— Ты открой глаза и посмотри. Бабы часто за таких мужиков держатся, что диву даешься. Все недостатки в одном: и пьет, и бьет, и зарплату пропивает, она же в него вцепилась. У тебя же ни один из мужей не пил… денег хватало… Чего тебе еще нужно?

— Пил, бил… Разве в этом дело? Если нет чувств, то ничего не нужно…

— А бывают ли такие чувства в природе? Может быть, ты их выдумала?

— Не знаю. Ничего не знаю, — замотала она головой. — Пойду я спать. Полдня за рулем. Спина болит.

— Спокойной ночи!

Лавров подошел к дивану, на котором спала Настя. Без одеяла, без простыни, в одежде, мать сняла с нее лишь обувь. Она лежала как беспризорница. Лавров взял старый плед, чтобы укрыть ее. На пол упала игрушка, он поднял и долго держал в руках, рассматривая это зеленое чудовище. Потом положил игрушку рядом с Настей и вышел.

Он долго не мог уснуть. Лежа в постели, он вспоминал о том, как укладывал спать Оксану.

…Белоснежные простыни, кружевная подушка, украшенная розовыми бантиками, пижама в желтых цыплятах… Красный ночник в форме малины. И маленькая Оксана спит, обняв большую красивую куклу. И сама, как кукла — вся в кудряшках, разрумяненная от сна, с длинными ресницами…

Часть 2

Будильник монотонно тикает у самого уха. Ветерок из открытого окна шевелит занавеску. За окном слышен щебет птиц, крики соседей… Солнечный луч на паркете…

C трудом разлепив ресницы, Оксана села и потянулась. Пол-девятого…

Чем бы сегодня заняться, чтобы не сдохнуть со скуки в этом богом заброшенном месте? Вчера… что-то было?.. Ромка Шахов! Как странно — одно имя, а как зашлось сердце…

И воспоминания волной нахлынули на нее…

…Ежегодно она приезжала сюда на все лето, ожидая с нетерпением этого момента…

Ждала целый год, задыхаясь от дисциплины, субботников, контрольных, торжественных линеек, школьного хора, комсомольского энтузиазма. От ненавистного коричневого платья, надоевшего до рвоты. От ежедневных — «нет», «нельзя», «тебе еще рано», «нужно подрасти». От желания «быть хорошей» в глазах окружающих. От звонка будильника в пол-седьмого…

От всего, что душило, давило, сдерживало…

…Ей только что исполнилось четырнадцать. У нее фигура балерины и длинные русалочьи волосы. Она стоит у калитки и разговаривает с соседским мальчишкой. Ромка — местный атаман. Выгоревшие на солнце волосы, кожа, покрытая золотистым загаром, и отчужденный взгляд, сводивший ее с ума. Каждый день Оксана видела его и влюбилась до безумия, потеряв сон и аппетит…

Летние, знойные дни… Они бегут купаться. Оксана на бегу скинула сарафан и осталась в купальнике. У нее почти женская фигура. Ромка исподтишка наблюдает, стесняясь ее. Он привык к ней как к соседской девчонке, но не может осознать как женщину…

Они долго плавали, а потом долго лежали на одном полотенце. Ромка повернул голову и увидел плечо Оксаны. Немного пододвинувшись, он ощутил тепло ее кожи. Она не шевелилась. Он привстал на локте и развернул ее к себе. Она лежала в его объятиях молча, не поднимая глаз. Ромка коснулся ее губ. Оксана не ответила, лишь затрепетала от желания. Затрепетала всей своей распаленной кожей, всем своим участившимся пульсом, всеми вставшими дыбом волосками на теле…

Они еще долго лежали, растворяясь друг в друге, вдыхая друг друга, не узнавая самих себя… До тех пор, пока не услышали чьи-то голоса. Тогда они молча встали и пошли. И, ни слова не говоря, разошлись по своим домам…

Все оставшиеся до отъезда дни они целовались в укромных уголках. Все так же молча…

«… Слова — пустое, когда чувства говорят…» —писала она потомв своем дневнике.

Какое это было счастливое время! Она влюблена! Впереди — целая жизнь! Казалось, что даже солнце светит ярче, и птицы поют громче!..

…У Оксаны день рождения — шестнадцать лет. Она решила устроить вечеринку по этому поводу и пригласила всех школьных друзей. Ромку тоже пригласила…

Мать ушла в театр, предварительно накрыв стол. Оксана пол-дня провела перед зеркалом и вечером принимала гостей вся надушенная, в красивом платье, с тщательно уложенными локонами…

Ромка приехал поздно, когда уже все рассаживались за столом. Оксана открыла дверь, и кинулась ему на шею. Он вручил ей букет цветов — пурпурные георгины. Оксана схватила его за руку и потащила в комнату.

— Мой друг — Рома.

Остальные нехотя кивнули ему головой. Оксана училась в специализированной английской школе, и ее школьные друзья были не из простых семей. Среди этой компании он казался изгоем: каким-то лишним и незаметным, хотя был выше всех почти на пол-головы и шире в плечах. Оксана неожиданно застеснялась его. Там у себя в деревне он был лидером. Его уважали все местные мальчишки, а здесь… здесь что-то не так…

— Слушай! Это твой принц? Ты что? С ума сошла? Да он же пролетариат! Таким и останется, поверь мне. Что ты с ним будешь делать? Вы с ним из разных миров, — ближайшая подруга высказала свое мнение.

Ромка и сам быстро сообразил, что ему здесь не место. И после того, как все вышли из-за стола, попрощался со всеми, сказав, что ему нужно успеть на электричку.

Когда дверь за ним закрылась, Оксана почувствовала себя свободней. Она весь вечер протанцевала с Олегом.

Олег — сосед по парте, после школы собирался поступать на юридический. Мать не раз говорила, что он подающий большие надежды юноша, но Оксане он совсем не нравился. Ей были неприятны его ухаживания, его прикосновения, его вечно влажный рот.

Во время медленного танца Олег затащил ее в спальню и стал целовать. У него были липкие ладошки и неприятно пахло изо рта. Оксана вырвалась из его рук и бросилась к двери.

— Беги, может еще вернешь своего колхозника. Наверное, он еще на вокзале. Ждет свою электричку, — ухмыляясь, произнес Олег.

Вечер был окончательно испорчен…

Утром она с матерью разбирала цветы, которые вечером были поставлены в ведро с водой. Оксана подрезала концы, ставила в вазу и разносила по комнатам…

Следующий букет — пурпурные георгины, подаренные Ромкой. Она почувствовала себя предательницей. Она предала свою любовь. Ей стало так жаль Ромку и свои чувства, что слезы покатились у нее по щекам. Она унесла этот букет к себе в комнату.

Каждый день на протяжении целого месяца она целовала лепестки георгинов и мысленно просила прощение у Ромки…

Потом она позвонила ему:

— Почему ты тогда убежал? Испугался?

— Пока мы встречались здесь, я не видел разницы между нами. Когда же я увидел как ты живешь, твоих друзей, то понял — мы разные…

— Я увижу тебя следующим летом, — пообещала она Ромке.

Но это было праздное обещание: она не приезжала сюда целых двадцать лет…

Первый и последний раз в жизни Оксана рассталась любя. С другими мужчинами чувства угасали сами собой, отношения становились обыденными. Каждый раз освободившись, она быстро забывала, но не Ромку. Они расстались на пике любви, не успев остыть друг к другу, и сказка навсегда осталась сказкой… Память о нем она долго пыталась уничтожить, внушая себе, что лишь выдумала и приукрасила Ромку в своем воображении…

Через два года она вышла замуж за Олега — человека своего круга. Вскоре они развелись…

Она вышла замуж во второй раз, но тоже не надолго…

Чувствуя приятную свежесть после душа, Оксана вышла в сад. Что это за запах? Она оглянулась — бледные цветы жасмина, распахнутые навстречу солнцу…

Окруженная чугунной оградой веранда, вся обвита завитками дикого винограда. Краснели на солнце бутоны тюльпанов. Кудрявился душистый горошек. Все, как всегда…

Черная кошка потерлась об ее ногу, тихонько мурлыча. Оксана немного погладила ее и вышла за калитку. Улица была пустынна и тиха.

Она бесцельно бродила по дорожке. Пахло цветущей сиренью, дымком, и еще чем-то до боли знакомым. Как бы она не пыталась, но так и не смогла вспомнить, чем именно.

…Наверное, детством…

Многое изменилось с тех пор, как Оксана приезжала сюда в последний раз: улицы покрылись асфальтом, на месте березовой рощи выросли двухэтажные коттеджи, пруд затянулся зеленой тиной, срублены старые ивы…