Изменить стиль страницы

В литературно-артистической и околонаучной среде Мессинг пользовался популярностью. Ему даже посвящали стихи.

Поэт Роберт Рождественский писал:

…Автобус грязь месит,
Автобус филармонии по лужам бежит.
На концерт к шахтерам Едет Вольф Мессинг.
Наверное, без Мессинга они не могут жить…
Тучи над дорогой залегли, нависли,
Едет Вольф Мессинг,
Спокойствием лучась.
Шахтерские подземные Подспудные мысли
Начнет он, будто семечки, щелкать сейчас…
Пусть он чудодейством На всех со сцены дунет!
Отгадывает мысли, — не все ль ему равно.
Но пусть вслух не говорит,
О чем шахтеры думают.
Потому что в зале женщин полно…
И я со всеми вместе от чудес немею.
Ахаю! Охаю! Не верю глазам…

Не бог весть какие вирши, но Роберт Рождественский был чрезвычайно популярен в 1960-е годы среди интеллигенции, и то, что в его стихах отразился Мессинг — одно из свидетельств того, что Вольф Григорьевич стал знаковой фигурой своего времени.

А вот официальное признание приходило к Мессингу очень дозированно. Звание заслуженного артиста РСФСР ему присвоили только в 1971 году. И лишь в 1972 году, уже после смерти Ираиды Михайловны, Вольф Григорьевич получил двухкомнатную квартиру на улице Герцена, в доме работников Министерства культуры. Историю получения этой квартиры описала Татьяна Лунгина: «Кроме невзгод с расстроенным здоровьем, Мессинга тяготили и другие житейские неурядицы и, прежде всего, квартирный вопрос. Он все еще делил однокомнатную свою квартиру с домработницей, жившей с ним после смерти Ираиды Михайловны. А просить, вымаливать у государства сносное жилье было не в характере Мессинга.

На помощь пришла служащая Министерства культуры, благоволившая Вольфу Григорьевичу, и устроила так, что ему разрешили купить двухкомнатную квартиру на улице Герцена, в доме, выстроенном для работников министерства.

— А как вы насчет чертовой дюжины? — спросила я Мессинга, потому что новоселье ему предстояло отмечать на тринадцатом этаже.

— А что, чертовщина — мое хобби! Я с чертями запанибрата и пью на брудершафт! — отшучивался он».

Стоит добавить, что это был элитный кооперативный дом, и деньги на кооператив Мессинг сдал много лет назад. Таким образом, последние два года жизни Мессинг прожил в доме 49 на улице Герцена (нынешней Большой Никитской).

Владимир Шахиджанян вспоминал: «Вольф Мессинг принимал меня на новой квартире на улице Герцена. На письменном столе — подарки-сувениры, книги… Книга, подаренная известным хирургом А. Вишневским, том воспоминаний Георгия Жукова…

При мне Вольф Григорьевич несколько раз звонил. Он кого-то устраивал в клинику Владимира Бураковского, который руководил тогда Институтом сердечно-сосудистых заболеваний (их связывала личная дружба)».

Описание последней квартиры Мессинга оставил и Эгмонт Месин-Поляков: «Мне вспоминается эта его двухкомнатная квартира на 14-м этаже (Лунгина утверждала, что на 13-м. Впрочем, у нее могла произойти аберрация памяти. Ведь мемуары Татьяна Львовна писала после четырех лет жизни в Америке, где наш первый этаж нумерации не имеет, а называется ground floor. Соответственно, наш первый этаж в Америке — второй, а наш четырнадцатый — тринадцатый. Отсюда и могла пойти путаница. — Б. С.). В комнате стояла стенка, на ней каравелла “Санта-Мария” — кто-то подарил, большой белый кубинский коралл. Портрет, вышитый художницей Левицкой — у Брежнева тоже был портрет, вышитый ею. Стояла скульптурная голова Мессинга, выполненная девушкой из Куйбышева. Эту скульптуру взяла себе Валентина Осиповна — последняя ведущая “Психологических опытов” Мессинга».

У Мессинга было достаточно много знакомых по всему Союзу. Он гостил у них, с некоторыми потом переписывался. Ряд этих людей оставили свои воспоминания о великом телепате. С семейством Дроздовых Вольф Григорьевич познакомился в конце 1960-х годов, когда гастролировал по Северу России. «Мессинг приехал в наш шахтерский город Инту выступать, а чтобы скрыться от назойливых посетителей, поселился за городом в профилактории, заведующей которого я и работала, — вспоминает Валентина Леонидовна Дроздова, ныне проживающая в Белоруссии. — Сначала очень скептически была настроена, знакомиться с ним не хотела. После всего, что я о нем слышала, даже побаивалась: будет еще кто-то читать мои мысли! Но пришла его ассистентка Валентина Иосифовна Ивановская… “Вольф Григорьевич спрашивает, почему вы не хотите с ним знакомиться?” Ну что было делать?..

В кабинет вошел маленький худенький седой старичок. По-русски он говорил очень плохо, поэтому практически всегда говорила ассистентка. Видно было, что и ходить ему очень тяжело. Он все время опирался на руку своей помощницы. В 1939 году при побеге из полицейского участка в оккупированной Польше ему пришлось прыгать со второго этажа. Тогда он только повредил ноги, но с годами раны дали о себе знать. Однако невероятно! Когда он выступал, бегал по залу как заведенный. На время его опытов боль будто отступала…»

Вполне возможно, что Мессинг обладал сильной способностью к самовнушению, так что на время выступлений ему удавалось не замечать боли в ногах. Поэтому он мог активно выступать по всему Союзу вплоть до последних дней жизни.

Валентина Дроздова описала типичный концерт Мессинга: «Выступления всегда проходили при полном аншлаге. Из зрительного зала выбирали комиссию — 5–6 человек, они поднимались на сцену. Все остальные могли стать “индукторами”, мысленно передающими задания. Сначала “индукторы” писали задания в записках, передавали их комиссии, а потом повторяли все написанное мысленно, и в этот момент Мессинг должен был держать “говорящего” за запястье. Вольф Григорьевич всегда исполнял задуманное “индукторами” точно, вплоть до мелочей.

Одна наша сотрудница мысленно попросила его подойти к определенному месту в таком-то ряду. Взять у сидящей там женщины сумочку, открыть ее, достать конфету и съесть ее. Мессинг сделал все, только когда достал конфету, сказал: “Вы хотели, чтобы я ее съел, а я отдаю ее вам — съешьте сами!” Один раз на сцену вышел мальчик. Мессинг обычно с детьми работать отказывался, но в тот раз сказал: “Попробую”. Мальчик заставил его пойти в другое здание и оставить там автограф в каком-то блокноте.

Ас одним “индуктором” он ушел и не возвращался так долго, что мы уже начали волноваться. Наконец Мессинг возвращается, прижав что-то к груди. Поднимается на сцену, отводит руки — и в зал летит красивый голубь, а Вольф Григорьевич сопровождает его полет словами: “Я люблю мир!” Оказывается, этого голубя ему нужно было поймать в чьей-то голубятне на крыше!»

Выступал Мессинг и в роли целителя, хотя здесь его возможности были довольно ограничены. Во всяком случае, рак или другие сложные заболевания он лечить не брался, хотя ободрить больных умел всегда. По утверждению Дроздовой, у ее приятельницы «обнаружили онкологическое заболевание, она была в полном отчаянии и хотела, чтобы Мессинг внушил ей равнодушие к жизни. После концерта она подошла к нему и, чтобы как-то начать разговор, стала выказывать свое восхищение. Вольф Григорьевич недослушал ее и сказал: “Признайтесь! Вас не интересуют мои опыты, вас интересует ваша личная жизнь. Так вот — уделяйте больше внимания мужу!” А она ведь и правда на почве болезни стала очень капризной, часто ругалась с мужем, который на самом деле искренне ей сочувствовал. Конечно, внушать равнодушие к жизни Мессинг ей не стал.

Но головную боль тем, кто выстраивался к нему после концертов в очередь, он действительно снимал. Еще очень многие просили помочь найти пропавших без вести. И он помогал: посмотрев на какую-то вещь пропавшего, говорил, когда может прийти весточка от этого человека или он сам появится. А вот сообщать о смерти ему всегда было очень тяжело.