Идея показалась ей разумной, но они сразу же не сошлись с Питером в сроках. Он хотел провести это мероприятие уже через неделю. А перед этим следовало завершить отделку дома, особенно зал для приемов и гостевые комнаты. Правда, зал для приемов не требовал особых доделок, поскольку его оформление было изначально заложено в проект самого здания. Она только добавила некоторой пышности и декора, украсив антикварной мебелью, бронзовыми канделябрами и пышными, волнистыми портьерами. Кроме того, придется нанять дополнительный обслуживающий персонал. Правда, Питер предложил упростить процедуру, а именно заключить контракт с компанией, специализирующейся на организации приемов, и всю работу переложить на нее.
Все же Брит удалось уговорить его перенести мероприятие на пару недель. Она сослалась на то, что будет слишком занята со следующей недели у себя в компании, и не в состоянии раздваиваться. К тому же не могла пока понять, в качестве кого будет присутствовать на этом приеме. А за пару недель ситуация должна проясниться. И, кроме того, у нее возникла новая оформительская идея. Захотелось поразить воображение гостей сразу же при входе в дом. Нужно было что-то свежее, броское, оригинальное, что сразу бы привлекло внимание и выделило этот дом среди других жилищ торонтской элиты. Например, поставить скульптурную композицию перед входом в здание. Или создать какой-нибудь необычный барельеф на стене, в холле. Что-то абстрактно-символическое, ассиметричное по конфигурации и с броской, контрастной цветовой гаммой.
Второе предложение Питера тоже было связано с его представительской деятельностью. Он решил организовать небольшой прием для журналистов у себя в офисе, в связи с его официальным открытием, дополнив импровизированной пресс-конференцией. И опять-таки с участием Брит. Откровенно говоря, она не видела смысла в своем присутствии. Но Питер настаивал, предложив довольно изощренную форму рекламы ее компании в ходе пресс-конференции, организовав выступление Брит в качестве эксперта по одному из обсуждаемых вопросов.
Она чувствовала себя как муха в паутине. Словно все больше увязает в какой-то сложной, запутанной и непонятной ей игре, не зная ни ее конечных целей, ни предстоящих ходов. Просто ее ставили в последний момент перед необходимостью сделать очередной шаг, сыграть свою роль.
И главным звеном в этом заговоре по возвращении ее к Питеру становился дом. Он связывал ее эмоционально с бывшим мужем больше, чем все остальное. Даже больше, чем секс. Чувственность — это преходяще. А дом создавал постоянную эмоциональную и деловую общность, а также порождал иллюзии будущности для обоих. Питер все тонко рассчитал психологически. Или это у него получилось интуитивно? В любом случае его игра давала свои результаты.
После ланча Брит, сославшись на усталость после двух недель напряженной работы, выговорила право отправиться в свою комнату, чтобы отдохнуть и прийти в себя. Договорились встретиться вновь в столовой за ужином. После длительной возни с мебелью и прочими аксессуарами у нее все время было ощущение, что вся она пропиталась пылью. Из-за этого постоянно тянуло под душ. Хотелось смыть с себя всю накопившуюся, осевшую снаружи и внутри дрянь, соскрести слой за слоем с тела и души.
Она провела в ванной комнате чуть ли не целый час. Вначале долго отмокала, сидя в горячей воде, покрытой шапкой пены. Потом несколько раз обработала все тело гелем для душа, тщательно смывая его после каждого сеанса. Затем переход к контрастному душу: пять циклов подряд, от максимально холодного к максимально горячему и обратно.
В итоге, впервые за последний месяц все тяжелые да и вообще любые мысли покинули ее, и она моментально и беззаботно заснула, едва успев добраться до подушки. Не успела даже волосы просушить или набросить на себя хотя бы что-то из одежды. Правда, уже наученная опытом, дверь в свою комнату Брит закрыла. Она проспала до самого вечера.
Ужин прошел более торжественно, но в еще более сокращенном составе. Они сидели вдвоем с Питером за столом, накрытым накрахмаленной белой скатертью. В помещении царил полумрак, создававший ощущение интимности и загадочности происходящего. Горели только две высокие, толстые свечи, закрепленные в серебряных подсвечниках, установленных на столе. Посреди стола стояла узкая ваза с орхидеями. Ее любимые цветы. Он это не забыл.
Питер сам ухаживал за ней. Поливал устрицы лимонным соком, отделял их мякоть от раковин, подцеплял их маленькой, тонкой вилочкой и подавал прямо ко рту. Затем занялся разделыванием огромного лобстера, выделяя для нее самые лакомые кусочки. Потом было жаркое из седла барашка. Потом тушеное мясо лося с грибами. Затем пирожные с кофе. Она съела слишком много, а еще больше выпила вина. Красного и белого. Он говорил ей о том, как давно ждал этого вечера, как лелеял планы построить этот дом, в котором они будут всегда вместе. Как она сама украсит этот дом, по своему вкусу, прежде всего для себя самой, потому что он хочет, чтобы она в нем осталась навсегда. Это было так приятно, и именно то, что ей сейчас хотелось. После всего того, что она вложила в этот дом. Жизнь казалась прекрасной в эту минуту, хотя она и понимала, что все это просто красивые слова. Это просто сказка, которую любят слушать не только маленькие дети, но и взрослые женщины. Вечную сказку о вечной любви.
И еще ее мучило любопытство. Где же его обещанный сюрприз? Где его спальня? Это был коварный ход со стороны Питера. Фактически, на этот раз не он ее соблазнил. Она не выдержала и сама напросилась...
И вот он настал, долгожданный миг знакомства с царством «синей бороды». Правда в отличие от сказки с санкции повелителя и в его сопровождении. И ему удалось ее удивить. Сюрприз вполне удался. Идея оформления понравилась своей смелостью и необычностью. Хотя, конечно, с некоторым перебором по части эротики...
Комната была почти пустой. Цветовая гамма выдержана в основном в синих тонах. Пол полностью покрыт темно-голубым ковром. Стены окрашены в приглушенный серо-голубоватый цвет. Занавеси на окнах в той же тональности. Получилось что-то вроде тумана над водной гладью. Потолок, напротив, был густого, темно-синего, почти черного цвета, с серебристым мерцанием разбросанных по нему звезд. Полноту иллюзии создавал плафон, оформленный в виде месяца. От него исходил серебристо-голубоватый свет, выделявший расположенный посреди комнаты невысокий, огромный по площади и круглый по форме диван, покрытый жемчужно-серым покрывалом. По полу и на диване были разбросаны овальные подушки. Вдоль одной из стен на полках и прямо на полу были расставлены выполненные из темного дерева разнокалиберные статуэтки языческих божеств любви и плодородия. У другой стены, полукругом, как бы окантовывая диван, высилась покрытая бархатом подставка для свечей, снижающаяся уступами. Свечи уже горели, когда Брит вошла в этот Храм Любви. Другие впечатления и ассоциации были просто невозможны. Это место было предназначено не для сна и отдыха, а для служения любви и только любви. И, глядя на это великолепие, она поняла, что ее ожидает.
Возле дивана, на невысокой подставке стояло серебряное ведерко со льдом, из которого торчало горлышко бутылки шампанского. Рядом — два стеклянных бокала на высоких ножках, из бело-матового стекла, как будто покрытого изморозью. Натюрморт дополнялся высокой стеклянной вазой, наполненной орхидеями, ее любимыми цветами.
Питер молча положил ей руку на плечо, притянул к себе, и ее тело замерло в предвкушении удовольствия. Предательское тело. Оно жило своей самостоятельной жизнью. И было слишком легко возбудимым, особенно когда входило в соприкосновение с телом этого мужчины... По венам пробежала жаркая волна, когда она ощутила его губы на своих губах. Его язык попытался проникнуть в ее рот, и она впустила его, открывшись перед стремительным натиском, как орхидея распускает свои лепестки перед лучами весеннего солнца после зимних холодов.