Мирабелла засмеялась и, не сумев устоять, наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку.

— Вам удалось убедить меня выбрать не коричневое, а лиловое платье, — напомнила она.

— Да, но я хотела, чтобы оно было цвета слоновой кости. И онахотела цвета слоновой кости, вспомнила Мирабелла, но платье оказалось слишком дорогим и далеко не таким практичным, как ярко-лиловое, на котором пятна не столь заметны.

— На этой неделе я уже второй раз к вам захожу и не уйду отсюда без покупки. Это что-то да значит.

— Oui [3], это много значит. — Она с надеждой улыбнулась Мирабелле. — Цвета слоновой кости на этот раз?

— Боюсь, нечто не столь роскошное. Нам нужно белье.

— Ах! — Мадам Дювалль оглянулась на новых покупательниц. — Вы знаете, куда идти. Осмотритесь, пока я обслужу этих леди, хорошо?

В отличие от рулонов ткани и готовых платьев, предметы более интимного характера были выставлены в отдельной комнате без окон.

— Ты хоть знаешь, чего тебе хочется? — спросила Кейт Иви, когда женщины стали рассматривать товар.

— Нет, для меня это остается загадкой.

Мирабелла отложила эскиз с нарядами и увидела, как Иви показывает на… что-то на манекене. Светло-голубой атлас слишком простого кроя, чтобы быть платьем, плотно облегал манекен.

— Ну, ради бога, — засмеялась Мирабелла, — зачем нужна такая вещь?

— Понятия не имеем, — ответили Кейт и Иви.

— Чтобы выглядеть аппетитно, — сказала Софи. Все трое разом повернулись в ее сторону. Она пожала плечами, на щеках появился легкий румянец. — Наверное, надо быть замужней, чтобы оценить такую красоту.

— Или стремиться купить что-нибудь красивое и ненужное, — добавила Иви и посмотрела на Мирабеллу.

— Это абсурд, Иви, — хмыкнула Мирабелла. — Мы даже не знаем, что это.

— Похоже, Софи знает.

— Не совсем, — призналась Софи. — Я просто нахожу ее милой. Возможно, это сорочка.

— Слишком длинная, — возразила Мирабелла. — Почти по щиколотку. И ткань не та.

Сорочки шили из прочной материи, выдерживавшей надругательство многократных стирок. Ткань перед ней, казалось, могла растаять от сильного дождя. Она протянула руку и провела по ней пальцем. И тотчас влюбилась.

— Бог мой! — вздохнула она. — Вы когда-нибудь дотрагивались до чего-либо столь же мягкого?

— А, ты, как я вижу, нашла мой маленький эксперимент. Услышав голос мадам Дювалль, Мирабелла виновато отдернула руку.

— Извините, я не должна была…

— Хм. Если бы я не хотела, чтобы ею восторгались, я бы ее здесь не оставила. Как тебе?

— Она божественна, — прошептала Мирабелла и поймала на себе удивленные взгляды четырех пар глаз. — Нет, в самом деле, — оправдывалась она. — На ощупь… как вода. Что это?

— Сорочка.

— Но…

— Но очень непрактичная, да. Многие состоятельные дамы мне так и сказали, — раздраженно вздохнула она. — Странно, не так ли, что даже самые ветреные женщины не хотят побаловать себя этим?

— Потому что не смогут выставить напоказ, чтобы другие завидовали, — проворчала Иви.

— Именно так, моя умница.

— Замужняя женщина сможет, — задумчиво сказала Софи.

— Верно, — засмеялась мадам Дювалль. — Но эта вещица не для вас, jeune mere [4] . Она для мисс Браунинг.

Мирабелла не была бы так поражена, если бы ей даже предложили дарственную на магазин. Поэтому она не заметила, как мадам Дювалль и Кейт понимающе переглянулись.

— Для меня? Но я не могу себе позволить. Наверняка не могу… Я… — Она умолкла.

«Не могу», — подумала Мирабелла, хорошенько все взвесив. Сорочка была ей не по карману. Она не в состоянии найти ей применение. И еще много чего не в состоянии.

Ее возражения пропустили мимо ушей.

— Я настаиваю. Хочу, чтобы мое творение было оценено по достоинству, а не пылилось в этой комнате. — Мадам Дювалль стала снимать сорочку с манекена. — Прошу три шиллинга, а подгонку сделаю бесплатно, да?

Три шиллинга? Смехотворно низкая цена.

— Три шиллинга? Абсурд. Одна только ткань…

— Три шиллинга, упрямая девчонка, и еще валюта сплетни. Хочу услышать о гостях. — Она приложила сорочку к Мирабелле и прищурилась. — Думаю, ушивать не надо. Повезло.

— Очень невыгодная сделка, — вмешалась Иви, прежде чем Мирабелла успела возразить. — Но она согласна. Какую сплетню хотите услышать для начала?

Поняв, что ее превзошли числом и тактикой и что, по правде говоря, ей не так уж хочется настаивать на своем, Мирабелла полезла в сумочку за тремя шиллингами.

— Буду ее беречь, — пообещала она. — Спасибо.

— Конечно, будешь. — Мадам Дювалль перешла в главный зал, который — к огромному облегчению Мирабеллы — был снова пуст. — Расскажите-ка, что думаете о вашем визитере — мистере Хантере.

Кейт пожала плечами.

— У него дела с Витом. Мы его еще не видели.

— Я встречала его в Лондоне, — сказала Софи. — Он, вроде бы, вполне милый.

— Да, милейший человек, — ответила мадам Дювалль, положив сорочку на стол и заворачивая ее в бумагу. — По словам лондонских актрис и оперных певиц — милейший джентльмен.

— О боже… — Кейт и Мирабелла и не подумали скрыть свое возмущение. Софи с Иви и не подумали скрыть свои ухмылки. Мадам Дювалль и не подумала принять обе реакции за что-либо другое, кроме одобрения.

— Его победы весьма легендарны, но говорят, что он не преследует непорочных или замужних, как это делают многие молодые мужчины, а это дорогого стоит, не так ли?

Иви насмешливо расхохоталась.

— И что, он имеет право соблазнять легионы женщин, раз они актрисы или куртизанки?

Мадам Дювалль передернула плечом и положила сорочку в коробку.

— Нельзя же требовать, чтобы он жил как монах, в конце концов.

— Почему нет? — спросила Иви. — От женщин требуют, чтобы они жили как монашки. Это нечестно.

— C'est vrai, ma petite [5] , но такова женская судьба, разве нет? Будь жизнь справедливой, я бы вечно оставалась молодой и красивой. За мной бы ухаживал очаровательный юноша, и я бы со всеми своими клиентками веселилась так же, как с вами.

— Думаю, мадам Дювалль, — сказала Софи, — если бы вы вечно оставались молодой и красивой, это было бы нечестно по отношению к нам.

Мадам Дювалль хитро улыбнулась.

— Бросьте, я бы поделилась своим кавалером.

4

Мирабелла чувствовала некоторую неловкость при мысли, что ей придется разгуливать по Бентону, держа в руках коробку с необычным бельем. Поэтому она решила, что лучше отнести покупку в карету, когда остальные пойдут в книжную лавку.

Знай она, что столкнется на тротуаре с Витом, несла бы коробку с одного конца города в другой, не жалуясь. Неловкость, оказывается, бывает разной.

— Вит! Здравствуй. Отличный денек, не так ли? Остальные отправились в книжную лавку. Где Алекс?

Она тараторила. Знала, что тараторит, но ничего не могла с собой поделать. Удивительно, как ей вообще удалось что-то произнести, поскольку совсем другой — совсем непроизвольный — разговор крутился в голове.

«Вит! Здравствуй. У меня в коробке голубая сорочка. Думаю, это какой-то атлас. Чудно, правда?»

Она украдкой посмотрела через его плечо на карету и задумалась, сможет ли проскользнуть мимо него, не вызвав подозрений. Наверное, нет. Точно не теперь, когда он так пристально на нее смотрит.

Мира почувствовала, как из груди медленно поднимается тепло и расползается по шее и лицу. Она покраснела. Двадцать пять лет от роду, и краснеет. Смешно. И опасно. Вит наблюдал за ней с любопытством, интерес в голубых прищуренных глазах насторожил ее.

— Алекс в таверне Мавера. Что ты прячешь, чертовка?

— Что? — Сказано было слишком громко, но господи, откуда он мог знать? Он ее видел?

Мирабелла оглянулась на магазин модистки. Нет, витрины отражали полуденное солнце, и, чтобы заглянуть внутрь, нужно было приблизиться к ним вплотную, а она была уверена, что кто-то бы заметил графа Тарстона, прижмись он носом к стеклу.