слезах и трауре. Две личности в одном теле, из которых одна перманентно убивает другую — отсюда якобы моя тяга к саморазрушению. Интересный ход мысли, не находишь?

— Ну, сейчас только ленивый не читал Юнга с его архетипами. А уж если имеешь психологическое образование, то сам бог велел.

— Ага! — Он мячиком подскочил на диване. Волосы взметнулись пушистым опахалом. — Темное Солнышко ответило! Он согласился, ура! Он выбрал Богословское — думаю, потому что живет неподалеку.

— Лучше б Смоленское. Там все-таки храм, часовня, дорожки освещенные. Не так опасно. Ты представляешь, с каким отребьем он может столкнуться на Богословском?.. Тебе его не жаль? Все-таки приятели.

— Что я слышу? — Он язвительно вздернул брови. — Достойно ли правоверному левопутеисту иметь в своем лексиконе такие слова, как 'жалость'? Тебе не кажется, что ты приблизилась на опасное критическое расстояние к столь нелюбимой тобою мещанской толпе?

Подыгрывая ему, я патетически возвысила голос:

— Не кажется! Поскольку Даксан наш, он полноправный член братства прогрессивных сатанистов, разве ты забыл? Грешно издеваться над собратьями.

— Ничуть, — он сосредоточился на кнопках мобильника. — Истинный сатанист ни с кем не дружит, он может лишь вступать во временные союзы. Он никому и ничем не обязан. Не думал, что придется учить тебя азбучным истинам, сестричка. И вообще, у меня возникло смутное подозрение, что ты лишь на словах сатанистка. На деле же — преступно мягкосердечна, хоть и пытаешься скрыть эту позорную слабость.

— Ничего подобного! — с возмущением запротестовала я. — Это лишь видимость.

— В таком случае, о чем мы сейчас ломаем копья?.. Ты чересчур зажата, Астарта. Ты боишься сама себя — своих широт и своих глубин.

— Ну, да, — согласилась я. — Я и не спорю. Знаешь, порой мне очень хочется на несколько дней или даже часов стать мужчиной. Тогда бы я нажралась в дым в какой-нибудь забегаловке и сняла все зажимы. Устроила бы драку с ломанием мебели и битьем стекол в окнах машин… начистила пару харей у ларечных хачей… нахамила ментам… Оторвалась бы по полной.

— Извини, Астарта, но в мужском теле ты была бы вторым Даксаном. Впрочем, если без шуток, наш демонический друг и у меня вызывает что-то вроде сочувствия. Он, видишь ли, еще маленький. Даксан старше меня на три года, но запоздал в развитии. Он романтик. Он верит, что если быть сильным, злым и напористым, то можно переломить хребет этой сцуке-судьбе, сломать ее игру и навязать свои правила. Мне его искренне жаль: он такой трогательный в своей детской вере, в своих пылких порывах. Года через два-три он крепко обломается, и… выйдет еще один Йорик.

— Наверное, я тоже романтик. Потому что тоже хочу быть сильной, переломить хребет суке-судьбе и навязать ей свои правила.

— Значит, и ты оболмаешься, дай срок, — равнодушно ответствовал он.

— Если обломаюсь — сразу убью себя. Жить 'обломанной' не стану ни минуты.

Бэт не ответил, казалось, потеряв интерес к этой теме. Зато, спустя пару минут манипуляций с мобильником, торжественно продекламировал:

— Итак, имеем следующее: 'Горжусь тобой! Жду с трепетом. Третья по счету могила, слева от входа'. По-моему, мило и лаконично. Кстати, твоему Даксану не придется тратиться на цветы — позаимствует с любой свежей могилки. Все-таки экономия.

Представив Даксана, сжимающего в руке пучок вялых лилий с надломленными стеблями, среди надгробий, в ужасе и трепетном ожидании плотских наслаждений, я расхохоталась.

Бэт зашелся мне в унисон, довольный своим остроумием и моей реакцией.

— Послушай, но он же меня возненавидит после всего этого! — Сия резонная мысль выключила мой смех. — На всю оставшуюся жизнь. Он Скорпион по знаку, а они злопамятны и мстительны. Мне это надо?

— Не бойся, дочь преисподней! — Он успокоительно постучал по моему плечу. — Во-первых, он туда не пойдет, скорее всего. Он мальчик острожный. А если все-таки придет и предъявит тебе завтра претензии, я уж найду, что ответить. Главное, выключи мобильник ближе к полуночи: скажешь потом, что села зарядка…

После первого визита Бэт стал заходить ко мне чуть ли не через день. Иногда с Даксаном — в такие вечера мы увлеченно творили наш сайт 'У Бафомета', но чаще один. На третий вечер я дала ему запасные ключи, чему он обрадовался как ребенок.

И я радовалась, если, бредя с ненавистной работы, замечала в своем окне отблеск горящего монитора или, вступив в подъезд, слышала доносящуюся из-под двери знакомую музыку. Глупо улыбалась, трепетала, как наивная самочка, словно меня ждало нечто сладкое и романтическое. А ждал меня хронический недосып, тяжелое пробуждение после мини-сна и необходимость гнать себя на службу пинками и поддерживать работоспособность лошадиными дозами кофе. И ноль романтики — никогда больше меня не увлекали в постель, и спать Бэт укладывался отдельно, на старой жесткой тахте. (Не знаю точно, в чем причина: то ли ему не приглянулось мое недостаточное знание Кама-сутры, то ли он был слишком влюблен — не в меня, разумеется.)

Да, я радовалась его присутствию в моем доме, хотя большую часть времени он проводил в сети, болтая по 'аське' с Айви или грузя изощренно-темными сентенциями форум. А обо мне вспоминал, когда глаза начинали слезиться от монитора, или хотелось есть, или тянуло к расслабленной, ни к чему не обязывающей болтовне под грохот любимой 'Агаты Кристи' или Ника Кейва.

Да, несмотря на все это, только в те вечера и ночи, что он обитал у меня, я жила, а не протухала в апатии и не корчилась от хронической душевной боли.

Впрочем, и он нередко доставлял мне боль. Особенно, когда говорил об Айви — взахлеб, то сияя, то почти рыдая, то выцарапывая в моем присутствии на предплечье опасным лезвием её имя дюймовыми буквами.

Но я научилась сводить тему Айви к минимуму. Это вышло случайно: расхваливая искренним голосом ее стихи (графомания чистейшей воды), я заметила, что лицо его кривится. Уже намеренно я принялась петь дифирамбы ее интеллекту и философскому складу ума (она и впрямь не глупая девочка, но не из ряда вон), и настроение у пылкого влюбленного испортилось окончательно.