Свой первый трюк с ящиком в Германии Гудини построил на довольно простой уловке. Заказывая ящик, он дал плотникам грубый набросок и оговорил качество дерева, размеры досок и гвоздей. Гудини потребовал выставить ящик в фойе за неделю до спектакля, либо в витрине лавки рядом с театром, очевидно, это было частью игры. И никто не мог иметь никаких возражений. Но пока ящик стоял в гримерной перед большим представлением, у Гудини было время вытащить гвозди с одной стороны и заменить их подпиленными, которые при беглом взгляде выглядели вполне обыкновенными. Однако, сидя за драпировкой в большом шкафу, Гарри мог резким ударом локтя незаметно вышибить укороченные гвозди. Крыша отскакивала, и артист освобождался. Можно было, хотя это требовало времени, вытянуть короткие гвозди и заменить их обычными длинными. Стук молотка заглушался оркестром, который громко играл «Бега колесниц», одно из любимых произведений Гудини.
В этом трюке репутация Гудини как Короля наручников очень пригодилась ему, так как трюк со снятием наручников и освобождение из заколоченного ящика строился на совершенно разных принципах. Гудини занимался магией с ранней юности и опытным путем обнаружил, что главный секрет заключался в отвлечении внимания зрителей. Есть несколько способов добиться этого. Например, исполнять один и тот же трюк несколько раз, но разными способами.
Выступив с этим ящиком, Гудини начал хитро намекать в газетных интервью и в рекламе, что он обладает «секретом», который заключается вовсе не в волшебном ящике; просто это — жгучая тайна, зная которую он творит свои чудеса. Причем, это не имеет никакого отношения к обычному набору уловок фокусников. Надувательство прямо-таки артистическое, ибо почти все, что он делал, в действительности основывалось на различных принципах.
Когда Гарри стали подозревать в подмене гвоздей, он переиначил всю технику работы. Ящик собирали прямо на сцене, сколачивая непомерно длинными гвоздями, а потом Гарри пускал в ход устройство, которое с величайшим успехом применялось при выходе из тюремных камер, правда, не эстрадными артистами, а настоящими заключенными. Приспособление известно под названием «распорка решеток». Оно состоит из куска стальной трубки, крепкого болта с гайкой и гаечного ключа — все это можно было спрятать в разных местах и передать заключенным по отдельности.
Когда болт ввинчивали в гайку и та вплотную подходила к головке болта, стержень болта вворачивался в трубку. Все приспособление должно было быть достаточно коротким, чтобы могло легко входить между двумя железными прутьями, которые надо разогнуть. Когда гайка поворачивалась ключом, головка болта вращалась в одном направлении, а гайка — в другом. При этом возникала большая сила.
Выбираясь из корпуса пианино, куда Гарри сажали в наручниках, кандалах, смирительной рубашке и заколачивали пианино гвоздями прямо на сцене, он готов был выйти наружу еще до того, как публика успевала вогнать последний гвоздь. Расправившись с цепями и рубашкой, Гарри начинал собирать устройство из стальных клиньев Т-образной формы со специальным вращающимся бруском — распоркой. Поворачивая это устройство, Гудини снимал крышку корпуса независимо от длины гвоздей и крепости дерева. А потом Гарри под грохот оркестра приколачивал крышку обратно, уже не очень заботясь об аккуратности.
Опоясанный стальными обручами ящик, судя по записям Гудини, опубликованным Уолтером Гибсоном, не представлял трудностей. «Опоясанный проволокой или стальными обручами, полосы стали наложены на скобы с одной доской-затычкой, которая внешне не отличается от других, хотя она и фальшивая». Записи об этом не упоминают, так как они были сделаны для личного пользования Гудини. Стальные обручи, опоясывающие ящик, ловко скрывали эту фальшивую доску.
Плотники натягивали стальные полоски вокруг ящика, прибивая их очень короткими крюками, которые Гудини мог легко ослабить, потянув за доску с секретом, которая была вставлена загодя, пока ящик находился в распоряжении Гудини перед выступлением. Ящик не должен был попадать в руки плотников, желавших разгадать способ его работы после выступления. Но это не столь важно. Гудини никогда не предоставлял им этой возможности, пока он и его ассистент не заменяли эту фальшивую панель на первоначальную и не ставили крюки стандартной длины.
Когда это бывало проделано, ящик опять водружался в витрине лавки с ярлыком: «Это ящик, из которого всемирно известный артист Гудини, Король наручников, способный освободиться откуда угодно, выходит в Палас Театре».
Когда пошли слухи, что Гудини открыл корпус пианино секретной рогатиной, он предложил покрыть ящик кожухом, сделанным по форме ящика. Теперь внимание зрителей было приковано к кожуху. Ящик теперь осматривался бегло, проверяющие убеждались, что кожух прочный и плотно прилегает к ящику. Никому было невдомек, что тут могут быть дверцы и панели с секретом. Зрители напрасно тратили время: никакого секрета в кожухе не было.
В этом трюке, который стал одним из первых триумфов Гудини, потайная доска крепилась короткими ложными болтами снаружи и длинными винтами изнутри. Сев в ящик, Гудини принимался орудовать отверткой, выискивая с помощью фонарика длинные болты. Кожух обмотан шнурком, на него водружен шкаф. Гудини выставляет фальшивую доску и начинает развязывать шнур изнутри. Временами это бывало утомительно, но в те дни люди любили пройтись воскресным днем по парку и послушать местный оркестр. Так же и здесь, пока Гудини находился в ящике, они ждали, слушая концерт. Когда Гарри, быстро переставив короткие ложные болты внутрь, ставил панель на место и проворно прикручивал ее длинными болтами снаружи, а затем завязывал шнуры чехла так же, как прежде их завязали члены комиссии, ему оставалось лишь картинно появиться перед рукоплещущей публикой.
Но весной 1903 года Гудини не ограничился трюком с ящиком. В Лондоне он вспомнил свой индийский трюк с иглами и показал его перед публикой. Номер понравился, и его приняли с восторгом. Везде, где выступал Гарри, он неизменно начинал с побега из местной кутузки или тюрьмы ближайшего города, власти которого выказывали готовность к сотрудничеству. Гудини не мелочился, он всегда требовал, чтобы его посадили в ту камеру, где сидел какой-нибудь злостный преступник, известный своими побегами из тюрем.
Свидетельства, подписанные офицером, тюремщиком, констеблем или кем-либо другим, всегда были частью ритуала успешного освобождения Гудини из тюрем. Такие официальные документы не раз вызывали бурю удивления, когда помощник артиста раздавал на улице рекламные листки со свидетельствами из участка, откуда Гудини вышел несколько минут назад. Рекламные листки были отпечатаны заранее, и Гарри получал удовольствие, лично вручая их зрителям перед тем, как войти в тюрьму, где его ждали чиновники и репортеры. По крайней мере, однажды он любезно преподнес такой листок начальнику тюрьмы, едва войдя в здание.
Гарри Дэй организовал Гудини выступление в московском дворянском собрании, и таким образом в мае мужественный американец отправился на землю икон, водки и кнута.
В отличие от Германии, где замки считались лучшими в мире, русские замки от сундуков или от тюремных камер сработаны довольно топорно. Гудини должен был эффектно преподнести себя. В качестве ударного трюка он выбрал страшный вагон, в котором кандальников везли в Сибирь. Это была передвижная стальная камера, взгроможденная на колеса и влачимая лошадьми.
Такой вагон был изобретен, чтобы предотвратить побеги политических заключенных во время их долгого трехнедельного путешествия в Сибирь. Он был сделан из листовой стали, двери находились сзади. Дверной замок был снаружи. Для вентиляции — одно оконце, площадью восемь дюймов, пересеченное четырьмя стальными прутьями. Окно находилось не менее, чем в трех футах от замка, который, по мнению Гудини, был сделан так, что ключ, которым его заперли в Москве, не мог его открыть. Отпиравший замок ключ хранился в Сибири, на месте назначения вагона. Такие ужасы представляются невероятными, и репортеры не раз запугивали Гарри всякими страстями, и «жуткий замок» как нельзя лучше подходил для этой цели.