Молчание продлилось недолго, всего несколько секунд.

— Нам всем на прошлой неделе пришлось несладко, — монотонным голосом проговорила Филисия Холланд.

— Знаю, — прошептала Кэрол, презирая себя за невыдержанность. Она села, глубоко вздохнула и вытерла мокрые глаза тыльной стороной ладони. Этот жест остался у нее с раннего детства. — Я не должна была… я не хотела…

— Сейчас лучше себя чувствуешь?

— О, просто налетел ураган и порвал брезент, но у меня по-прежнему все нормально. — Она насмешливо фыркнула и поинтересовалась: — Наверное, я выгляжу ужасно?

— Нет. На мой взгляд, ты выглядишь просто замечательно.

— Спасибо, — застенчиво поблагодарила Кэрол.

— Кевин завтра рано улетает, так что…

— Только съездим в Виллидж и сразу же обратно. Сегодня у него последний вечер дома, и я хочу угостить его. В понедельник вечером в Виллидже будет полно народа, так что ни о чем не беспокойтесь.

— Сегодня утром мы отправили Даудам телеграмму, но, пожалуй, завтра придется им позвонить. Я уверена, что они поверят, будто ты в безопасности только тогда, когда услышат твой голос.

Кэрол улыбнулась, встала и быстро поцеловала мать.

— Кевин будет целый вечер причесываться, если его не поторопить. До встречи. — Слегка прихрамывая на поврежденную ногу и что-то тихо напевая, девушка поднялась по задней лестнице. Через пару секунд Филисия услышала, как она прокаркала изо всех сил: — Кевин! Пошли!

Филисия успокоилась и улыбнулась про себя. В стакане осталось немного пахты. Она погасила сигарету и взяла стакан. Решив, что не хочет допивать молоко, отнесла его к мойке.

Наверху перестала стучать пишущая машинка Сэма, и в доме воцарилась чудесная тишина. Сейчас все звуки раздавались на улице. Филисия услышала сипуху, на берегах пруда квакали неутомимые лягушки. Заряд бодрости от тенниса еще не прошел, и сейчас она чувствовала легкое напряжение и не могла сразу успокоиться за книгой или письмами, на которые необходимо было отвечать. Филисия посмотрела в маленькое окошко над мойкой и увидела Риггса, который брел по лужайке через скопления теней и холодные пятна лунного света. Каждые несколько секунд он останавливался, и его глаза, кусочки янтаря, что-то лениво искали.

Филисия Холланд уже собиралась пополоскать стакан, но неожиданно рука сильно задрожала, и он выскользнул. Стакан упал в раковину и разбился. Она смотрела на осколки, охваченная унылой тревогой. Всю неделю нервы были напряжены, как натянутая струна, подумала она. Зато сегодня, когда Кэрол вернулась домой, они все будут спать очень крепко.

Уныние пришло, как туман.

Кэрол была дома, но она изменилась. Особенно сильно изменились ее глаза, в них застыла тревога и страх. Они находились слишком глубоко и разглядеть их было очень трудно.

Что она пережила за последнюю неделю и о чем не могла рассказать?

Филисия задрожала. На пальце показалась кровь. Кровь начала капать на ладонь, окрашивая ее в темно-красный цвет. Миссис Холланд смыла кровь и убрала из раковины осколки стекла.

Магнитофон выключили только после того, как дважды прокрутили запись беседы с Кэрол Уоттерсон. Несколько минут после этого двое полицейских сидели и думали. Молчание время от времени прерывалось коротким треском телекса.

Наконец Пит Демилия зевнул и заметил:

— От этого удара по шее ее голос здорово охрип.

Роберт Гаффни объяснил:

— Доктор сказал, что в горле сильная опухоль, некоторые гланды здорово пострадали. Через несколько дней все пройдет, и она будет говорить нормально.

— От чего мог возникнуть такой синяк? От удара кулаком?

— Нет. В этом он уверен. Ее могли душить, а может, ударили дубинкой или еще каким-то твердым предметом. — Гаффни нахмурился, глядя на двухстраничное заключение лаборатории ФБР.

— Думаешь, она рассказывает правду? У нее на самом деле провал памяти?

— Если Кэрол лгунья, то чертовски хорошая. — Фэбээровец протянул заключение. — Подтверждение нашего предположения, что они накачивали ее наркотиками. Комбинация метедрина, транквилизатора и сильного снотворного. Последнее лекарство настолько новое, что в нашей лаборатории с трудом его определили. Это снотворное совсем недавно стали выпускать в очень маленьких количествах для экспериментальных целей. Патент принадлежит компании из Пало Алто, они его и производят.

— Эй! Эй! — встрепенулся лейтенант Демилия, и его глаза загорелись.

— Де Ла Круз всю ночь будет работать на Побережье. Через час мы узнаем, не было ли у них недавно кражи. Если нет…

— Кто-то из служащих компании, у кого есть доступ к лекарству, мог взять совсем немного, но вполне достаточно для Кэрол Уоттерсон. Может, химик? У меня такое ощущение, что мы скоро добьемся успеха.

У Гаффни была привычка докуривать каждую сигарету так, чтобы от нее оставалось полдюйма, но сейчас он сильно разволновался и затушил сигарету, выкурив всего треть.

— Пока у нас была пара успехов. Первый — мы сохранили все в тайне от прессы. А второй, просто колоссальный — возвращение девушки.

— Угу, — буркнул Питер Демилия, и в комнате вновь наступила тишина. Потом детектив слегка улыбнулся и осведомился: — Не передумал, Гафф?

— Нет. Я по-прежнему считаю, что Кэрол Уоттерсон бежала. В противном случае просто не вижу ни малейшей логики. Похитители все предусмотрели. У них был хороший план, и они придерживались его до конца. Это похищение обошлось им в кругленькую сумму. Можно поспорить без особого риска проиграть пари, что они не сидели в каком-нибудь третьеразрядном мотеле. Мы не найдем ни место, где они держали ее, ни их самих обычными методами, проверка снятых на лето коттеджей и мотелей ничего не даст… Знаешь, никак не пойму, зачем они похитили ее, потом через пять дней отпустили, не сделав за это время ни малейшей попытки получить свои деньги?

— Потому что они уже получили то, что хотели. У Кэрол что-то было. Но это не деньги.

— Это не было и ее прекрасным телом.

— А вдруг они просто решили потренироваться? Вдруг они готовятся к более крупным похищениям?

Гаффни взял фотографию Кэрол Уоттерсон. Это был не бездушный снимок, сделанный в ателье, а хороший честный снимок, сделанный профессионалом. Фотографии был год. Тогда у нее было более круглое лицо, более юное, пожалуй. Прямой взгляд, улыбка полна оптимизма и чувства благополучия. Сейчас Кэрол сильно изменилась, даже лицо было не тем же самым, что год назад. Сегодня вечером кожа на ее лице была натянута, как на барабане. Нельзя сказать, будто у нее был вид заморенного голодом человека, но лишнего мяса в ней не было. Да и выражение лица слегка изменилось. Винить в этом можно и потерю оптимизма и с трудом полученное знание, будто мир по-прежнему остается охотничьим угодьем, и жертвой на нем может оказаться любой человек. Ее глаза казались ему сейчас более суровыми, резко очерченными и совсем неглубокими, зато они продолжали оставаться приятными и мудрыми и были наполнены огоньками душевной теплоты и возбуждения.

— Когда вы с ней договорились встретиться в следующий раз?

— Завтра, — ответил Роберт Гаффни и тут же понял, с каким нетерпением ждет этой встречи. — Кэрол поможет нам уточнить детали в портрете подозреваемого, а после этого она согласилась поехать в округ Роклэнд. Хочу проверить, вдруг она там что-нибудь вспомнит.

— Там мы и преподнесем ей большой сюрприз?

— Да, там.

Демилия немного смущенно улыбнулся.

— Надеюсь, в придачу к плохой памяти у нее здоровое сердце.

— Доктор сказал, что сердце у нее работает прекрасно, как насос, Пит.

Кевин наконец выключил ночную лампу, но не стал трогать транзистор, лежащий на подушке рядом с его ухом. Ночь выдалась ясной. Он ни капельки не устал, хотя диск-жокей весело сообщил, что уже без двадцати шести минут три. Потом с благоговейной дрожью в голосе парень представил хит номер один в исполнении «Дорс». Песню Кевин слушал вполуха, радио в основном составляло ему компанию. Он волновался от ожидания круиза, думал о предстоящем через несколько часов долгом перелете и плаванию по голубому морю. Некоторые беспокойства у него вызывала новая маска, которую купил Сэм. Потом парню в голову неожиданно пришла другая мысль. Интересно, подумал он, Джои Бальфуру опять станет скучно и он бросит их в середине круиза? Если Джои уедет домой, то испортит весь эксперимент, главное в котором было точные и аккуратные записи температуры воды и процентного содержания соли. Кевин был рад, что никто не знал о похищении сестры. Теперь он сможет тридцать дней ни с кем о нем не говорить. И еще он был рад, что уезжает из дома именно сейчас и какое-то время побудет вдали от Кэрол.