— Он мертв, он мертв? — простонала Джасина.

Врач прижал ухо к груди графа, пощупал пульс.

— Он дышит, — сказал он.

— Слава Богу! — с облегчением воскликнула Джасина. — СЛАВА БОГУ!

Врач торопливо перевязал голову графа белой тканью.

— Возвращаемся в замок, — сказал он. — Возможно, его удастся спасти.

О Фронаре никто и не подумал. Джаррольд с камердинером понесли графа к двуколке. Сара ковыляла следом, поддерживая Джасину.

— Дамы могут поехать в моей двуколке, — сказал врач. Он огляделся по сторонам и сердито воскликнул:

— Куда, черт побери?..

Двуколка доктора исчезла. А с нею исчез и Фронар. Теперь все заметили эконома, который со стоном поднимался с травы.

— Что случилось? — нахмурившись, спросил Джаррольд.

Эконом объяснил:

— Хотя было очевидно, что граф ранен с первого раза, этот мерзавец Фронар поднял пистолет, чтобы выстрелить еще. Я слышал, как он бормотал: «Закончить это, закончить».Я бросился на него и сумел отобрать пистолет, но, когда я отвернулся, он ударил меня сзади по голове чем-то тяжелым. Не знаю чем. Я упал, но, к счастью, привалил собой пистолет, так что Фронар до него не добрался.

Джаррольд и остальные поблагодарили эконома. Стало ясно, что Фронар хотел выстрелить еще раз и уже наверняка убить графа.

Теперь нужно было лететь в замок быстрее ветра, чтобы спасти Хьюго Рувена.

Эконом решил ехать на черной лошади графа. Камердинер взял серую. Врач и женщины сели в двуколку с графом. Джаррольд запрыгнул на козлы. В воздухе просвистел кнут, и лошади понеслись.

Голова графа лежала на коленях у Джасины. Дрожащими пальцами она убрала черные пряди с его мертвенно-бледного лба.

В эти минуты он принадлежал ей.

Всю обратную дорогу по мокрому лесу в лучах поднимающегося солнца он принадлежал ей.

Его отняли у нее только в замке.

Джасине пришлось заставить себя не противиться, когда Джаррольд, камердинер и эконом забрали графа из ее рук. Девушка осторожно выбралась из двуколки следом и повернулась, чтобы помочь Саре. Выйдя из коляски, старушка поспешила к черному входу. Она должна распорядиться, чтобы в комнату графа принесли горячую воду и полотенца.

Мужчины начали подниматься по ступеням замка со своей ношей. Врач торопливо шагал рядом, не спуская с пациента тревожного взгляда.

Внезапно парадная дверь распахнулась и на пороге появилась Фелиция. Увидев, что граф без сознания, она широко распахнула глаза.

— Он жив, графиня, — быстро сказал врач. — Надежда есть.

Фелиция с громким криком упала на тело мужа. Джасина молча наблюдала с подножия лестницы.

— Мы должны отнести его в спальню, графиня, — мягко сказал врач.

Фелиция позволила оттащить себя от графа. Она достала из рукава платок и принялась вытирать слезы со щек. Ее рука замерла, когда она увидела Джасину, поднимающуюся по ступеням в замок. Сначала она просто наблюдала, а потом резко повернулась, чтобы уйти.

Когда Джасина поднялась наверх лестницы, тяжелая дубовая дверь с шумом захлопнулась у нее перед носом.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Весь день граф был без сознания.

Пуля попала ему в голову над левой бровью. Доктор полагал, что она прошла под кожей и костью и застряла в задней части черепа. Он не считал себя достаточно компетентным, чтобы оперировать графа, поэтому послали за хирургом в Карлайл.

В ожидании его приезда все в замке ходили как в воду опущенные. На кухне почти не разговаривали. Слуги с мрачными лицами молча выполняли поручения.

В коридоре перед спальней графа было тихо, как в могиле.

Когда сгустились сумерки, в галереях замка появился блуждающий огонек свечи. Это была Джасина.

Она ждала весь день и больше ждать не могла. Ей отчаянно хотелось увидеть графа и понять, велики ли его шансы выжить. Сара сказала ей, что для графа наняли сиделку — женщину из поселка. Не станет ведь сиделка возражать, если Джасина одним глазком посмотрит на графа?

Девушка добралась до спальни и тихонько постучала. Внутри послышались шаги. Дверь открылась, и Джасина увидела перед собой графиню Фелицию. Девушка в страхе отпрянула.

— Что вам угодно? — холодно спросила Фелиция.

— Я п-пришла увидеть графа.

— Вы пришли к моему мужу, hein?

— Да, к вашему мужу. Я только хотела…

Фелиция безжалостно осадила ее:

— Вам здесь не место. Мой муж прикован к постели, потому что вы совали нос куда не следует. Если он умрет, то по вашей вине.Понимаете, мадемуазель? По вашей вине!

Джасина попятилась. Она на миг застыла, тяжело дыша, потом повернулась и побрела к себе в комнату. Свеча в ее руках догорала.

Всю ночь и все следующее утро спальню графа охраняла Фелиция. Она отослала сиделку и не впускала никого, кроме врача. Похоже, она решила ухаживать за мужем сама. Все соглашались, что она ведет себя как примерная жена. Фронар плохо на нее влиял. Теперь, когда его нет, Фелиция вновь стала собой.

Джасина терзалась, не зная, что думать. Возможно ли, что Фелиция любит графа?

Она вспомнила, как графиня рыдала на теле Хьюго, когда его принесли в замок раненным.

Возможно, Фелиция говорила правду и Фронар навязывал ей свое внимание, но она не отвечала ему взаимностью. Той ночью в рощице Джасине так не показалось, но она могла неверно истолковать ситуацию. Быть может, она с самого начала ошибалась. Эта мысль повергла девушку в пучину сожалений.

«Если он умрет, то по вашей вине».Как можно винить Фелицию за эти жестокие слова? Она всего лишь говорила правду. Если бы Джасина не отправилась той ночью гулять при луне, если бы не увидела, как Фронар и Фелиция якобы обнимаются… если бы не рассказала этого Саре и графу, жизнь графа не висела бы теперь на волоске.

Джасина несколько часов просидела у окна, неотрывно глядя на дорогу. Она ждала, когда же появится экипаж Рувенов, который привезет хирурга из Карлайла.

Наконец ее терпение было вознаграждено и вдали показался экипаж. Лошади галопом несли коляску к замку. Взмокшие, они доставили экипаж к порогу. Хирург выскочил из коляски и побежал к замку с саквояжем «гладстон» [9]в руках.

Через три часа Рувен облетела радостная новость: пулю удалили, граф пришел в сознание и его жизнь вне опасности. Ранение не причинило серьезного вреда.

Джасина облегченно вздохнула. Она сложила руки и произнесла благодарственную молитву.

Хирург уехал перед ужином. Он объявил, что доволен состоянием графа. Неделя покоя, и тот сможет вернуться к нормальной жизни.

Джасина могла наконец расслабиться. Она провалилась в глубокий сон и проснулась, только когда Нэнси принесла ей ужин в комнату. Служанка повернулась было, чтобы уйти, но вдруг сунула руку в карман фартука.

— Чуть не забыла, мисс. Это вам.

Она протянула Джасине записку, присела в реверансе и вышла.

«Дорогая Джасина, — говорилось в записке. — Врач велел графине отдохнуть, поэтому сегодня ночью с графом сижу я. Он спрашивал о тебе. Приходи после десяти. Сара».

Джасина покраснела и уставилась на записку.

«Он спрашивал о тебе».

Что это значит? Он хочет высказать ей за все беды, которые она невольно навлекла? Если и так, ей все равно. Слышать голос Хьюго, пусть суровый и холодный, лучше, чем не слышать его вовсе.

В лихорадочном волнении Джасина дождалась, когда часы пробили десять. Обычно в это время все слуги ложились спать. Девушка зажгла свечу и, прикрывая ее ладонью, открыла дверь. В коридоре было пусто. Да и весь замок казался тихим, как склеп. По пути Джасина не встретила никого, кроме горничной в конце одного из коридоров, которая несла кувшин горячей воды в спальню графини.

Дверь в комнату графа была приоткрыта. Джасина еле слышно постучала и вошла.

Она никогда не бывала в этой комнате, и роскошь убранства на миг лишила ее дара речи. Окна закрывала алая парча. На стенах висели великолепные гобелены. Стулья были затянуты голубым дамастом [10].