Будущим пилотам начал давать задания, чтоб они не просто болтались на коромысле, а осуществляли разумные действия. Например, выполняли пару «виражей» с «пикированием» на строго определенные точки.

Лучше всех с заданиями справлялся царевич, но вовсе не от обладания скрытыми талантами, а по причине задавливания остальных пилотов авторитетом, и максимального числа часов «налета». Пришлось переговорить с ним на эту тему. Впрочем, нам скоро уходить на север — остальные пилоты наверстают «налет».

Март так и прошел, под хруст ломаемой фанеры и факела прогоревших жаровых труб. Проекты двигались, хоть и медленно. Острая проблема встала с недостатком сменных частей к двигателям. Не рассчитывали мы запасы на интенсивные эксперименты. Надеюсь, конвой Беринга привезет этого добра в достатке.

В конце месяца собрали первый, полномасштабный, макет самолета, пустой внутри и с мешками песка в гондолах двигателя. Первым делом покатали самолет по заливу за катером. Эксперименты с полномасштабным фюзеляжем мы проводили еще в первой половине марта, но крылья и хвостовое оперение внесли коррективы в те опыты. Моменты инерции тяжелых крыльев затрудняли маневрирование, и усугублял крены при боковой качке. Однако буксировка в волну давала на динамометре вполне приемлемые цифры, даже в случае закрепления тросов за гондолы двигателей, имитируя тягу двигателей. Усложнение условий опытов, имитирующие отказ одного двигателя на взлете, показало недостаток управляемости самолета рулями направления. Пришлось ломать голову над увеличением площади рулей, так как подобная ситуация может сложиться и на взлете с земли. Если бы дело только о воде шло, добавил бы просто центральному поплавку обычное перо руля.

Кстати, шасси для самолета, по-прежнему оставались «белым пятном». Изначально предусматривалось трехточечная конструкция с передним колесом. Два основных колеса убирались в боковые поплавки, переднее, в носовую часть центрального поплавка.

Колеса изготавливались из широкого, стального обода, скрепленного со втулкой многочисленными спицами. Вес колес получался значительным, но гарантированно выдерживающим четыре тонны, то есть вес самолета с учетом двойной перегрузки при грубом приземлении.

Уборка шасси в поплавки тримарана требовалась для нормального приземления на воду и снег. Сесть с торчащими, неубирающимися, колесами на воду, а тем более на снег, чревато не только срезанием всех выпирающих частей, но и капотированием, то есть, кувырком через нос.

Пока убирающиеся колеса проходили испытания на отдельной раме и результаты не радовали. Убирались и выпускались шасси винтовыми штангами, путем вращения одного штурвальчика, как было, в свое время, на истребителях И-16. Вот только схема, вместе с пружинными амортизаторами, выходила либо излишне тяжелой, либо ломалась, когда раму, загруженную мешками с песком, сбрасывали с высоты пары метров.

Пока мастера искали «золотую середину», наш макет вообще обходился без колес, путешествуя по земле на приставных монстрах от армейских понтонов. К слову, на таких колесах самолет было даже удобнее сталкивать в воду и вытаскивать на берег, жаль, что подобные шасси физически не впихнуть в корпус.

Для подвески макета, на холме, именуемом в быту «Воздушным», создавалось второе коромысло. Длиннее и массивнее своего младшего брата. Если уточнять про холм, то полное его название звучало как «Воздушная забава», но в этом случае настаивал, чтоб прижилось именно первое слово, а не второе.

Перед подвеской к коромыслу модели самолета проверили прочность конструкции испытательным грузом, и только потом закончили монтаж второго «аттракциона». Испытать сразу новое развлечение не удалось, хоть и очень желалось. Особенно некоторым. Подвеску делали, согласно правилам безопасности, при штиле. Затем пошел дождь, что являлось в этих землях редким явлением. Потом закрутили дела.

Сильный ветер разгулялся только в середине апреля, но пока он был порывистый, проводить пробы не хотелось, а ровный ветер задул далеко не сразу. Зато первые «подлеты» макета собрали почти всех поселенцев. И чего они хотят от «лабораторных работ»?

Первым делом испытывали подъемную силу закрылков, «поднимая» ими самолет и замеряя подъемную силу динамометрами, чтоб потом пересчитать ее на силу ветра и сравнить с расчетами. Сразу шлепнулись «мордой в грязь». Выпущенные вместе с закрылками элевоны, при некоторых углах отклонения ручки, приобрели тенденцию к «реверсу» рулей. Вместо того, чтоб выравнивать крен, они его усугубляли. Обидно. Но хорошо, что это выяснилось на стенде, а не в полете. Пришлось уменьшать углы отклонения элевонов и модернизировать управление ими. Подозреваю, если первый же эксперимент принес подобные результаты — нас ждут веселые времена.

Нырнув с головой в работу над интересными проектами, не обращал внимания на происходящее вокруг. Между тем, работа поселений не ограничивалась рацией и самолетом. Вокруг активно бурлила жизнь, канонерки прошлись еще одним походом вдоль берегов, развозя припасы и сплетни. Даже «Искупление», под командой старпома канонерки, дошло до Саверсе и вернулось обратно. Надо было медаль старпому вручить, но подвиг прошел буднично, и «Искупление» тихо ушло в Асаду. Жаль, что не поговорил с новым капитаном.

Лодочный флот Алексии пополнился двумя катерами с газовыми коловратниками, вроде как предназначенных для лабораторных испытаний, но немедленно зажатых рыбаками — так как катером эти кораблики назывались весьма условно, больше относясь к классу больших баркасов или малых траулеров.

Радисты установили второй опытный образец передатчика на канонерку, и развлекались составляя карты связи, в остальное время, собирая и налаживая передатчик для форта Росс. Морской передатчик отличался от наземного только карданным подвесом, призванным защитить вращающиеся детали от качки. Пожалуй, отличался передатчик еще и здоровой табличкой, приклеенной к корпусу, на которой крупный молоток перечеркивал жирный, черный крест. Не лишнее напоминание, а то механики канонерок этот инструмент очень любят.

В радиоигры включились компьютерщики, опробовав свой «телеграф». Неожиданностей пока не возникло «дирижером» выступал аппарат Долины, и на его вращающемся «опросном» диске имелось всего два адреса. Понятное дело, запаздывания замечено не было. Сообщения расшифровывалось, если не грохотали грозы. Работы компьютерщикам еще непочатый край. Предложил им подумать над «квитанцией», которой должна ответить принимающая сообщение сторона.

В поселениях начинался свой «телеграф». Март месяц, коты вылезли на солнышко, отряхнули мундиры, робы и подарки от зимней пыли, после чего рванули по… женщинам. И ведь находят же их как-то!

Где коты, там и выяснения отношений. Благо не принято на Руси за железо хвататься. Работа медиков, в этот период, становиться разнообразна и увлекательна. Среди них уже подросло поколение профессиональных циников и за вечерним печивом с отваром от их стола нередко слышалось нечто подобное «Зрю, и не верю… а как оттуда этот сучок вытащил…». Веселое время — весна.

Вернулась канонерка, еще не оборудованная радиосвязью, с севера. Наша, дежурившая в Алексии, ушла ей на смену. Новостей привезли целый ворох, из которого меня больше всего удивило бурное обсуждение, как русская сборная по футболу Асады разгромно обыграла сборную аборигенов, потеряв за время игры всего два зуба и получив один вывих. Чем они там занимаются?! Или это губернатор, таким образом, боевой дух поднимает?

Что интересно, асадовцы бросили футбольную «перчатку» поселениям Саверсе, Аляски и Хайдага. Это нам теперь еще и сборные команды туда-сюда возить?! А почему Алексию за противника не посчитали?

Шепнул кому надо, что нас не уважают и называют «желтым земляным червяком». На мгновенно размеченном поле Долины вбили столбы ворот, и вечерами оттуда неслись азартные выкрики. Откуда у людей силы на все берутся? Днем они, вроде, работают, вечером мяч гоняют, ночью выполняют функции котов а утром дают работу медикам. Вроде весь день плотно расписан.