Ее голос оборвался, когда слезы снова обожгли глаза. Бренди смахнула их и глубоко вздохнула, поняв, что она ничего не может объяснить Мэгги. Ее гордость не позволила бы ей признаться даже своей подруге, что Адам рассчитывал, что она признается в своем шарлатанстве, а потом останется в Чарминге. Его поведение до сих пор вызывало у нее гнев.

— Ладно, — сказала Мэгги, — тебе не надо ничего рассказывать мне.

— Вот, — произнесла Бренди, сунув платье ей в руки, — платье очень миленькое, но оно просто не для меня. Возьми его себе.

— О нет, я не могу.

— Пожалуйста, я чувствую себя удобнее в своей старой одежде. Но ты проделала такую изумительную работу, что мне будет жаль, если она пропадет зря. Возьми.

— Ладно, — согласилась Мэгги, внимательно разглядывая следы напряженности и усталости на лице девушки. Мэгги взяла платье, и Бренди закутала шалью освободившиеся руки.

— Спасибо, что довезла Дейни до дома.

— Мне это было приятно. Она чудесная девочка. Видела бы ты ее лицо вчера вечером, когда Кармел отвела ее в комнату. Можно было подумать, что наступило Рождество, — засмеялась Мэгги, не заметив боли в глазах Бренди.

— Я очень рада, что Дейни хорошо провела время. Но нам пора приниматься за работу. Сегодня у нас еще полно дел, — ответила Бренди, стараясь за оживлением скрыть страдание.

Мэгги, поняв, моргнула и поспешно пробормотала:

— О, конечно. Я сейчас же уезжаю.

Она позвала близнецов, и они снова залезли в повозку. Бренди и Дейни помахали им на прощание, когда они отъезжали, но деланная улыбка Бренди не могла скрыть страха в ее глазах.

— Мы пойдем сегодня к тете Кармел, да, Бренди?

Кусая нижнюю губу своими маленькими белыми зубками, Бренди посмотрела на сестру:

— Что?

Дейни повторила вопрос, завязывая узелком длинную травинку.

— Почему ты так называешь ее?

— Как? Тетей Кармел? Она попросила меня. Ведь это можно, правда? Я не думала, что ты будешь против.

— Нет, все хорошо, — пробормотала Бренди, касаясь худенького плечика сестры. — Если только это предложила сама Кармел.

— Конечно она, — подтвердила Дейни. — И не только это. Она сказала, что хотела бы иметь такую маленькую девочку, как я. Тете Кармел очень одиноко в этом доме. Почти все время она одна. Она спросила, не хотелось бы мне всегда жить в такой комнате, как та, в которой я ночевала.

В сердце Бренди словно повернули нож. Она почувствовала, как настоящая паника охватила ее, лишая возможности дышать и делая конечности словно ватными.

— Что? — тихо прошептала она.

— Да, она сказала, что иметь меня рядом с собой для нее настоящая радость.

Несмотря на холодное утро, на лбу Бренди выступил пот. Она потерла виски и попыталась успокоиться.

— Значит, ты очень хорошо себя вела, — сказала она, полагая, что реагирует чересчур сильно. Возможно, Кармел просто давала почувствовать Дейни, что она желанный гость. Бренди не о чем волноваться, ведь Дейни ее сестра.

— Я обещала, что буду хорошей, и была ею. Но тебе следовало бы увидеть прекрасные вещи в той комнате, Бренди. Там были хрустальные бутылочки с чем-то очень пахучим. Духами, я думаю. Настоящая фарфоровая вазочка с тончайшей пудрой и большая пуховка.

И серебряное зеркало, и расческа, и щетка, которыми Джин причесывала меня сегодня утром. Я чувствовала себя принцессой.

— Но ты ничего не взяла, а?

Глаза Дейни расширились, маленький рот открылся и быстро закрылся.

— Конечно нет, я никогда ничего не возьму из этого красивого дома. Это самое замечательное место, которое я когда-либо видела в жизни.

Дейни убежала в фургон, а Бренди стала размышлять о загадочных словах девочки. Почему красивые вещи в доме Кармел не вызывают в ней потребности воровать? Что в этом доме такого, что подавляет дурные поползновения сестры?

Дейни болтала всю дорогу до дома Кармел. Она рассказывала Бренди не меньше дюжины раз, как она пила из фарфоровой чашки с золотым ободком и голубыми цветами и спала в постели с мягкими хлопчатобумажными простынями, пахнущими фиалками. И еще она говорила о Джин.

— Она пела, когда вернулась вчера вечером. Я слышала, потому что она проходила мимо моей комнаты.

— Это не твоя комната, Дейни, — мягко напомнила ей Бренди, опасаясь, что сестра слишком привяжется к красивым вещам в доме Кармел.

— Я знаю это, — сказала Дейни, небрежно кивнув головой. — Но, конечно, было очень приятно находиться в ней совсем одной целую ночь.

— Расскажи мне еще о Джин, — быстро сменила Бренди тему разговора.

— Как я уже сказала, она пела. А было очень поздно, потому что я уже спала. А сегодня утром она ходила с мечтательным выражением лица. И знаешь что?

— Что? — спросила Бренди, в первый раз за весь день чувствуя себя счастливой. Она была рада, что, кажется, у Джин все получилось.

— Она все еще пела ту же песню.

Дейни засмеялась и побежала вперед, открывая калитку в сад Кармел и прыгая по ступенькам крыльца. Она влетела в дверь, не постучав, и Бренди услышала, как она взволнованно закричала:

— Тетя Кармел, я вернулась!

Прежние опасения снова охватили Бренди, и она остановилась у одной из белых колонн, чтобы совладать с охватившим ее волнением. Бренди чувствовала себя так, словно ее жизнь ускользает из-под контроля. Адам нарушил спокойное течение ее жизни, а Дейни создала причины для тревог. Прижав руку к груди, Бренди тяжело дышала.

— Бренди, вам плохо? Повернувшись, она ахнула, услышав голос Адама. Рука ее метнулась к горлу и прижалась к пульсирующей жилке.

— Адам, как вы напугали меня!

— Вижу, — сказал он, подходя ближе. Он смотрел на лиловые круги у нее под глазами и дрожащие пальцы у шеи, и ему стало стыдно за свое поведение накануне вечером. — Извините. С вами все в порядке? Вы неважно выглядите.

Его лицо выражало обеспокоенность. Адам протянул к ней руку, но Бренди отступила, не желая, чтобы он видел, как действует на нее его прикосновение. Даже просто стоять рядом с ним приводило ее в смятение.

— Все хорошо, — солгала она.

Адам заметил, как она отшатнулась от него, и, засунув руки в карманы брюк, прислонился к колонне, скрестив ноги.

— Я хотел поговорить с вами по поводу прошлого вечера.

Бренди увидела, как он проглотил комок в горле, глядя мимо нее.

— Думаю, вы сказали больше чем достаточно. А мне сейчас нужно идти к вашей тете. — Она сделала шаг к двери, но его рука стремительно поймала ее за локоть.

— Пожалуйста, можем мы пойти куда-нибудь, чтобы поговорить?

Он окинул глазами улицу, и Бренди проследила за его взглядом. Несколько лавочников вышли на улицу, чтобы подмести тротуар перед своими заведениями или просто понежиться на солнышке. Со своего удобного места на главной улице они могли хорошо видеть Адама и Бренди.

— Я так не думаю, — сказала она, вспоминая боль, которую испытала после его обвинений вчера вечером. — Если мы пойдем куда-нибудь вместе, начнутся разговоры.

— Плевать мне на сплетни, Бренди. Мне нужно поговорить с вами наедине. Пожалуйста. Мне есть, что сказать вам, но мне бы не хотелось говорить это на публике.

Его глаза молили, и, да поможет ей Бог, ее заинтриговала его настойчивость. Оглянувшись, Бренди попыталась придумать какую-нибудь отговорку.

— Я здесь, чтобы помогать Кармел. Мне на самом деле пора уже начать с ней упражнения.

— Ваша сестра уже занялась этим. Она пулей промчалась мимо меня пять минут назад, и они уже усердно занимались, когда я выходил из комнаты.

— Адам, нет смысла, — наконец сказала Бренди, оставив все свои попытки придумать предлог, чтобы отказаться. Она не думала, что сумеет вынести еще одно такое столкновение с ним, как вчера у фургона. Даже сейчас воспоминание об этом вызвало на ее щеках краску унижения, а к глазам подступили слезы. — Вчера мы оба сказали все, что можно было сказать.

Адам отпустил ее локоть и провел большим пальцем по ее пальцам, напоминая Бренди о поцелуях, которыми покрывал именно эти места накануне вечером. В памяти ожили их горячие объятия. Бренди чувствовала его тепло и запах одеколона, она снова ощущала горячую сладость его губ.