— Ну, так то тренировки, Анита. На ринге мы не можем ранить друг друга серьезно, и в армии не приветствуется, если ты уложишь на больничную койку своего спарринг-партнера.

— Ну да, скорее всего. К чему ты клонишь?

— Я верлев, Анита. Арэс — вергиена. Гиены крутые парни конечно, но они дерутся друг с другом не так, как мы. Предполагается, что самцы в прайде задираются с лидерами, и тем приходится их ставить на место, либо убить.

До меня кое-что дошло, и я почувствовала себя такой дурой, что не додумалась до этого раньше.

— Я думала, Пэйн и Джесс уехали в командировку, вроде как веркрысы посылают своих наемников на заработки для их группы, но ведь это не так, правда?

— И какой же ответ тебе нужен? — спросил он.

— Правда, конечно, — ответила я.

Он покачал головой.

— Нет, ты не хочешь правды. Потому что от нее ты почувствуешь себя лицемеркой, а после это перерастет в вину за то, что ты назначила меня Рексом сент-луисских львов, и ты будешь винить и себя, и меня, и будешь срываться на мне, а я этого не хочу.

— Значит, ты их убил.

— Чтобы они не убили меня, да, я их убил, но не сам. Мне помогли Келли и другие верльвы. Если бы большинство доминантов в прайде встало бы на сторону Пэйна и Джесс, я был бы уже сейчас мертв, но они остались на моей стороне. Они посчитали меня лучшим лидером, у которого крепкие связи с тобой и Жан-Клодом, и в этом случае они будут лучше защищены.

Я подумала о том, что Пэйн и Джесс мертвы. Я должна была бы переживать намного сильнее, но меня это мало заботило. Я чувствовала онемение и отстраненность от всего происходящего. Во рту начали возникать несильные острые покалывания. Тот факт, что я была в состоянии шока и боль началась только сейчас, означал, что ранения были значительней.

— А если бы я спала с Пэйном, то они встали бы на его сторону и убили тебя?

— Дело не в сексе, а в том, что я твоя Невеста, и ты меня трахаешь. Поэтому я для тебя более значим.

Я кивнула:

— А что произойдет, если кто-то, с кем у меня метафизическая связь, окажется на плохой стороне?

— Они все доверяют тебе и знают, что ты с этим справишься, также как случилось до меня с предыдущим Рексом.

Я застрелила предыдущего Рекса прямо в голову за то, что он убил одного из верльвов, и пытался убить Натаниэля. Хэйвен был неспособен делить меня с остальными мужчинами. Он хотел меня только для себя, и когда не смог этого получить, то попытался убить моих любимых мужчин. Его ревность подтолкнула его к реально плохим поступкам, и, в конце концов, мне пришлось его убить, чтобы сохранить остальных в безопасности. Это была драка, которая вышла из под контроля, наподобие сегодняшней.

Я потянула Жан-Клода за руку, сжимая пальцы:

— Не хочу чтобы ситуация как с Хэйвеном повторилась, Жан-Клод.

— Никто из нас этого не хочет, ma petite.

— Ашер мог по-настоящему ранить Сина, Жан-Клод. Нужно приложить немало силы, чтобы одним ударом свалить вертигра с ног.

— Девила было бы не так легко свалить с ног, — заметил Никки.

Я посмотрела на него:

— Ты это о чем?

— Девил намного сильнее, у него лучше накачаны шейные мышцы, так что такой удар не вывел бы его из строя. К тому же, он более сильное верживотное. Это также помогает защищать и тебя.

Я посмотрела на Клодию:

— Насколько слаб Син по сравнению с остальными?

Она пожала плечами:

— Он из клана тигров, так что тут замешана метафизика, но могу сказать, что он один из самых слабых твоих тигров. Слабее всех только Джейд, но думаю у нее проблема в том, что она боится своей силы.

Я подумала об этой единственной связанной со мной метафизически женщине. Она была еще меньше меня, и ростом доходила мне всего до плеча, как и я, большинству из моих мужчин.

Кожа у нее была бледной, длинные черные волосы, и огромные карие, глаза слегка увеличивали ее лицо. Глядя на нее, на ум приходили слова деликатная и изящная, не многие женщины у меня могут вызывать подобные аналогии.

— Она на протяжении нескольких веков была девочкой для битья у своего Мастера Вампиров, поэтому у нее мышление жертвы.

— У нее есть те опасные навыки, которые она показывает на сольных тренировках, — сказал Никки. — Но стоит только на ринге против нее выставить противника, как она просто застывает.

— Он превратил ее в свою жертву, — сказала я.

— Но у нее есть навыки ниндзя, и я говорю это не из-за расовых предрассудков. Все, кто был в Арлекине, превосходят спецназ по основным показателям. Они как киношные ниндзя, почти магически превосходны.

— Ее Мастер тренировал ее, как и остальных Арлекинов, но он так плохо с ней обращался, что ее навыки применять никогда не приходилось, — сказала Клодия. — Он будто калечил ее в то же время, пока обучал.

— Совершенно точно, я думаю.

— С чего Арлекину зря проводить все эти тренинги? — спросила Клодия.

— Я все еще надеюсь, что вы не будете произносить это слово так неосмотрительно, — напомнил Жан-Клод.

— Арлекин больше не телохранители Марми Нуар. Теперь они работают с нами, ЖанКлод, — сказала я.

— И ты была совершенно права, когда заставила меня изменить закон об упоминании их имени. Смертный приговор был уже чересчур.

— Прям так и думаешь — чересчур? —подначила я.

Он улыбнулся мне.

— Но они все еще лучшие в мире воины, убийцы и шпионы, о которых только известно, — ответил он.

— Ага, вот только не стоило заставлять их кого-то выслеживать и убивать только за того, что кто-то произнес «Арлекин».

— Мать Всея Тьмы правила Советом Вампиров тысячи лет, ma petite. Она была первым вампиром, создателем нашей культуры и большинства наших законов. Она была как королева или императрица для нас. Она была нашим темным божеством.

— Мы убили Мать Всея Тьмы, а это значит, что нам удастся поменять ее сумасбродные законы.

— Королева мертва, да здравствует король! — провозгласил Никки.

Я зыркнула на него.

Он пожал плечами, настолько это вообще позволили его мышцы.

— Так говорят все вампиры и старые оборотни. Ты убила ее, так что по правилам оборотней, ты получаешь всю добычу себе, но так как ты человек-слуга Жан-Клода, то по вампирским законам он получает все привилегии.

— Я знаю, что вампиры считают меня просто продолжением власти Жан-Клода, как оружие или бомба.

— Я о тебе так не думаю, ma petite, и ты это знаешь.

Я очутилась в его объятиях, положив голову ему на грудь. Не было обнадеживающего сердцебиения у моего уха. Его сердце билось чаще, чем у большинства вампиров, хотя и не должно, и билось оно не все время, и определенно медленнее, чем у людей и оборотней. Я крепче обняла его, потому что скучала по стуку его сердца. Я все еще предпочитала мохнатиков вампирам. Я любила Жан-Клода и нескольких других вампиров, но делила постель чаще с оборотнями, чем с вампирами; именно по этой причине.

— Я кормился на человеке сегодня в клубе, не на оборотне и я слишком долго не был рядом с тобой, чтобы твое присутствие могло меня обогреть.

— Мы это исправим, — пробубнила я, скрыв лицо в оборках его рубашки. Оборки и кружева никогда не были такими мягкими, как казались на ощупь, но сегодня мне было до фени. На самом деле он перестал носить свойственные ему рубашки, потому что мне не нравилась жесткость их ткани. Но сегодня меня это не волновало, я просто хотела, чтобы он был как можно ближе ко мне.

Он прижал меня к себе и прошептал:

— Да, мы все исправим.

— Для начала мне надо привести себя в порядок. Я вся вспотевшая и перепачканная после недавних событий.

До меня дошло, что на нем белая рубашка, а на мне много засохшей крови. Я отпрянула и осмотрела его.

— Что такое, ma petite?

— На мне много засохшей крови и грязной одежды, а ты весь в белом.

Он снова притянул меня к себе:

— Я лучше прижму тебя к себе, чем стану беспокоиться о какой-то одежде. Рубашку отстираем либо просто выбросим. Мне без разницы.