На стихийных митингах народ требовал от правительства защиты города от агрессии. Назначенный президентом Исполнительного юаня (парламентской палаты) член ЦИК Гоминьдана Сунь Фо вел переговоры с японцами. Сунь Фо с его прозападной ориентацией не подходил, однако, для этой роли и вынужден был уйти в отставку. Его место занял Ван Цзинвэй. Настало время продемонстрировать трогательное единство Чан Кайши с Ван Цзинвэем. Расчеты связывались скорее всего с тем, что прояпонская позиция Вана поможет ослабить силу японо-китайского столкновения.

В 23.00 26 января адмирал Сёдзава направил ультиматум шанхайским властям, требуя прекратить анти-японские выступления. Ответ на ультиматум был еще не получен, а хорошо обученная японская морская пехота уже направилась в рабочий район Шанхая Чапэй (Чжа-бэй), где проживала значительная часть японских граждан. Японские солдаты не ожидали какого-либо серьезного сопротивления, но их встретили пулеметные очереди. Из района Северного вокзала вели прицельный огонь солдаты 19-й армии. Адмирал Сёдзава отдал приказ бомбить жилые кварталы. Под обломками зданий гибли старики, женщины, дети. Пылал Чапэй. Возмущенные рабочие и студенты обрушили свой гнев на японских служащих и полицейских, произошли столкновения с французской и английской охраной сеттльментов, взявших под защиту японских резидентов. Весть о событиях в Шанхае разнеслась по стране.

Вторжение японцев в Маньчжурию всколыхнуло патриотические чувства китайцев независимо от их социальной принадлежности. 20 тыс. студентов из различных районов страны начали марш под антияпонскими лозунгами в Нанкин. Наиболее популярными призывами были следующие: «Порвать с Лигой Наций!», «Объявить войну с Японией!», «Объединить Нанкинское и Кантонское правительства!»

Чан Кайши стремился спустить на тормозах антияпонское движение. 5 декабря 1932 г. были запрещены студенческие демонстрации. Чан обратился к участникам движения протеста: «Все мы должны действовать в соответствии с нашими обязанностями и оставаться в рамках закона. Нет другого пути спасения нашей страны от агрессии».

Антияпонское движение развивалось помимо воли и желания гоминьдановских лидеров. Шанхайские события января — февраля 1932 г. показали: солдаты, добровольцы вполне сознательно шли на смерть в схватках с превосходящими силами агрессора, не имея порой ни директив, ни даже одобрения правительства. Храбро сражались бойцы 19-й армии, хотя и имели приказ отходить. Чан Кайши был, по существу, сторонним наблюдателем.

Иностранные обозреватели сообщали: 19-я армия наиболее дисциплинированная и эффективная сила. После ее отхода с шанхайского фронта до 40 тыс. рабочих продолжали участвовать в забастовочном движении. Казалось, что интересы сопротивления иностранным захватчикам диктовали необходимость использования 19-й армии. Но 19-я не входила в число личных подразделений Чан Кайши, а представители командного состава не считались его людьми. Этого было достаточно для решения о роспуске армии. Командование армии отказалось подчиниться приказу и отвело свои части в прибрежные районы провинции Фуцзянь. Тогда Чан Кайши направил своего приближенного Чжэнь И на пост губернатора провинции Фуцзянь, снабдив его инструкцией разоружить и распустить 19-ю армию. Героическая армия оказалась в трудном положении: ее изолировали, лишили снабжения. Чан Кайши, предпочитая иметь дело с милитаристами, принимает решение о компромиссе с Янь Сишанем: возвращает ему его вотчину — провинцию Шаньси и даже предлагает ему пост председателя Комиссии по делам Монголии и Тибета при центральном правительстве.

Сила агрессора, поощряемая чанкайшистской политикой умиротворения, как и следовало ожидать, все же возобладала. Под жерлами пушек адмирала Сёдзава было подписано унизительное для китайской стороны перемирие. Соглашение вызвало новые протесты, возмущенные студенты напали на тех, кто его подписывал. Участники антияпонского движения все глубже начинают проникаться идеей мобилизации сил в рамках единого фронта.

Борьба в среде гоминьдановских лидеров лишь способствовала осуществлению японских планов овладения Маньчжурией. 1 марта 1932 г. мир узнал о провозглашении нового «государства» Маньчжоу-Го во главе с Пу И.

В марте 1932 г. в Лояне состоялся пленум ЦИК Гоминьдана. 18 марта Чан Кайши занял пост председателя Военного совета. Председатель, декларируя свою платформу, отмечает первостепенную опасность со стороны «внутренних врагов» — коммунистов («…внутренние беспорядки — наиболее благоприятные условия нападения агрессора»).

1931–1932 годы стали для простого народа, обездоленных крестьян особенно тяжелыми. После обильных дождей Янцзы вырвалась из берегов, огромная территория оказалась под водой. Улицы города Ханькоу превратились в русла рек. За два месяца утонуло до 2 млн человек. Целые деревни сносились потоками. И стоило отступить водяной стихии, как начинались голод, инфекционные заболевания.

Резкое падение цен на экспортные сельскохозяйственные товары еще больше усиливало эксплуатацию сельской бедноты. Крестьяне бросали насиженные места, уходили в города, пополняли ряды безработных и люмпенов.

5 апреля 1932 г. руководство советских районов объявляет войну Японии. Авторитет КПК рос по мере повышения ее роли в антияпонском движении, в осуществлении новой аграрной политики в сельских районах. Лидеры Гоминьдана пытаются противопоставить КПК не только кулак, но и различного рода подачки сельскому населению: претворяются в жизнь планы социального маневрирования в деревне. В гоминьдановских верхах для Чан Кайши готовятся новые предложения по «умиротворению» Красной армии и советских районов. Намечены и осуществляются меры по преобразованию деревни в провинции Цзянси, откуда были удалены вооруженные силы КПК. Одна из задач — обеспечить лояльность населения бывших советских районов по отношению к правительству Нанкина. Особые надежды возлагались на «Ассоциацию моральных усилий офицеров», созданную в 1927 г. и призванную определять поведение военной элиты. Полковник Хуан Чжэнлин, возглавлявший ассоциацию, в прошлом секретарь «Ассоциации молодых христиан», имел тесные связи с мадам Чан Кайши. Сун Мэйлин благословила полковника на привлечение представителей методистской церкви к воспитанию военных и сельской паствы.

Союз гоминьдановцев с шэньши, крупными землевладельцами, милитаристами ограничивал для Чан Кайши возможность использования крестьянства как опоры для осуществления своей политики. В этих условиях Чан Кайши не мог добиться желаемых успехов в сельских районах.

«Моральные усилия» офицеров из чанкайшистского окружения подкреплялись жесткими военными акциями.

18 июня 1932 г. в Гуйлине собралась конференция пяти провинций (Хэнань, Хубэй, Аньхой, Хунань, Цзянси). Обсуждался вопрос о «подавлении коммунистов». Там же было принято решение о четвертом походе. На этот раз Чан Кайши бросил в бой до 90 дивизий общей численностью 500 тыс. человек.

Чанкайшистам все же удалось овладеть частью территории некоторых советских районов в Центральном и Южном Китае, заставить отдельные соединения Красной армии передислоцироваться. Главного, однако, Чан не смог осуществить. Красная армия не была разгромлена, она не только сохранилась, но и укрепилась в численном и боевом отношении.

В конце июля — начале августа 1932 г. на Лушаньскую конференцию Гоминьдана собираются ведущие лидеры партии — Чан Кайши, Ван Цзинвэй, Сунь Фо, там присутствуют видные представители шэньши, тухао (ростовщики, землевладельцы, содержатели притонов, связанные с уголовным миром). Конференция принимает новый план: «Три десятых места — военным и семь десятых — политическим мероприятиям». Чан Кайши, оценивая новую тактику, учитывал прежде всего причины превосходства КПК, в частности успешную работу по мобилизации сельского населения… он призывал в связи с этим полагаться не только на регулярные войска для подавления коммунистов («регулярные войска должны быть использованы в плановых операциях и позиционных сражениях»), но и создавать народные корпуса обороны, усовершенствовать систему «баоцзя», «организовать народные массы и вооружить их» [50].