Мне и впрямь позарез захотелось увидеть вблизи это чудо. Разглядеть воочию, переброситься парой фраз.

— Будешь хорошо себя вести, познакомлю! — Бэт выключил комп и в два прыжка оказался под одеялом.

Он долго еще рассказывал об Атуме, о своем благоговейном восхищении, которое — вот жалость! — в физическую страсть отчего-то не переплавлялось. Поэтому с вожделевшим его красавцем-андрогином он старался как можно реже оставаться наедине, и главными местами их встреч были ночные клубы, рестораны и модные презентации…

Он заснул резко, вырубился на полуслове, по-детски свернувшись калачиком, с гримаской, горько-удивленной и болезненной, на накрашенных губах.

КАРТИНА 3

Форум. С разных сторон входят Энгри и Луиза. Луизе около тридцати. Неухоженная, нездоровый цвет лица. Энгри несет в руке торт.

ЛУИЗА: С днем рождения, Энгри!

ЭНГРИ: Брось! С чем ты меня поздравляешь? Почитай, почти 27 лет настоящего ада.

ЛУИЗА: Неужели за всю жизнь не было совсем ничего хорошего?

ЭНГРИ (размахивает тортом, словно собирается его бросить): Мать на день рожденья торт подарила, а знает ведь, что я не выношу сладкого! Кому она его купила? Себе! А ты говоришь… Хороших дней за жизнь, может, пять-шесть и набралось бы. Да разве это перевесит?

ЛУИЗА (кивает понимающе).

ЭНГРИ: Пусть живут 'жизнелюбы', а нам по штату умереть положено! Знаешь, чем я днюху свою отметил? Сегодня ночью повеситься пробовал. Ни хрена не получилось, потому что больно и страшно. В первую же секунду начинается шум в голове — весьма поганое ощущение. Шея вся красная теперь. Наверное, чтобы реально повеситься, нужно, как говорят умные люди, заныривать в петлю в состоянии аффекта и без раздумий сразу выталкивать табуретку.

ЛУИЗА: Энгри, родной, есть же более легкие и приятные способы! Передоза героина, к примеру.

ЭНГРИ: Это у вас там, в столицах, легче. Здесь, в моей чухляндской дыре хрен раздобудешь. Да и бабки нужны. А откуда их взять, если за два месяца уже с третьей работы поперли? Не-ет, веревка дешевле будет. (Сделав прощальный жест, уходит.)

ЛУИЗА: Ох, Энгри…

Входит скучающей походкой Бэт.

БЭТ: Извини, мы не договорили с тобой в прошлый раз.

ЛУИЗА: Да. Ты так резко выключился. На полу-фразе.

БЭТ: Со мной такое бывает.

ЛУИЗА: Не объясняй, я все понимаю. Ты говорил на редкость глубокие вещи: даже странно, что ты пришел к таким мыслям в столь молодом возрасте.

БЭТ: Некоторые уникумы стареют так быстро, что не успевают толком повзрослеть. Ко мне это не относится.

ЛУИЗА: Пожалуй. Не сочти за комплимент, но ты — почти единственный на форуме, с кем я общаюсь на равных.

БЭТ: Мерси. Знаешь, единственная надежда, которой пытаешься себя обмануть — что когда-нибудь что-то изменится. Не важно что — хуже, лучше — главное, чтобы было хоть какое-нибудь движение. Наверно, только этим смерть и привлекает. Тем, что может быть еще хоть что-то новое. Хотя и в это уже верится с трудом. И если взглянуть трезво — и в смерти особого шарма не чувствуется.

Входит, точнее, въезжает на роликах Брюс. На голове у него мотоциклетный шлем.

БРЮС: Послушай, не отчаивайся! Я сам таким был в молодости. У тебя, видимо, проблемы с девушками?

БЭТ (с нарочитым вздохом): Еще какие…

БРЮС: Я тебе посоветую эффективный тренинг быстрого соблазнения. Любая дама будет твоя в первые десять минут знакомства, даже если с ней рядом кавалер. Упражняться нужно два раза в день минут по двадцать. Объясняю…

БЭТ: Брюс, дорогой, да пошутил я. Нет у меня проблем с девушками — у них со мной.

БРЮС (делая крутой вираж): У девушек с тобой проблемы? Так это еще проще. Каждое утро ложишься на пол в упор лежа и отжимаешься. За количеством не гонись, делай, сколько сможешь. Плюс методика Норбекова. Штангу бы тоже неплохо. А также — несколько мимических упражнений перед зеркалом…

БЭТ (вскипая): Мои посты здесь дают основание принимать меня за олигофрена?! Штанга и прокачка бицепсов мне грозят только как один из весьма болезненных способов ухода. Предпочитаю подбирать и пробовать более легкие методики — пока неудачно, к сожалению. А что касается девушек, проблемы у них со мной другого рода: они все больше морального прессинга не выдерживают. Туда им и дорога, впрочем.

Появляется Айви. Она изменилась со времени встречи в реале: на голове вместо пушистого золотистого облака нечто коротенькое и зеленое. Она стучит ногой в босоножке по клавише, на которой написано 'Приват'.

БЭТ (Луизе и Брюсу): Тише! Свалите, пожалуйста, куда-нибудь, а?..

Луиза понимающе кивает, уходит. Брюс поощрительно хлопает по плечу.

БРЮС: Не упускай момент, дружище! Помни о методиках Норбекова. Мысленно я с тобой! (Укатывает.)

Бэт и Айви разговаривают, маленькими шажками приближаясь друг к другу.

АЙВИ: Привет…

БЭТ: Хайль…

АЙВИ: Поболтаем?

БЭТ: А как же. Как вчера и позавчера.

АЙВИ: И опять полночи?

БЭТ: Именно. На работу не проспишь?

АЙВИ: А я мало сплю. Часа четыре.

БЭТ: Тебе хорошо.

АЙВИ: На том стоим. Мне лучше всех.

Приблизившись, смотрят друг другу в лицо. Бэт хватает ее за руку, меняя тональность, говорит быстро и горячо.

БЭТ: Я хочу рассказать тебе о себе все, все! — чтобы ничего не оставалось за душой, ты слышишь?!

АЙВИ: И я! Я тоже.

БЭТ: Ты знаешь, когда я в первый раз перерезал себе вены? В четырнадцать с половиной. Только сегодня утром рассказывал об этом дураку-психологу.

АЙВИ: А я в двенадцать!

БЭТ (с завистью): Ты круче меня. Ты — изумительная.

АЙВИ: Сейчас покраснею. 'В смущении потупив глаза и шаркая ножкой…'

БЭТ: Жалко, что я не вижу. Когда ты краснеешь, ты становишься неотразимой. Рассказывай!

АЙВИ: Все-все? Меня мать в детстве по полу таскала. Говорит перед сном: 'Пойди почисти зубы'. А я бы и рада почистить, но не под приказом. Тогда она стаскивает меня с кровати и начинает таскать по полу. За рубашку, за волосы. Они у меня длинные были.

БЭТ: Я бы ее убил. Давай я ее убью?

АЙВИ: Спасибо. Но разве это изменит что-либо?

БЭТ: Да пожалуй, что нет. Раньше надо было. В раннем детстве.

АЙВИ: Ты думаешь, в детском доме было бы лучше?

БЭТ: Не думаю. Нигде не лучше. Этот мир, созданный Господом Догом, — огромная пыточная камера со множеством разнообразнейших закутков и закоулков. Знаешь, у меня есть подозрение, что и после смерти избавление не наступает. Что все устроено таким садистским образом — нечто вроде ловушки — чтобы отыметь наиболее чувствительных к боли изощреннее и комичнее.

АЙВИ: Я тоже так чувствую. Только выразить так здорово не умею.

БЭТ: Приезжай!

АЙВИ: Ты это всерьез? Я ж только неделю назад была в Питере.

БЭТ: А я уже соскучился. Зверски.

АЙВИ: А ты не боишься меня увидеть? Я сильно изменилась с момента встречи.

БЭТ: Поправилась на 15 кило?.. Вставила себе фарфоровые зубы?.. Поменяла пол?..

АЙВИ: Поменяла прическу. Полголовы почти под ноль, а оставшееся покрасила в зеленый цвет.

БЭТ: Супер! Это чтобы матушке не за что было тебя таскать — при домашних разборках?

АЙВИ: С ней чуть инфаркт не случился, когда узрела меня в таком виде.

БЭТ: Мо-лод-ца! Ты офуительная девушка. Если честно сказать, внешность для меня давно уже не важна. Я душу твою вижу.

АЙВИ: Несколько преждевременное заявление! Свою душу даже я не вижу.

БЭТ: А еще у меня мечта была в дальней юности: иметь свой остров в Исландии — сидеть на нем, бухать и ветер слушать.

АЙВИ: Здорово. Я тоже от Бьорк угораю.

БЭТ: Приезжай! На пару дней хотя бы. А то я приеду! Твоей матушке раздолье будет — волосы у меня до колен.

АЙВИ: Помним-помним. Волосы — твой бренд. Но разве ты сейчас один? По-моему, тебя окружают восторженные поклонницы.

БЭТ: Окружают, со всех сторон, даже слишком тесно. И поклонницы, и поклонники. Но, тем не менее (вздыхает, с кавказским акцентом), я савсэм адин!