Новый, 1835 год Пушкины встречали у В. Ф. Одоевского, который запечатлел их на рисунке вместе с другими гостями. На нем представлены сидящие за праздничным столом Жуковский, Кривцов, Пушкин, Соболевский, Иван Киреевский, Глинка и Любимов. По другую сторону стола весьма схематично изображены спиной к зрителю семь дам. Наталья Николаевна, судя по прическе, описанной некогда Пушкиным, сидит наискосок от мужа, напротив Соболевского.
В первый день нового года Пушкин с женой зашли в гостиницу Демута к его родителям накануне их переезда в квартиру, присмотренную для них сыном на Моховой улице. Уже в доме Кельберга они дважды, 3 и 4 января, посетили родителей Александра Сергеевича. Надежда Осиповна, сообщая дочери о новом жилье, пишет и о светских успехах невестки и ее сестер: «Здесь все по горло в праздниках. Натали много выезжает со своими сестрами, однажды она привела ко мне Машу, которая так привыкла видеть одних щеголих, что, взглянув на меня, подняла крик и, воротившись домой, когда у нее спросили, почему она не хотела поцеловать бабушку, сказала, что у меня плохой чепец и плохое платье. Саши я еще не видала».
Наталья Николаевна наносила уже только семейные визиты. 5 марта Сергей Львович известил дочь: «Натали уже не может подниматься на лестницы, по крайней мере, врач ей это запретил. Позавчера она к нам заезжала, она хотела видеть мама, но та просила ее остаться в коляске. Мы живем в третьем этаже». Через несколько дней, 11 марта, Надежда Осиповна, расспрашивая Ольгу Сергеевну, гуляет ли ее сын, пишет: «Его кузина Маша,которая его старше, тоже всегда это делает, едучи ко мне, хоть путь и не долог. Сашуя не видаю, у него идут зубы. Натали более не отваживается подыматься на лестницы, я не видала ее с именин Леона, она родит в мае месяце». Именины Льва Сергеевича приходились на 18 февраля, так что с того дня Надежда Осиповна, по болезни не выходившая из дома, и Наталья Николаевна, из-за беременности не имевшая возможности подняться к ней, не виделись. Пушкин же, оставляя жену или дома, или в коляске, заходил к матери чаще, чем когда-либо, обеспокоенный ее состоянием. 21 марта Надежда Осиповна пишет дочери: «Александр здоров, навещает меня по утрам, у Натали большой флюс. Маша прелестна, она тоже меня навещает, но Сашу, у которого идут зубы, я не видаю. Он так часто хворает, что его боятся выводить».
В очередном письме от 22 апреля 1835 года Надежда Осиповна отвечает на расспросы дочери о брате и невестке: «Я редко ее видаю, она здорова, почти всякий день на спектакле, гуляет; она родит в конце мая месяца. Они занимают очень красивый дом на большой набережной за шесть тысяч семьсот рублей. Это должно быть прекрасно, судить же не могу: с тех пор как я в Петербурге, я вижу лишь дом Кельберга».
Первого мая Пушкин заключил новый контракт с хозяином дома Баташевым о найме той же квартиры за шесть тысяч рублей в год до 1 мая 1836 года, уплатив сразу треть суммы. Остальную сумму он обязался заплатить в два приема:
1 сентября 1835 года и 1 января 1836-го. Надежда Осиповна сообщила об этом дочери 8 июня и добавила: «Натали поручила мне тебя поцеловать, на этот раз она слаба; она лишь недавно оставила спальню и не решается ни читать, ни работать, у нее большие проекты по части развлечений, она готовится к Петергофскому празднику, который будет 1-го июля, она собирается также кататься со своими сестрами на Островах, она хочет взять дачу на Черной речке,ехать же подалее, как желал бы ее муж, она не хочет, — словом, чего хочет женщина, того хочет Бог». По поводу же планов самого Пушкина Сергей Львович пишет: «Александр не решил, что будет делать этим летом, по крайней мере, мы о том не знаем». Родители, да и никто из близких, не знали, что Пушкин ждал решения своей судьбы, отправив 1 июня 1835 года письмо графу Бенкендорфу с просьбой разрешить ему выпуск газеты.
Около середины июня 1835 года Пушкины переезжают на лето в Новую Деревню за Черную речку, сняв, как и в 1833 году, дачу на участке Миллера. На обложке неоконченной статьи «О Байроне и о предметах важных…» Пушкин сделал помету: «1835 г. Черн. Речк. да<ча> Мил<лера> 25 jюля». Александра Николаевна Гончарова пишет брату Дмитрию: «Мы переезжаем на Черную речку, следственно лошади необходимы… Еще два мужских седла, одно для Пушкина, а другое похуже для Трофима». Торопя брата с присылкой лошадей, она передает и просьбу Пушкина: « Пушкин ради Христа просит, нет ли для него какой-нибудь клячи,он не претендует на что-либо хорошее, лишь бы пристойная была;как приятель он надеется на вас».
Вскоре после переезда на дачу, в субботу 22 июня, в Иоанно-Предтеченской церкви на Каменном острове крестили новорожденного сына Пушкиных Григория. Восприемниками были В. А. Жуковский и Е. И. Загряжская.
Перед отъездом Пушкин написал значительную часть «Сцен из рыцарских времен», в которых, начиная с первой сцены, где Бертольд просит денег у Мартына, а Франц скорбит о бедственном своем состоянии, невольно отразились заботы, владевшие автором. Под текстом была сделана помета: «15 августа», не только датирующая рукопись, но и соотносящая текст сцен, в которые вставляется переработанное стихотворение «Легенда» о рыцаре, поклоняющемся исключительно Пресвятой Деве, с Днем Успения Богородицы. И вновь, как в Болдине, хотя и в шутливом варианте второй песни Франца, развивается тема женской неверности:
Так в «Сценах» соседствуют темы идеальной любви и обыденной супружеской неверности.
В день рождения Натальи Николаевны, 27 августа, Пушкин расписался в получении свидетельства об отпуске до 23 декабря. Перед отъездом Пушкина в Михайловское он с Натальей Николаевной посетил в Павловске родителей, сестру Ольгу с ее сыном Львом, о чем та на другой день написала мужу: «Вчера приезжал Александр с женой, чтобы повидаться со мною. Они больше не собираются в Нижегородскую деревню, как предполагал Monsieur, так как мадам и слышать об этом не хочет. Он удовольствуется поездкой в Тригорское, а она не тронется из Петербурга». Наталья Николаевна действительно никогда не хотела уехать в деревню, но в данном случае не ее желание, а воля императора изменила планы Пушкина.
В конце августа 1835 года Пушкины вернулись с дачи на прежнюю свою квартиру в доме Баташева на Французской набережной. 3 и 4 сентября Ольга Сергеевна Павлищева, приехавшая на три дня в Петербург, посещает брата на его городской квартире. Три года она не видела Наталью Николаевну и нашла ее еще более похорошевшей. Познакомившись со свояченицами, она отозвалась, что они хороши, «но ни в какое сравнение не идут с Натали». К своим племянникам Маше и Саше она привела познакомить их кузена, своего сына Леву, или Лоло, как она звала его по-домашнему.
Пятого сентября Е. Н. Вревская пишет брату А. Н. Вульфу: «…поэт еще не приехал, да мне и не верится, чтоб он расстался с женой на такое долгое время». Она оказалась права: Пушкин выехал в Михайловское только 7 сентября и, не пробыв и полутора месяцев, 20 октября отправился к жене в Петербург.
Последний год жизни Пушкина с Натальей Николаевной начался с их участия в торжественной церемонии в Зимнем дворце по случаю Нового года. С утра была отслужена литургия в дворцовой церкви, а в час пополудни в Золотой гостиной приносились новогодние поздравления императрице Александре Федоровне. Вечером Пушкин с женой вновь прибыл во дворец на публичный маскарад, устроенный в честь десятилетия царствования Николая I. Приглашенных было множество. Барон Павел Александрович Вревский написал брату Борису в Голубово 8 января 1836 года: «Мадам Пушкину я замечаю всегда среди достойных быть замеченными. Я был впервые 1-го января на большом маскараде во дворце. Это праздник самый популярный из всех в этом роде существующих».