— Это какие же интересные? «ТАСС уполномочен заявить…»? «Семнадцать мгновений весны»? «Вечный зов»? «Адъютант…»? — перечисляю я.
— Эти и еще концертные программы популярные, хоккей…
— Выходит, чем лучше фильм, тем хуже для пожарного дела, так, Сергей Петрович?
Майор улыбается, не отвечает, он нетороплив в оценках и суждениях, а меня забавляет неожиданная связка: популярность фильма и пожары. Ну, Юлиан Семенов, поджигатель телевизоров, погодите! Вот где наконец обнаружилась диверсионная сущность ваших сериалов про диверсантов!
— А отчего загораются телевизоры?
— Неисправности в схеме, пыль, нарушения правил эксплуатации.
Криулько подводит меня к стене, сплошь увешанной графиками и таблицами. Объясняет, я слушаю и краем глаза отмечаю солидный, во весь стенной проем, книжный шкаф. Специальная литература, справочники, руководства. Книги по истории пожарного дела, монографии — словом, все о пожарах.
На меня от этих книжек веет порядочной скукой, и я начинаю пугаться, что не справлюсь с темой, так как не справлюсь с самим собой, со своим всегдашним сопротивлением тому, что не увлекает воображение, не затрагивает сердце. Разнообразные, а порой и несообразные мысли возникают под мерный ритм беседы в кабинете Госпожнадзора.
Как странно распределилось внимание литературы к этим трем драматическим профессиям будней — уголовному розыску, скорой медицинской помощи и пожарному делу! И как, вообще-то говоря, несправедливо! Тысячи романов, повестей, рассказов о доблестных инспекторах уголовного сыска, о сыщиках и детективах, фильмы, телепостановки, пьесы… В тысячу раз меньше написано о врачах «скорой помощи», на глазах которых обрывком молнии проблескивают человеческие трагедии. И почти ничего — о пожарных. Разве эмоция погони в чем-то превосходнее смертельно опасной атаки на пожар? Особенно в наши дни, когда мировая техническая цивилизация увеличила пожароопасность пропорционально своему могуществу и перевела нефтяные пожары, пожары на заводах и электростанциях из разряда частных бедствий в национальные катастрофы.
И все-таки по-прежнему, как и сто лет назад, о пожарных — лишь заметки, очерки, труды, небольшие рассказы, одна-две повести… Мало, очень мало сделала художественная проза в этой области, что-то не клеится у нее с людьми «огненной профессии», как величают пожарных в расхожих статьях газет.
А с другой стороны, нашептывает бес сомнения, о чем все же писать? Будни Госпожнадзора — это поток бумаг, требующих подписей специалистов пожарного дела. Акты приема строительных объектов, протоколы, инструктаж, профилактика работников дэзов, соревнования добровольных пожарных дружин (ДПД). Бумаги, бумаги, бумаги…
Работники пожарного надзора не «огневики». Это на караульной службе каждый миг наполнен ожиданием сигнала тревоги…
Впрочем, у Сергея Петровича Криулько в прошлом немалый стаж работы в должности офицера-огнеборца. После армии он поступил в Ленинградское пожарно-техническое училище и, окончив, стал начальником караула 27-й ВПЧ. В 1979 году газета «На боевом посту» писала о нем:
«…Почти на ходу лейтенант Криулько выпрыгнул из кабины автоцистерны, разворачивавшейся возле обветшалого дома. Сразу бросилось в глаза, что несколько человек стоят в оконных проемах второго и третьего этажей и, видимо, намереваются, прыгнуть вниз. Чтобы отвратить непоправимое, он заставил себя быть как можно спокойнее, громким, внятным и уверенным голосом прокричал, что пожарные сейчас помогут, только надо сойти с подоконников и немного подождать. Люди поверили и повиновались.
Вместе с тремя пожарными начальник караула приставил к стене горящего дома выдвижную лестницу и первым застучал сапогами по гибким перекладинам. Тем временем другая группа воинов старалась ликвидировать очаг пожара на лестничной клетке, дать тем самым возможность жильцам выйти из здания. Шесть раз Сергею Криулько и его подчиненным приходилось взбегать вверх, а затем медленно и осторожно спускаться вниз по пружинящей от тяжести лестнице вместе с взволнованными людьми. На всю жизнь офицеру запомнились глаза старой женщины, в которых читались и мольба, и отчаяние, и радость миновавшей опасности. В то осеннее утро он со всей полнотой испытал чувство гордости… еще раз убедился в том, что правильно поступил, избрав одну из замечательных и старейших профессий на земле».
Так что было у Сергея Петровича время круглосуточных дежурств на посту военно-пожарной части, когда проверялись его человеческие качества, воля командира, умение и подготовленность профессионала.
Биография майора Криулько самая что ни есть очевидная: родом из Витебской области, трудовое воспитание в семье, закалка в армии, учеба, работа… И на всем жизненном пути его сопровождали только положительные отзывы. Трудолюбивый правдивый школьник из деревни Липники. Дисциплинированный активный военнослужащий. Настоящий работник, не боящийся трудностей. Надежный товарищ, всегда готовый принять на свои плечи трудности сослуживцев. Вдумчивый, заботливый и требовательный руководитель… И при всем этом всегда готов учиться у старших товарищей, перенимать их опыт и знания. Его учителя и наставники Лямаев Евгений Михайлович, секретарь партбюро Саенко Иван Миронович, начальник отдела Власов Владимир Константинович приобщили Сергея Петровича ко всем тонкостям пожарного дела, и прежде всего научили работать с людьми. Ему везло на учителей по определению: удача идет навстречу тому, кто ее ищет. И в семье у него все устроено наилучшим образом: два сына, любящая чуткая супруга Лидия Александровна, к тому же одной с Сергеем Петровичем специальности — инструктор профилактики пожарного дела.
Все это хорошо, хотя совершенная положительность героя всегда вызывает у авторов очерков некоторое внутреннее сопротивление, и мне захотелось увидеть этого человека в действии, в каких-либо жизненных обстоятельствах, пусть даже выдуманных, но достоверных по сути. Возникло желание сделать некий художественный прогноз, переплести ткань документа нитями литературного вымысла. Конечно, что-то от судьбы Сергея Петровича должно было остаться в образе одного из героев, но не фотографическая деталь, а обобщенный набросок, свободная зарисовка факта. Должен там быть и наставник, этакий пожилой, умудренный опытом пожарный, и другие друзья-товарищи по огневому делу. И время нужно было выбрать подходящее: период становления специалиста, мгновения борьбы с огнем на натуре, в реальных условиях. Например, хотя бы так:
«…К маленькому шиферному домику, где хранилась пустая тара, не долетали осколки, искры, пепел. Пламя и дым относились ветром в море. Да и рев и свист здесь были послабее. Только Замятин, и его старый знакомый Джафаров, могучий черноволосый мужчина, присели на минутку перекурить под стенкой склада, как примчался Кирпичев.
— Петр Федорович! — заорал он. — Ветер переменился, нефть гонит к заводу!
Замятин и Джафаров молчали. Они так старательно высасывали из мокрых сигарет сладкий дым, точно именно в этом заключалась их последняя, наиглавнейшая задача на пожаре.
Кирпичев был возбужден. Он блестел от пота и нефти. К мокрому лицу приклеились частицы пепла и сажи. Белки глаз театрально сверкали в темных глазницах. Парень тяжело дышал и переминался с ноги на ногу: ему хотелось бежать дальше.
Замятин сказал:
— Охолонь малость, братец. Поспешай не торопясь, помнишь золотое правило пожарных?
И глянул на Джафарова. Игорь Абдураимович ничего не сказал, притоптал сигарету — к чему еще один источник огня? — приподнялся с того затишного места, где они провели три спокойные минуты, размял огромное, казавшееся неправдоподобно большим из-за неуклюжей пожарной робы тело. В его нарочито спокойных движениях Замятин угадал досаду: предположение Петра Федоровича сбылось быстро, слишком быстро. По чести, старый пожарный хотел бы на этот раз ошибиться. Но он не ошибся — ветер переменился, и пленку горящей на море нефти погнало вдоль берега к нефтеперегонному заводу.