Служащий кивнул:

— Мы проверяем наш парк машин ежедневно. Эта машина до сих пор не была возвращена обратно.

— Дает нам это что-нибудь? — спросила Кортни. Она казалась усталой и потерявшей надежду.

— Разумеется, — подтвердил Михаэль. — Теперь у нас есть хоть что-то в руках. Мы знаем марку машины и ее номер. Мы можем ее искать. Если только ты не захочешь передать это дело полиции. Они знают, как все должно происходить.

— Ты же видел Джеффри Таунсенда. Он не показался мне суперменом.

— Верно.

Голос Михаэля звучал не слишком серьезно. Она посмотрела в его голубые глаза. Выражение его лица отнюдь не свидетельствовало о важности поисков Джонатана. Но зато его взгляд говорил о том, что она очень важна для него. Она проглотила слюну и посмотрела в сторону. Теперь не время думать об этом. Конечно же, не время.

6

По дороге от Монтего-Бай назад в Негрил Кортни пыталась расспросить Михаэля об его жизни в Штатах. Но он уклонился от рассказа. А когда она захотела узнать, почему он приехал именно на Ямайку, промолчал.

Когда он остановил машину у ее дома, то остался сидеть за рулем, крепко сжав при этом губы. Он казался явно рассерженным.

— Ты не хочешь вместе со мной зайти в дом?

Он покачал головой.

— Я вернусь обратно в отель. — К этому он еще добавил весьма неуклюжее объяснение: ему надо позаботиться о Патрике. Но Кортни была уверена, что дело вовсе не в Патрике, а в Треворе, который стоял в дверях. Он вел себя так, словно это был его дом. Ничего удивительного, что Михаэль был рассержен.

Но у нее не было ни времени, ни сил, чтобы заниматься уязвленной гордостью Михаэля. Она целиком была поглощена предстоящими поисками машины, которую взял в аренду Джонатан. Это был ее единственный шанс.

— Что ты делаешь сегодня во второй половине дня? — спросил ее Михаэль, когда она вышла из машины. Он так поставил вопрос, что ее ответ вряд ли бы ему понравился.

Но она ни в коем случае не хотела его обманывать.

— Я буду искать машину в горах, — заносчиво ответила она.

Его лицо еще больше помрачнело.

— Там, на верхних дорогах, еще опасней. Подумай сама. Тебя уже дважды пытались убить. Хочешь предоставить им еще один шанс?

— Я не поеду по дорогам. Неподалеку в конюшне стоит моя лошадь. Я буду пользоваться только проезжими тропами.

— Разрешишь мне тебя сопровождать?

— Когда ты сможешь вернуться?

— Через час. Самое большее — через два.

— Но тогда уже будет почти совсем темно, — возразила она.

— Но мы можем это сделать завтра. Во всяком случае, ты не должна ехать одна.

— Я поеду с Тревором.

Молчание, которое она услышала в ответ, отдалось болью в ушах.

— Я не думаю, что это хорошая идея.

— Почему нет? Он мой друг.

Михаэль выглядел крайне несчастным.

— Я считаю, что как можно меньше людей должно быть в курсе того, о чем мы там разузнали.

У Кортни было ощущение, что он хотел сказать гораздо больше.

— Обещай, что дождешься меня.

Кортни неохотно согласилась, зная, что не сделает этого. Как только Михаэль уедет, она тут же отправится в конюшню, чтобы оседлать свою лошадь. Окрестности в горах можно было обследовать не только с основной дороги, но и проезжая по узким пыльным улочкам маленьких деревень, расположенным на большой высоте.

Если машина Джонатана стоит где-нибудь в этой местности, возможно, она ее обнаружит. Кроме того, она хотела привести в порядок свои мысли. То сильное физическое влечение, которое она испытывала к Михаэлю, несмотря на столь краткое знакомство, будоражило и раздражало Кортни все больше и больше. Об этом она непременно должна была поразмыслить.

После того как машина Михаэля скрылась из виду, Тревор вышел Кортни навстречу.

— Ну, и чем вы оба сегодня занимались? — спросил он как бы мимоходом.

Она помедлила, вспомнив предостережение Михаэля.

— Мы были в Монтего-Бай. У меня там кое-какие дела.

— Я бы тоже мог поехать с вами.

— Я знаю. Скажи-ка, Трев, ты ничего не будешь иметь против, если я опять ненадолго оставлю тебя одного. Мне надо еще кое-что сделать.

— Я могу поехать с тобой. Возможно, я был бы тебе чем-то полезен.

— Нет, — ответила она резко. — На лице Тревора появилось удивление. И еще что-то. Гнев? Нет, не может быть. — Мне очень жаль, но некоторые вещи можно сделать только самой. Ты, надеюсь, понимаешь.

— Разумеется.

В его взгляде больше не было жестокости. Он опять был прежним, все понимающим, дружелюбным Тревором, которого она знала с детства.

— Я могу приготовить ужин? Сварю спагетти. Тебе всегда нравились мои соусы.

Она кивнула и побежала в дом, чтобы захватить бинокль, затем направилась к машине и еще раз оглянулась на Тревора.

— Если приедет Михаэль, скажи ему, пожалуйста, что я скоро вернусь. Пусть он меня подождет.

— Что я должен ему ответить, если он спросит, куда ты отправилась?

— Я поеду в конюшню. Но об этом ему говорить не надо.

Она заметила странный блеск в глазах Тревора.

— Ты скажешь ему, чтобы он подождал?

— Конечно.

Через полчаса Кортни была уже на конюшне и запрягала Джезебель, свою старую кобылу. Она купила лошадь вскоре после того, как обосновалась на Ямайке. При покупке она поддалась уговорам, но, в общем-то, не смогла устоять перед прекрасными глазами и именем лошади. Лошадь в стойле фыркала и била копытом, но как только Кортни села в седло, животное успокоилось и послушно выполняло команды всадницы.

Вначале Кортни ехала по ухабистым улицам на север. Затем свернула на тропинку, которая была покрыта красным песчаником и вела мимо заброшенных хижин. Кортни продвигалась вперед очень медленно, так как должна была соблюдать крайнюю осторожность в этой скалистой местности. Ее плечи горели в лучах заходящего солнца. По телу тонкими ручейками струился пот. Тропинка становилась все уже и отвеснее. Каждые сто метров Кортни придерживала лошадь и обследовала местность вокруг. Она видела играющих детей около нищих хижин ямайцев, стариков на ослах и несколько проржавевших насквозь машин, которые тем не менее продолжали ездить. Но белой маленькой машины не было нигде.

Наконец она добралась до заброшенной плантации. Главное строение еще стояло, хотя все окна были выбиты, а водопровод полностью разрушен. Она привязала Джезебель в тени дерева, а сама присела на каменную ограду. Она смотрела вниз на долины и любовалась изумительным по красоте зрелищем: заходом солнца над Карибами.

В этой идиллической обстановке Кортни на мгновение представила себе, что в мире все благополучно, Джонатан спокойно сидит дома, и она никогда не встречалась с Михаэлем О'Мира.

Джезебель тихонько заржала и вернула Кортни к действительности. Кобыла била копытом — верный признак того, что она хочет помчаться вскачь. Езда в горах шагом была не для Джезебель.

— Тогда вперед! — воскликнула Кортни, вскочив в седло и отпустив поводья, чтобы промчаться галопом по широкому полю, которое расстилалось перед ними. Ветер обдувал разгоряченное лицо девушки.

Внезапно из зарослей раздался резкий звук, а вслед за ним вспыхнуло пламя. Затем звук повторился. Сердце Кортни сильно забилось, когда она поняла, что кто-то в нее стреляет. Надо было действовать. Инстинктивно она потянула поводья влево, чтобы как можно скорее выбраться за линию огня. Но прежде чем она сумела изменить направление движения, пуля просвистела в сантиметре от ее ноги. Лошадь испугалась. Кортни тщетно пыталась справиться с ней. Та взвилась на дыбы и понеслась через поле к узкой тропинке, ведущей к дому.

По крайней мере, она вышла из-под обстрела, избежала смертельной опасности. Теперь Кортни стоило огромных усилий удержаться на лошади. Одной рукой она вцепилась в поводья, на которые лошадь совершенно не реагировала. Другая рука судорожно ухватилась за гриву. Кортни была хорошей наездницей, но даже самый искусный всадник вряд ли смог бы сейчас справиться с обезумевшей от страха Джезебель. Лошадь с топотом неслась по скалистой тропе, окаймленной толстыми стволами деревьев и густыми зарослями. Свисающие вниз ветки царапали лицо Кортни и ее обнаженные плечи. Кобыла в панике неслась вперед, ощущая на себе наездницу. Кортни и думать забыла о выстрелах. Теперь она боялась упасть с лошади и сломать себе шею. Мысль о том, что она может невредимой добраться до конюшни, просто не приходила ей в голову.