Дейни наклонилась вперед в тревожном ожидании. Бренди страстно хотелось сказать им обеим, что она сделает это, но она все еще колебалась. Адам Маккаллоу весьма странно относится к этому делу. Она несет ответственность за благополучие сестры. — Она должна думать о Дейни. Прохладный воздух ничто в сравнении с лютой зимой или, хуже того, тюремной камерой.

— Бренди сможет, мисс Кармел, я знаю, что она сможет, — вырвалось у Дейни, бросающей взволнованные взгляды на сестру. — Она все может!

— Дейни! — Бренди была в смятении. Что сестра наделала!

— Ничего, мисс Эштон, — сказала Кармел, еще больше утонув в кресле. — Я ценю уверенность и воодушевление вашей сестры, но я нуждаюсь в вашей помощи. Я могу заплатить вам. Сколько бы вы ни запросили. Уверяю вас, что деньги для меня не проблема.

— Дело не в этом, — быстро ответила Бренди, снова обеспокоенная тем, как все это воспримет шериф. Она встретила две пары глаз, полных надежды, двух решительных единомышленниц. Как могла она отказать в помощи этой милой женщине, если могла хоть что-то сделать для нее? Ответ был очевиден. Бренди не могла ей отказать, даже если это означало риск испытать ярость шерифа. Здравый смысл улетел испуганной птицей, и вся ее решимость отказать исчезла.

— Хорошо, — согласилась, наконец, Бренди, определенно совершая самую большую ошибку в своей жизни. — Я сделаю, что смогу. Но не могу обещать вам ничего и предупреждаю, что вашему племяннику это совсем не понравится.

Дейни вскочила и обняла сестру. Кармел накрыла руки Бренди и благодарно сжала их.

— Племянника предоставьте мне, — сказала Кармел, лукаво улыбаясь.

Все еще полная опасений, несмотря на заверения Кармел, Бренди спрашивала себя, сколько времени пройдет, прежде чем гнев Адама Маккаллоу обрушится на нее.

Как выяснилось, ей не пришлось ждать долго. Этим же вечером, спустя всего несколько часов после того, как Дейни и Бренди вернулись из города, шериф уже так колотил в дверь, что сотрясались стены фургона.

— Открывайте, мисс Эштон! — Он стукнул еще сильнее. — Я знаю, что вы здесь!

Дейни уронила ложку, которой мешала картофельный суп. Темные глаза девочки широко распахнулись, а маленький розовый бутончик рта принял форму удивленного «о».

Бренди выдавила улыбку и откинула челку сестренки.

— Ну, это не займет много времени, — сказала она, демонстрируя спокойствие, которого на самом деле не чувствовала. — Оставайся здесь.

Она открыла дверь с опаской, но, немного забавляясь тем, что сестренка встала рядом, выставив вперед ложку, как дубинку.

— Добрый вечер, шериф.

— Кошмарный, — отрезал он. — Я велел вам держаться подальше от моего города. Я предупреждал вас…

— Мне нужны были продукты, шериф. Я заходила к вам в офис, чтобы сказать, что мы в городе.

— Я не говорю о сегодняшнем утре, и вы это понимаете. Мы заключили сделку. Вы сказали, что не будете торговать своим пойлом в городе.

Бренди спустилась из фургона, осторожно ступая босыми ногами и не отводя глаз от сердитых глаз Адама.

— Я не продаю, как вы говорите, «пойло», и я не нарушала нашего соглашения.

— Черт побери, как бы не так! Я только что был у своей тети. Она рассказала мне, что вы собираетесь помочь ей встать на ноги, — саркастически протянул он. Его руки сжались в кулаки, и Бренди отпрянула, по-настоящему испуганная силой его гнева. Он весь кипел от ярости, дрожа от едва сдерживаемого желания наброситься на нее.

— Я могу все объяснить.

— Нет! — заорал он, хватая ее за плечи. Дейни вскрикнула, и лицо Бренди побледнело. — Позвольте мне объяснить вам кое-что. Я оттащу ваш фургон на границу округа и сожгу его, если вы снова подойдете к моей тете. Мне наплевать на вас и вашу сестру. Я хочу, чтобы вы держались подальше от моего города и людей, которые мне дороги. — Он снова потряс ее и отпустил, слегка толкнув. — Вы поняли меня, мисс Эштон?

Бренди обняла себя за плечи, которые еще подрагивали от ощущения его горячих пальцев. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

— Я поняла, шериф.

Он отвернулся, проведя руками по густым волосам. Его грудь часто поднималась и опускалась с каждым тяжелым вдохом. Напряженным шагом он направился прочь.

— Но я не могу этого сделать, — сказала Бренди, понимая, что ее слова дадут волю его едва сдерживаемой ярости. Он резко обернулся, и она заставила себя не съежиться под его мрачным взглядом.

— Что вы сказали?

— Я сказала, что не могу оставить вашу тетю.

— Нет сможете! И оставите, — проговорил он. Длинные ноги быстро принесли его обратно к ней.

Когда пухленькие пальчики сестры дернули ее за юбку, Бренди обняла Дейни за плечи.

— Я обещала, — твердо сказала она.

— Да. Мне. И нарушили обещание меньше чем через двадцать четыре часа. Вам повезло, что я не заключаю вас обеих в тюрьму.

Дейни задрожала, и Бренди почувствовала, как в ней поднимается гнев. Этот человек пугал ее сестру. Неважно, что ее собственные колени дрожали или что ее сердечко билось так сильно, что она чувствовала себя избитой и задыхающейся. Она не могла стоять здесь и позволять ему запугивать малышку.

— Я не сделала ничего плохого, шериф Маккаллоу. А у вас хватило наглости явиться сюда и угрожать мне. Ваша тетя просила меня помочь ей, а в нашем договоре говорилось, что я могу помогать любому, кто обратится ко мне.

— Но не моим родным, — проскрежетал он сквозь зубы. — Слышите? Никто больше не обидит мою тетю. Кармел часто кажется неуязвимой, но в данной ситуации она может быть очень доверчивой. Особенно с людьми, с которыми ей не приходилось иметь дела. — Он погрозил пальцем перед ее лицом. — Я не разрешу вам пройти здесь, сочиняя свои сказки о чудесах, а потом оставить меня собирать осколки.

Широкими шагами Адам прошел к тому месту, где была привязана его большая серая лошадь. Бренди следила, как он взлетел в седло и на опасной скорости направился через поле. Сердце ее медленно успокаивалось.

— Это было не так уж плохо, — сказала она Дейни, теснее прижимая ее к себе.

Потрясенная Дейни смотрела на нее с сомнением, написанным на ее детском личике. Бренди рассмеялась нервным смехом, и Дейни присоединилась к ней.

— Ладно, может быть, и так, — тоскливо призналась Бренди. Но, по крайней мере, теперь ей понятно, почему он не любит ее. И, несмотря на свое негодование, она могла даже понять его. — Но он не приказал нам уезжать. — Бренди все еще видела его скачущим в направлении от города, и покачала головой. — Пока еще. Но я уверена, что он прикажет, когда узнает, что я проигнорировала его предупреждение и продолжаю навещать его тетю.

Дейни широко улыбнулась и обняла сестру. Бренди поняла, что завоевала уважение сестренки, и подумала, что, может быть, только может быть, она правильно ведет себя в этой новой для себя роли родителя Дейни.

Адам быстро проехал всю дорогу до своей хижины. Он соскочил с лошади еще до того, как она остановилась, и набросил повод на столб.

Боже, как ему хотелось просто войти в свой дом и заснуть в собственной постели! Ему хотелось покоя вдали от тети Кармел и города. Но сегодня Джин выходная, и он всегда оставался с Кармел, чтобы она не оказалась одна, если что-то случится.

Адам бросил несколько вещей в седельную сумку и потратил немного времени, чтобы налить себе стакан виски. Янтарная жидкость обожгла горло и согрела его. Опустившись в старое, забитое хламом кресло, он уперся ногами в каменный очаг.

День, плохо начавшийся, становился еще хуже. И все из-за бродячей торговки цыганского вида. Почему она выбрала именно его город?

Его мысли метались между презрением Сюзанны и иллюзиями Кармел. Бренди Эштон взволновала его своей красотой и жизнерадостностью. Он никогда не знал никого, кто казался бы таким жизнелюбивым. В то же самое время он ни на секунду не доверял ей. Неважно, что половина города, казалось, полюбила ее.

Адам видел в ней мошенницу, каковой она и была, и на него не подействует ни ее внешность, ни впечатление добродетельной девушки. Несомненно, это обычная приманка, на которую она ловит своих покупателей и делает свое темное дело.