— Довольно, — киваю я, словно благодарю. — Записку я бросил в окошко автомобиля. Проследите, чтоб ее немедленно переправили.

— Только завтра, раньше не выйдет, — предупреждает Шмитхаген.

Голос его я слышу уже у себя за спиной, ибо направляюсь к такси. Водитель ждет там, где я его оставил. Порядочный парень. И неразговорчивый, что очень важно. Возвращение назад тоже связано с серьезной опасностью, зато добираюсь до гостиницы намного раньше, чем надеялся.

В номере у меня звонит телефон. Не обращаю на него внимания, переодеваюсь — надеваю пижаму, вытягиваюсь на кровати и почти засыпаю. Чуть погодя стучат в дверь. Сначала тихонько, потом — громче. Неторопливо поднимаюсь и отпираю.

— Где вы ходили, Альбер? — любезно спрашивает Мод и входит в комнату, не обращая внимания на то, что я в пижаме. И не только входит, а еще и садится на стул, закинув ногу на ногу. Значит, разговора не избежать.

— Я был в постели. Разве не видно?

— Я три раза вам звонила.

— Наверное, я спал.

— И два раза стучала в дверь.

— Видимо, вы не заметили табличку: «Прошу не беспокоить».

— Это для прислуги. А я не прислуга.

— Дверь не прозрачная, откуда мне было знать, что это вы?

— И все-таки куда вы ходили?

Тон мягкий, как всегда, но я уже хорошо изучил его, чтоб понимать, что к чему.

— Знаете, Мод, — говорю я, садясь на стул напротив, — мне ничего не мешает признаться, что я действительно выходил, и даже подтвердить это перед нашим общим знакомым. Но такое признание повредит только вам. Вы согласны со мной?

Она молча смотрит на меня, но лицо ее ничего не выражает — само внимание! Ну а мое внимание распределено между ее лицом и скрещенными ножками.

— Не хочу хвастаться, но я могу очень усложнить вашу миссию игрой в прятки — и тогда наш общий знакомый будет считать вас никчемной. Поэтому договоримся так: не будем компрометировать друг друга.

— Но я не могу позволить вам делать что вздумается.

— Я и не собираюсь делать что-то такое, что могло бы усложнить наше общее задание. Речь идет лишь о том, чтоб не надоедать друг другу.

— Разве я вам надоела?

— Вообще говоря, не очень. Если не обращать внимания на мелочи: утром вы меня разбудили, а теперь мешаете заснуть.

Женщина смотрит на меня, а я на нее. Если уж Сеймур отрекомендовал меня как бабника, надо подкрепить эту рекомендацию, но не перебрать.

Приятное лицо, приятный ясный взгляд, приятная полуулыбка, которая, едва появившись, сразу же угасает. Нетрудно догадаться, что кроется за этим приветливым фасадом: карие глаза изучают собеседника, красивые высокие брови дергаются от напряженных раздумий, уголки полных губ кривятся в недоверчивой улыбке, частые паузы в разговоре свидетельствуют о настороженности — одним словом, обычные рефлексы профессионалки среднего уровня.

Фигура у этой дамы довольно пропорциональна. В случае нужды Мод могла бы зарабатывать себе на хлеб как натурщица.

Но сейчас ей вряд ли угрожает нужда. Лиловая блузка, серая юбка и серые туфли на высоких каблуках придают тот элегантный вид, который свидетельствует о жизненном достатке, а бриллиант на маленьком перстне на левой руке, кажется, настоящий.

— Следовательно, вы предлагаете мне что-то вроде джентльменского соглашения? — наконец говорит Мод с чуть заметной усмешкой.

— Когда вы меня так сосредоточенно изучаете, можете не усмехаться, — замечаю я. — Это рассеивает ваше внимание.

— Вы тоже изучаете меня, но я не делаю вам замечаний.

— Я лишь любуюсь вами.

— Оставьте дешевые комплименты. На меня они не действуют.

— Вы пресыщены ими.

— Нет. Просто я не такая дуреха, как вам кажется. А что касается соглашения, то должна вам сказать, что я заключаю соглашения только со своими работодателями.

— Очень сожалею, что вы так истолковали мои слова.

— Извините, если ошиблась. В таком случае можете быть уверены, что и без любого соглашения я буду стараться не беспокоить вас.

— Чудесно. Только этого я и хотел.

— А я хочу еще чего-то, — молвит дама, поднимаясь. — Скажем, хорошо поужинать. Своими выдумками вы испортили мне аппетит, но теперь я чувствую, что он возвратился.

— Еще нет шести… — напоминаю я.

— Неужто вы живете по часам? — сводит брови Мод. — Вы не похожи на такого… — И, направляясь к двери, добавляет: — Будете ждать меня внизу, хорошо?

В ресторане я ем медленно: разжевывая пищу, я «пережевываю» и мысли. А они у меня не очень веселые.

Послание, переданное Шмитхагену, было нацарапано еще утром в гостинице. Совсем коротенькое сообщение о ситуации, которая создалась. Теперь остается ждать инструкции и канал для отступления. Ответ должен прийти снова к Шмитхагену, ибо я не имел возможности дать другой адрес. Когда придет ответ и смогу ли я в ближайшее время побывать в Висбадене, чтоб получить его? — вот вопрос, который сейчас беспокоит меня.

Наливаю себе немного кьянти. Я бы налил и даме, но ее бокал полон.

Мод абсолютно уверена, что я выходил из своей комнаты, и неизвестно, как истолковала мой поступок, однако именно этим поступком я возбудил ее интерес. Утром она почти не обращала на меня внимания, а теперь пристально изучает.

— Полагаю, вы уже получили инструкции? — спрашиваю я.

— Инструкции такие: остаемся тут.

Может быть, Мод ничего и не знает. Сеймур вряд ли посвящает ее в свои планы. Просто каждый раз дает отдельные задания. «Немного терпения», — приказываю себе. Немного терпения, больше болтовни — это наилучший способ убить время.

— Можно сменить обстановку, — предлагает Мод, посмотрев на часы.

Эдакий непринужденный жест, непринужденное и предложение, но люди нашей профессии подозрительны. «Начинаются общие подходы», — думаю я. Ну и что? Пусть начинаются!

— Я слыхал, что Франкфурт славился когда-то местами ночных развлечений, — бросаю я пробный шар.

— В наше время развлекаться можно одинаково и днем и ночью, — небрежно отвечает дама.

— Да, но тут ночная жизнь была особенно оживленная, — не сдаюсь я. — Что нам мешает посмотреть на нее?

— Ничего, кроме времени, — отвечает Мод. — Насколько мне известно, развлекательные программы начинаются здесь где-то в одиннадцать. Пойдем выпьем в «Глобус», а потом заглянем еще куда-нибудь.

«Но ты же не пьешь!» — думаю я, а вслух говорю:

— Великолепная идея!

Я никогда не слыхал о «Глобусе», видимо, он не фигурирует среди достопримечательных мест Франкфурта. Маленький, ничем не примечательный бар. Зеленые и розовые неоновые огни, зеркала, миниатюрные кресла, обитые черной искусственной кожей, да еще полки с бутылками за медным прилавком — этим и исчерпывается модерновая меблировка. Посетители преимущественно мужчины, специфическая внешность и язык которых свидетельствуют о том, что большинство клиентов — американские офицеры в гражданском.

Мы устраиваемся за маленьким столиком в уголке за баром, где никому нет до нас дела, в том числе и кельнеру, перегруженному заказами. «И это уютное заведение?» — хочется мне спросить, но вместо этого я говорю:

— Что вы будете пить?

— Кока-колу.

Я иду к стойке, беру кока-колу, себе скотч, расплачиваюсь и возвращаюсь к столу.

— А вы энергичный, — констатирует Мод.

— Да. В мелочах.

— И к тому же скромный.

— Когда нечем похвалиться, человек всегда скромен.

Дама машинально поддерживает разговор. Ее внимание сосредоточено на посетителях. Да, она профессионалка, но среднего уровня. Отбросив ее притворное безразличие, легко заметить, как пристально присматривается она ко всем.

— Я думал — вы немка, а оказывается — американка, — замечаю я.

— Вы уже дважды угадали. Сперва про радио, теперь мое происхождение. Не надо так часто угадывать, Альбер. Это не к лицу обыкновенному торговцу.

Я оставляю ее реплику без внимания, и она продолжает:

— По матери я немка, а по отцу — американка.