Пока мы собирали информацию о последних минутах жизни пострадавшего, случилось ещё одно ЧП: пропал главный режиссёр театра, господин Котиков.

Вроде пошёл за чем-то в подвал, но так и не вернулся. А ведь репетиции уже начались. Такого с ним прежде не бывало. Я сразу почему-то почувствовал, что и тут случилось что-то страшное. Видать, опыт ведения многих подобных дел сработал, и я не ошибся. Котикова нашли уже мёртвым. Причём не в подвале, а в туалете. В одной из запертых кабинок. Его убили ударом ножа в сердце, который так и торчал в груди. ЁКЛМН,– подумал я,- теперь уже точно вам голубчики от прихода полиции не отвертеться. Нет, надо спешить, иначе эти чудики в погонах заграбастают себе всю славу, а подобное мне не нужно. Ведь я первым прибыл на место происшествия.

И я начал копать, да так, как никогда не трудился прежде. После экспертиз ДНК и групп крови солиста балета и главного режиссера я пришёл к выводу, что их обоих убили. И по-видимому, это дело лап одного злодея. Только в первом случае он вместо ножа воспользовался крысиным ядом, добавленным в коньяк. На эту мысль меня навело ещё и то, что на ладонях обоих пострадавших имелись микроскопические частицы золота. Очевидно, они трогали перед смертью руками какие-то предметы из этого металла. И тогда я решил при помощи металлоискателя попытаться его обнаружить. Ибо полагал, что он до сих пор ещё находится внутри театра. Я не ошибся. В подвале в одной из естественных трещин в стене мне удалось обнаружить металлический предмет, а именно, золотой перстень–печатку с вкраплённым в его поверхность крестом из бриллиантов. Дорогая штучка,- подумал я,- за такую можно и убить. Тогда-то меня и осенило уже окончательно, и я сразу понял кого и где мне искать.

Я в срочном порядке взял у всех сотрудников театра, включая и подсобных рабочих, экспресс тест на ДНК, замаскированный мной под анализ крови, чтобы преступник не смог вовремя улизнуть. Ну и тотчас обнаружил то, что искал ещё до приезда полиции.

Убийцей оказался рабочий сцены, устроившийся в театр всего несколько дней назад. Он был незаконнорожденным сыном главного режиссёра, хотя сам он вначале полагал, что его отец именно премьер балета.

А всё началось с того, что его мать незадолго до своей кончины поведала ему о том, что его отец всё ещё жив, более того, он теперь большой «человек» в Питерском театре оперы и балета.- Так что поезжай сынок в славный город на Неве и покажи ему это,- с этими словами женщина передала ему тот самый перстень. После чего она неожиданно скончалась, не успев сообщить сыну о том, как зовут его отца. Но преступник был и сам способен узнать это, ибо понимал, что его отчество и есть имя его отца. Из признанных величин театра лишь двое подходили под данные требования. Премьер балета Василий Кошканин и главный режиссёр театра Василий Котиков. Так как ему больше импонировало быть сыном великого танцовщика, чем какого-то там театрального режиссёра, пусть даже и главного, то он показал первым делом перстень господину Кошканину, но тот его не признал. Кроме того, он даже не захотел ознакомиться с фотографией матери юноши, сославшись на то, что у него плохая память на лица. Это было уже слишком для нежной души молодого человека! И тогда он решил жестоко отомстить обидчику за свои порушенные надежды.

Дождавшись удобного случая, он тайно всыпал во флягу премьера, в которой тот хранил коньяк смертельную дозу мышьяка, и когда балерун в антракте отведал это зелье, то ясное дело, отравился насмерть.

Главного же режиссёра он убил, уже из-за наследства. Ибо тот признал не только перстень, но и его мать. Правда, при этом обозвал её шлюхой и воровкой. Но это всё, как говорится, уже не имело особого значения в сложившихся обстоятельствах. Ведь теперь-то он точно знал, что не зря проделал путь до Петербурга, потому что его отец, пусть и не мировая звезда балета, но тоже довольно известный и, стало быть, небедный человек, после кончины которого за неимением других наследников, все его сбережения достанутся именно ему.

Вот так-то способны подчас поступать наши дети. Ужас, да и только!

Вскоре, после раскрытия данного преступления, я окончательно отошёл от сыскных дел, оставив агентство на попечение своего зама. И вновь занялся своим любимым делом: летом собирательством ягод, осенью и весной грибов, а зимой катанием на лыжах и коньках.

11.01.2013 года.

Взятый на фу-фу.

После того, как я окончательно отошёл от сыскных дел, то позволил себе всего лишь один раз нарушить данное мной слово. Это произошло, когда убили моего старого приятеля, торговца антиквариатом Мурра Врунгеля.

Вначале я не хотел браться за данное дело, но, когда сам начальник полиции попросил меня об этом, пришлось согласиться, ибо наживать себе такого могущественного врага мне явно не улыбалось.

А отказывался я ранее лишь потому, что не чувствовал в себе силы объективно вести ход расследования. Ведь убиенный был моим приятелем. Уже в самом начале мне бросилось в глаза то, что убийца практически не оставил улик. По-видимому, работал профессионал, хотя, впрочем, это мог быть и чертовски везучий дилетант. Смерть Врунгеля наступила от потери крови. Очевидно, удар мастихином в грудь не был смертельным, и если бы Мурр Врунгель не был так пьян, то вполне возможно, он бы и остался жить(жив). Вызвал бы, к примеру, скорую помощь. А мог бы и сам остановить кровь, продезинфицировав рану подручными средствами. Он ведь был фельдшер по своей первой специальности.

Интересно, что же подвигло его на то, чтобы выпить столько спиртного. Наверняка, что-то из ряда вон выходящее, потому как обычно он был очень умерен в употреблении алкоголя. Как показали анализы, пил он коньяк.

Странно. Ведь обычно он предпочитал ему виски. Проверив всех, по моим убеждениям причастных к смерти Мурра, я обнаружил, что все подозреваемые имеют твердое алиби. Внук Артур в момент убийства деда был в стрипклубе. Его опознала барменша. Падчерица Аглая, та и вовсе находилась где-то за границей. А самый близкий друг покойного, скульптор Тигров, в эти часы лепил статую чемпиона по культуризму. И так как подозревать мне было больше некого, то я не верил в версию о том, что это мог сделать и кто-либо чужой, скажем по наводке кого-то из близких, потому что неплохо знал всех троих. И был убеждён в том, что они никогда не пойдут на такое. К чему лишние свидетели там, где всё можно сделать самому.

Посему я решил всё ещё раз тщательно проверить, но начал я теперь уже издалека. Прежде всего, я уточнил, чем покойный занимался в последнее время. Выяснилось, что он вот уже с год, как успешно вёл продажу работ прежде никому неизвестного скульптора начала двадцатого века. Теперь же, благодаря усилиям господина Мурра, ставшего знаменитым. Одну из этих работ сотрудники полиции и нашли при обыске квартиры его внука. Вначале тот божился, что дед сам подарил её ему. Но после того, как скульптор Тигров на допросе показал о том, что видел её в день смерти покойного, у того в кабинете, Артуру пришлось сознаться в том, что он её украл. А случилось это вскоре после того, как он обнаружил своего дедушку мёртвым. Это было в 21.30, то есть примерно через полчаса после наступления его смерти. Он пришёл к деду попросить денег, ибо у него были очередные долги из-за того, что он снова проигрался в карты. Обычно Мурр Моисеевич выручал его, наверное, помог бы и в этот раз, и когда Артур понял, что денег ему не будет, сейф он вскрыть не мог, не знал кода, то он запаниковал и, схватив первую попавшуюся в руки ценность, спешно ретировался с места происшествия. Сделал это он ещё и потому, что боялся того, что если вызовет полицию, его самого могут обвинить в убийстве дедушки. Ведь он являлся главным его наследником, а не падчерица Аглая.

Похоже, он говорил правду. Торопить смерть деда ему было явно не резон. Да похоже и падчерице тоже. Как выяснилось позже, они с Артуром находились в любовной связи и собирались пожениться после смерти Мурра Моисеевича. А может это всё-таки сделала она? Ведь женщина подчас так коварна! Впрочем, вряд ли. Мурр бы никогда не позволил себе напиться в её присутствии, потому как сильно гордился тем, что женился на её матери, внучке самого адмирала Колчака.