Мавзолей был уже совсем рядом, и Лариса, устремив ищущие, страдальческие глаза на трибуну, забыла обо всем на свете, кроме одного: здесь Тухачевский или же нет. Первым, кого она сразу же узнала, был конечно же Сталин. Лариса стала судорожно рассматривать военных, стоявших в тесном ряду слева от Сталина, но тут, двумя ручейками обтекая Мавзолей, с двух сторон по ступенькам стремительно помчались дети с букетами цветов. Площадь взорвалась овациями, Лариса увидела, как Сталин, подняв на руки сияющую от счастья девочку, поцеловал ее в щечку и, улыбаясь, поставил ее рядом с собой.
Детишки так и остались на трибуне Мавзолея, и внимание Ларисы снова обратилось к военным. И тут она наконец увидела Тухачевского! Он здесь, значит, не приключилось никакой беды, он жив, он свободен! Так, может, все ее опасения напрасны? Вот если бы сейчас произошло чудо и он, маршал, смог бы прочитать ее мысли на расстоянии или ей удалось хоть на секундочку вырваться из своей колонны, подбежать к Мавзолею и подать ему знак, а еще лучше — передать этот страшный пакет!
«Пакет! — вдруг обожгло ее.— Но ты же не взяла его с собой, оставила под диваном. Безмозглая дура! Ты так спешила, так паниковала, так была занята своими мыслями, что совсем позабыла о пакете! А может, взяла?»
Она нервно раскрыла сумочку, которую захватила с собой и в которой у нее обычно лежало зеркальце и всевозможная косметика, и вдруг ее будто обдало ледяным вихрем: в сумочке лежал револьвер! Это был именной револьвер Андрея, который он привез с фронта и который хранился у него в потайном месте, в ящике письменного стола. Когда Лариса уезжала к матери, она, опасаясь за Андрея, увезла револьвер с собой. И вот теперь, в суматохе и спешке, взяла на демонстрацию вместо сумочки, в которой лежала ее косметика, сумочку с револьвером!
Она уже хотела было поскорее защелкнуть сумочку, как ее сосед, громадный мужчина, энергично взмахнул зажатой в руке шляпой и сильно задел Ларису за локоть. Сумочка упала на брусчатку, из нее вывалился револьвер… Не успела Лариса опомниться и поднять его, как к ней, расталкивая людей, бросился мужчина с красной повязкой на рукаве и цепко, железной хваткой сжал ее руку, увлекая за собой в свободный проход. Второй, как ястреб, налетел на револьвер и сумочку. Тут же они оба подхватили ее под локти и, упорно протискиваясь сквозь толпу демонстрантов, выволокли ее из колонны и почти бегом потащили в сторону Васильевского спуска. Они втолкнули ее в стоявшую неподалеку «эмку», с двух сторон плюхнулись возле нее на заднее сиденье и дали знак шоферу. Мотор взревел, и машина понеслась. Все произошло настолько молниеносно, что вряд ли это замешательство в колонне заметили с трибуны; в самих же рядах это увидели только те, кто был в непосредственной близости от Ларисы: людская масса неумолимо двигалась вперед, все так же гремели оркестры и тысячеустое «Ура!» все так же прокатывалось над рядами людей…
— Где живете? Адрес? — отрывисто, гортанно рявкнул один из сопровождавших Ларису мужчин, и она заметила, как на его смуглом, выбритом до синевы лице нервно вздернулись черные усики.
Лариса, казалось, потеряла дар речи. Все онемело в ней, отказывалось повиноваться, она лишь распахнутыми от ужаса глазами смотрела на человека, задавшего ей вопрос.
— Нет, нет,— бессвязно повторяла и повторяла она, не слыша своего голоса.— Это оружие не мое… Я случайно…
— Адрес! — уже зло выкрикнул смуглый.
Лариса с трудом выговорила адрес, заранее приходя в отчаяние уже оттого, что вот сейчас они приедут в Лялин переулок, войдут в квартиру, Андрей и Женя увидят ее и этих странных, неведомо откуда взявшихся людей и будут поражены, не понимая, что с ней произошло.
«Эмка» замерла у подъезда, смуглый велел Ларисе идти вперед. У нее не хватило сил подниматься по ступеням, ноги подкашивались, голова кружилась, она едва не теряла сознание. Сопровождавшие снова, как там, на площади, подхватили ее под локти и почти внесли на лестничную площадку.
В коридоре было пусто, жильцы, вероятно, еще не вернулись с демонстрации и прогулок. Лариса потянула за ручку двери своей комнаты, и радость озарила ее лицо: дома никого не было! Она попыталась вставить ключ в замок, рука ее дрожала и не повиновалась ей. Смуглый выхватил у нее ключ и открыл дверь.
Яркое солнце било в окна ослепительными лучами, стол был по-праздничному накрыт, бутылка вина венчала все это кулинарное богатство. Лариса, едва не свалившись на пододвинутый ей стул, исступленно уставилась на Женину кроватку, и, хотя кроватка была сейчас пуста, ей чудилось, что да нее смотрят искаженные ужасом глаза дочери.
Не было ничего странного и противоестественного в том, что сейчас, когда эти люди, чуждые и ненавистные ей, от которых веяло холодом и злом, расположились в ее квартире так, будто это они и были здесь хозяевами, Лариса думала не об этом, и даже не о той грозной опасности, которая ей угрожала, а думала лишь о том, вернется ли Женя домой сейчас, пока она еще здесь, или же тогда, когда ее уведут. Для нее сейчас не было бы большего счастья хоть на миг увидеть Женю, прижать ее к своей груди, а потом уже можно бы и умирать, и в то же время она страшилась этого мига, зная, какое недетское страдание вызовет это прощание у дочки.
«Как хорошо бы было, если бы я сейчас внезапно умерла…» Но, думая так, она тут же страшилась этого исхода, ибо он, этот исход, обрекал на сиротство ее любимую дочь и на горькое одиночество ее Андрея, которого она, как бы ни горячи были их споры о жизни, как бы ни расходились их взгляды на то, что происходит в стране и мире, любила верно, преданно и нежно. «Теперь самое главное, чтобы вместе с тобой не взяли и Андрея, чтобы у доченьки остался хотя бы отец,— вихрем метались горькие думы в ее голове.— Хотя бы отец».
Она не знала о том, что Андрей в эти же самые минуты уже спешит домой с радостной для них вестью…
— Фамилия, имя, отчество? — полуобернувшись к Ларисе, строго спросил смуглый, усевшись за стол и придвинув к себе листы чистой бумаги.
Лариса ответила. За первым вопросом последовали другие, какие обычно задаются на следствии. Лариса коротко и послушно отвечала.
В дверном замке лязгнул ключ, и, удивленный тем, что дверь, которую он, уходя, закрывал, оказалась открытой, на пороге появился Андрей. Он оторопело смотрел на Ларису и двух незнакомцев, не решаясь войти.
— Что здесь происходит? — предчувствуя что-то неладное, спросил он.
— Садитесь,— коротко бросил смуглый и глазами подал знак своему напарнику.
Тот вскочил со стула и, вмиг очутившись возле Андрея, натренированным движением ладоней провел ими по пиджаку и брюкам.
— Позвольте,— растерянно произнес Андрей,— может быть, вы все-таки объясните…
— Сейчас все поймете,— холодно ответил смуглый,— Предъявите ваши документы. Сотрудник «Правды»? — Он презрительно взглянул на Андрея.— Тем хуже для вас. Кем вам доводится эта женщина? — небрежно кивнул он в сторону Ларисы.
— Это моя жена,— сказал Андрей.— Но в чем дело?
— Ваша жена задержана у Мавзолея Ленина вот с этим…— Он достал из кармана револьвер и осторожно положил его на стол.— Откуда у вас это оружие?
Андрей подошел к столу и хотел взять револьвер, но смуглый бесцеремонно оттолкнул его руку:
— Не сметь!
— Лариса! — Андрей был в полной растерянности.— Ты брала револьвер?
— Да…— прошептала Лариса.— Но совершенно случайно…
— Отвечайте на вопрос! — нажимал на Андрея смуглый.
— Я отказываюсь отвечать, пока вы не объясните мне, кто вы и по какому праву…
— А вот по какому праву,— злорадно кривя губы, произнес смуглый и, вытащив из кармана удостоверение, поднес его к самым глазам Андрея.— Понятно?
— Понятно,— Андрей побледнел.
— Оружие принадлежит вам,— сказал смуглый, пряча револьвер,— Надеюсь, не будете этого отрицать?
— Нет, не буду,— в смятении произнес Андрей, все еще не понимая, каким образом и почему револьвер оказался у Ларисы, а теперь вот у этого нагловатого и самоуверенного субъекта.— Но как револьвер попал к вам?