Логично предположить, что в случае с христианами Нерон предоставил полную свободу Тигеллину. Он должен был изобрести примерную казнь для христиан, дабы народ, увидев заслуженную кару подлинных поджигателей, перестал болтать глупости о своем цезаре. Народ в отличие от цезаря кровавые зрелища обожал, из чего, похоже, и исходил Тигеллин. Префект претория был человеком крайне жестоким, злобным и, к несчастью, еще и не лишенным фантазии. Последнее он уже доказал, организовав совсем незадолго до повара Рима фантастический праздник Эроса для Нерона и всего императорского двора. Кошмарный сценарий казней христиан мог написать только такой человек, как Тигеллин.
Итак, иудейские священники подсказали Поппее, кого лучше всего обвинить в поджоге Рима, Тигеллин изобрел изуверские казни и расправился с множеством людей, далеко не все из которых были христианами, но вся вина за происшедшую трагедию пала на одного Нерона. Ему принадлежала верховная власть в Риме, он своей волей санкционировал и лживое обвинение, и бесчеловечную расправу над безвинными людьми. На нем и ответственность за все. Таков суровый суд истории.
Особую значимость расправе над христианами, случившейся при Нероне, придало присутствие в Риме в это время двух знаменитейших апостолов — Петра и Павла. Их гибель тоже пала на Нерона.
Вот что писал о судьбе двух проповедников учения Христа Евсевий Памфил в своей «Церковной истории»:
«Итак, этот первый среди властителей богоборец горделиво поднял руку на апостолов. Рассказывают, что Павел был при нем обезглавлен в самом Риме, а Петр распят; рассказ этот подтверждается именами Петра и Павла, уцелевшими на кладбищах этого города. Это же утверждает и клирик, именем Гай, живший при Римском епископе Зефирине. Писшенно возражая Проклу, главе катафригийской секты, он так говорил о тех местах, где положены священные останки упомянутых апостолов:
«Я могу показать тебе победный трофей апостолов. Если ты пойдешь в Ватикан или по Остийской дороге, ты найдешь трофей тех, кто основал эту Церковь».
Что оба апостола мученически скончались в одно и то же время, подтверждает Дионисий, епископ Коринфский, в письме своем римлянам: «Вы в вашем сообщении соединили питомники, насажденные Петром и Павлом в Риме и в Коринфе. Оба насаждали у нас в Коринфе, одинаково научая нас; одинаково они вместе поучали в Италии и мученически скончались в одно и то же время».
Это вот для того, чтобы еще больше подтвердить мой рассказ». [189]
Павел был римским гражданином и потому избежал лютой казни распятия на кресте. Привилегией римских граждан было право на быструю казнь, на не позорную смерть от меча.
Об обстоятельствах смерти Петра рассказывает знаменитая легенда об уходе апостола из Рима в разгар Неронова гонения. Согласно ей апостол Петр удалился из Рима, где продолжались жестокие казни христиан. Но когда он вышел за городские пределы и шел по Аппиевой дороге, ведшей на юго-восток из Рима в Капую, он вдруг встретил Иисуса Христа. Потрясенный апостол пал на колени перед Спасителем и спросил его: «Quo vadis, Domine?» — «Куда идешь, Господи?» На что Иисус ответил, что направляется в Рим принять новое распятие. Устыдившись своего бегства от гонителей, Петр вернулся в Рим и сам отдался в руки властей. По преданию, он был распят вниз головой.
Позднее на Via Appia (Аппиевой дороге) была построена часовня, находящаяся на том месте, где согласно легенде апостол Петр встретил Иисуса Христа.
Расправа Нерона над христианами не уничтожила христианство в Риме. Более того, после гибели Павла и Петра был по жребию избран первый епископ Рима. Им стал видный сподвижник Павла Лин. Лина Павел упоминал в своем Втором послании к Тимофею, передавая приветствия от своих ближайших соратников: «Приветствуют тебя Евнул и Пуд, и Лин и Клавдия, и все братия». [190]
Так родилась Римская церковь.
Жестоко расправившись с христианами, обвиненными в поджоге Рима, Нерон скоро потерял к ним всякий интерес. Ему ведь надо было только найти тех, на кого можно было возложить вину за ужасное бедствие, постигшее Рим, дабы недалекие римляне не продолжали возводить напраслину на своего принцепса. Кто были на самом деле люди, которым Тигеллин учинил столь неслыханные по жестокости казни, Нерону было безразлично. Свидетельством этого является то, что в дальнейшем преследование христиан в империи со стороны римских властей прекратилось. Первый закон о преследовании последователей Христа появится в Риме только полвека спустя при императоре Траяне (98–117 гг.). Из него будет следовать, что «доказанный христианин подлежит смерти». А как система преследование христиан в Римской империи утверждается только в правление Марка Аврелия (161–180 гг.), великого императора, великого философа-стоика и величайшего ненавистника христиан. Самым же беспощадным гонителем христиан стал Диоклетиан, великий преобразователь Римской империи (284–305 гг.). В отличие от Нерона эти властители Рима преследовали христиан целенаправленно, но христианская традиция, как это ни удивительно, к ним куда более доброжелательна. К Траяну и Марку Аврелию христианские писатели никогда не испытывали ненависти, а на Диоклетиана вину за беспощадное гонение возлагали куда в меньшей степени, нежели на его соправителей Галерия и Максимиана. Нерон же — антихрист.
Дело, наверное, не только в том, что Нерон был первым гонителем. Его гонение, конечно же, носило случайный характер, было кратковременным, но изуверские формы казней, изобретенные богатой фантазией Тигеллина, превосходили все мыслимые пределы человеческой жестокости. Наконец, при Нероне в Риме погибли два великих апостола — Петр, бывший наряду с братом своим Андреем первым из учеников Иисуса, и Павел, сыгравший величайшую роль в распространении учения Христа в пределах империи и донесший его до самого Рима. В результате мученический ореол молодой христианской церкви, мужественно перенесшей безвинно жесточайшее гонение, стал свидетельством ее силы, ее несгибаемости перед любыми бедствиями. Отсюда память о первом гонении, ненависть к первому гонителю утвердились в христианстве навсегда.
Глава VI
Заговоры и казни
Минул великий пожар, минули казни христиан, и Нерон приступил к восстановлению Рима. Столица империи, на обновление которой Нерон не останавливался ни перед каким расходами — необходимость такой безграничной щедрости, впрочем, диктовалась двусмысленным положением, в котором Нерон после пожара оказался, — быстро приобретала новый облик. Дабы исключить повторение подобного пожара, город перестраивался не беспорядочно, как некогда после нашествия галлов Бренна, но согласно тщательно продуманному и детально разработанному плану. Вместо узеньких и кривых улочек, бесчисленных переулков, стали появляться широкие улицы, новые кварталы были точно отмерены. С целью уменьшения пожароопасности и облегчения тушения в случае возникновения пожара была запрещена застройка дворов, а высота самих зданий была ограничена.
«Городские здания он придумал сооружать по-новому, чтобы перед домами и особняками строились портики с плоскими крышами, с которых можно было бы тушить пожар; возводил он их за свой счет». [191]
Участки для строительства домов предоставлялись владельцам расчищенными за счет государства, а за завершение строительства особняков и доходных домов в установленные сроки их владельцам сообразно их сословному происхождению и размерам доходов выплачивалась денежная награда.
Для свалки бесчисленного мусора, оставшегося после пожара, было согласно распоряжению Нерона отведено новое место в приморских болотах близ римской гавани Остим в устье Тибра. Все корабли, приходившие в Рим вверх по Тибру, на обратном пути обязаны были вывозить мусор. Так удалось быстро очистить город от следов пожарищ.