— Неправда! — воскликнула Кэтрин и резко вскочила. — Зачем ты лжешь?
— Это правда.
Она заметалась по комнате, ошеломленная этой новостью. Да, Арчибальд иногда бывал излишне суров, но чтобы он опустился до шантажа… Неужели он так ненавидит Дэвида, что готов поступиться даже собственной честью? Как это низко — предлагать деньги отцу, пытающемуся вернуть ребенка! Кэтрин вдруг расплакалась и, когда Дэвид хотел успокоить ее, оттолкнула его руку и закричала:
— Вы все одинаковые! А до меня никому нет дела!
— Девочка моя, перестань, что ты… — Он, не обращая внимания на сопротивление, обнял ее и прижал к себе, покрывая поцелуями солоноватую от слез кожу. — Ты нужна мне…
Она затихла в его объятиях, но еще горестно всхлипывала несколько минут. Дэвид с нежностью смотрел на ее немного осунувшееся от бессонницы и волнений лицо, на бледно-розовые мягкие губы. Если бы он мог забрать ее с собой, увезти отсюда далеко-далеко… Но это значит лишить Кэтрин всего того, к чему она привыкла, — роскоши, общения, дорогих платьев, личного парикмахера и массажистки, машин, которые можно менять раз в полгода…
Дэвид слишком хорошо понимал, что в свои двадцать девять лет Кэтрин еще, по сути, ребенок. Капризный и требовательный, любопытный, очаровательный ребенок. Сложно представить ее у плиты, размешивающей в кастрюльке кашу для Эрни, моющей полы. Она вросла в скорлупу богатой легкой жизни, не омраченной ничем, кроме мелких ссор по пустякам, сплетен, наговоров и лживых улыбок.
И как удостовериться, что ее чувства к нему не обычная прихоть, что она сумеет быть сильной и решительной, что вынесет ради него любые трудности?
— Ты любишь меня? — шепотом спросил Дэвид, приникая губами к ее виску, отливавшему золотом.
— Да, — так же тихо ответила Кэтрин и на мгновение закрыла глаза, словно прислушиваясь к себе. — Да, я люблю тебя. Но родители…
Он прервал ее долгим поцелуем, от которого у обоих захватило дыхание и сердца забились часто-часто. Подхватив Кэтрин на руки, Дэвид перенес ее на диван и опустился рядом, не размыкая объятий. Они тесно прижались друг к другу, чувствуя, как разгорается желание. Но когда Дэвид уже расстегивал на блузке Кэтрин перламутровые пуговицы, в гостиную вбежала Сандра.
— У Эрни очень высокая температура! Он бредит!
Они вскочили и бросились за ней по лестнице в детскую. Эрни лежал на кровати в измятой пижаме, одеяло сбилось на сторону. Его лицо горело, русые вьющиеся волосы растрепались, а дыхание было тяжелым и хриплым.
— Что с ним? — испуганно воскликнула Кэтрин. — Надо врача!
— Быстрее будет отвезти его в больницу. — Дэвид склонился над сыном и приложил руку ко лбу. — Возможно, это просто грипп, не волнуйся. Одевайся, а я заверну его в одеяло и отнесу в машину. Поторопись!
Он вел «шевроле» на предельной скорости, не отрывая взгляда от скользкой, залитой водой дороги. Кэтрин на заднем сиденье держала Эрни на руках, прижимая к груди и укачивая. Он казался таким легким и хрупким, запекшиеся губы шевелились, он что-то шептал, погружаясь все глубже в страшные бредовые видения.
— Дракон злой… Мама… Водички…
Кэтрин положила ему на лоб прохладную ладонь, чтобы хоть как-то унять страдания. За четыре года Эрни ни разу серьезно не болел, и теперь ей было так страшно, что дрожь пробегала по телу, и она не могла ее унять.
— Господи, пожалуйста…
— Все будет хорошо! — сквозь зубы бросил Дэвид. — Не бойся.
Потом они ждали, сидя на диване в ярко освещенном холле больницы и взявшись за руки. Не было сил утешать друг друга, и оба только молча провожали глазами проходивших по коридору врачей. Время тянулось томительно медленно, стрелки на настенных часах, казалось, застыли. А известий все не было.
Наконец дверь в палату открылась, и доктор поманил их к себе.
— Это вирусная инфекция, сейчас много заболевших, — сказал он негромким голосом. — Если хотите, можете забрать ребенка домой, необходимые лекарства я дам. Надо будет раз в день делать ему укол, вы умеете?
— Да, — ответил Дэвид. — Скажите, это не опасно?
— Любая болезнь опасна. — Врач устало потер покрасневшие глаза. — Постельный режим, легкая пища и побольше жидкости. И не забывайте об уколах. Забирайте своего малыша.
Вернувшись домой, они уложили Эрни в постель, напоили горячим чаем, и Дэвид сделал укол, стараясь не причинить сыну боль. Они еще посидели у его кроватки, пока он не заснул, повернувшись на бок. Длинные ресницы бросали тень на розовые щеки, дыхание стало не таким тяжелым.
— Ну вот, я же говорил, что все будет хорошо. — Дэвид обнял Кэтрин за плечи. — Ужасно, когда дети болеют…
— Спасибо тебе, — прошептала она. — Ты так помог! Если бы я была одна, то ударилась бы в панику и не знала, что делать.
В комнату заглянула Сандра.
— Ваши родители приехали.
— Я совсем забыла! — воскликнула Кэтрин и обернулась к Дэвиду. — Тебе, наверное, лучше не встречаться с ними…
— Почему? Я хочу, чтобы они, наконец поняли…
— Но… — Она замолчала и, обреченно махнув рукой, вышла из детской.
Кэролайн сидела в кресле, Арчибальд стоял у окна, барабаня пальцами по стеклу, за которым по-прежнему сеялся дождь.
— Ну, как ты? — начал он, но, увидев спускающегося следом за дочерью Дэвида, замолчал и нахмурился. — Кто его впустил? Я, кажется, отдал охране довольно ясное распоряжение…
— Папа, это все-таки мой дом, — резко сказала Кэтрин. — Дэвид помог мне отвезти Эрни в больницу, у него вдруг поднялась температура.
— Ты понимаешь, что он опасен? — раздраженно крикнул Арчибальд, пропуская ее слова мимо ушей. — Хочешь потерять ребенка?
— Папа, перестань! Нам ничего не грозит, что за глупости! — Кэтрин обернулась к Дэвиду и попыталась ободряюще улыбнуться. — И вообще, это наше с мистером Колбери дело…
— Ваше? — Арчибальд от возмущения побагровел и стукнул кулаком по подоконнику. — А ты знаешь, что он вчера пообещал мне обратиться в суд? Что он готов на все? Что твое имя появится во всех газетах и каждый сможет сунуть свой нос в нашу жизнь?
— Это правда? — спросила Кэтрин, побледнев и отступая от Дэвида. — Ты…
— Да, я сказал это, но я не собирался так поступать. — Дэвид покачал головой, чувствуя, что все оборачивается против него. — Твой отец вынудил меня.
Он старался найти нужные слова, чтобы разубедить ее, но Кэтрин, потрясенная и оскорбленная самой мыслью о том, что это возможно, замкнулась в себе. Ей казалось теперь, что со всех сторон ее окружают враги и некому прийти на помощь. Это была безвыходная ситуация: как бы дальше ни развивались события, кто-нибудь все равно останется проигравшим.
Кэтрин смотрела на озлобленные лица родителей, на растерянного Дэвида и не знала, что делать. Но вдруг мелькнула спасительная мысль.
— Мистер Колбери, — сказала она громко и внятно. — Есть способ избежать обращения в суд. Если вы станете моим мужем…
В течение нескольких мгновений в гостиной стояла глубокая тишина. Затем Арчибальд, задыхаясь от ярости, подскочил к дочери, и уже занес было руку для пощечины, но Дэвид успел остановить его. Они смотрели друг другу в глаза с такой ненавистью, что если бы взгляды обладали способностью уничтожать, то от обоих не осталось бы и горстки пепла.
— Ты сошла с ума! — закричала Кэролайн, хватаясь за сердце. — Ты хочешь убить нас! Вот твоя благодарность!
— Мама, успокойся, — холодно сказала Кэтрин, стараясь сдержать подступающие слезы.
Она и сама не ожидала от себя такой смелости и решительности. Впервые в жизни она взбунтовалась и заявила о собственных желаниях не как капризный ребенок, а как самостоятельный человек. Но Кэтрин и не подозревала, чем это может для нее обернуться.
— Мы уходим, — сказал Арчибальд. — Я не хочу больше ни минуты оставаться рядом с этим проходимцем. А ты… — Он обернулся к дочери и смерил ее презрительным взглядом. — Ты еще очень пожалеешь о своих словах.
Кэтрин не сделала попытки задержать родителей, она слишком устала от волнений и ссор. Дэвид опустился в кресло, чувствуя, что снова оказался в ловушке. Он не мог ответить согласием на предложение Кэтрин, хоть и мечтал об этом.