"— Ну, Шуруп и дает. Ее-то он зачем притащил сюда?"

— За что благодарить-то? Я тут причем?

— Да ведь если бы не ты, и опоздай я хоть на день, им кранты были бы…

Несмотря на головную боль, Веник хотел выложить Шурупу аргументы своего не-геройства, но передумал и только махнул рукой.

— Так она только скажет "спасибо" и уйдет?

— Да.

— Давай.

Шуруп вышел. Веник подумал — Ну что за люди? Как дети какие-то.

В палату снова вошел Шуруп и вместе с ним девушка. Веник сразу же узнал ее, она выглядела почти также, как и тогда на нижнем "Парке Культуры".

— Здравствуйте, — сказала она. — Знаете, Шуруп рассказал мне про все, то есть про вас, и вот я…

Девушка дружелюбно улыбаясь, но в путаных и пространных фразах стала благодарить Веника. Говорила какой он молодец и если бы не он…

Парень смотрел на нее и удивлялся своим эмоциям. Точнее отсутствию всяких эмоций. Еще совсем недавно, он часто вспоминал ее и эти мысли были отдушиной и настоящим лучом света в этих темных тоннелях. Но сейчас, после всего пережитого, после смерти Фила, он смотрел на эту девушку с полнейшим равнодушием. Или, даже с досадой. Выросла в бункере, среди удобств. Чего спрашивается, ее понесло на поиски "Последнего тоннеля"?

Девушка закончила свою речь словами:

— Знаете, этот случай изменил мою жизнь. Правда. И я решила начать работать. Да, на самом деле.

— Илона, решила здесь обосноваться, на "Площади", — пояснил Шуруп. — Будет работать здесь медсестрой.

— Надолго? — зачем-то спросил Дед.

Проводник пожал плечами.

— Я пойду, — сказал девушка. — Еще раз хочу поблагодарить всех вас.

Она ушла. Немного погодя попрощался и ушел Шуруп.

Веник откинулся на подушку. От всего услышанного кружилась голова и он быстро уснул.

На следующий день, утром к ним в комнату зашли Борода с Зайцем. Как понял Веник, за прошедшие дни, бывший подельник бандитов здорово спелся с Бородой и теперь стал чуть ли не членом их команды.

Веник попытался расспросить Бороду о своем возвращении из плена, но тот, хотя и был свидетелем, но тот не смог рассказать ему ничего нового.

Также толстяк рассказал об изменениях в окрестностях, что произошли на станции за последние несколько дней, во время которых Веник валялся без сознания.

Оказывается в тоннелях вокруг "Римской" стало опасно. За последние несколько дней произошло несколько коротких и яростных стычек. Установленные там посты несколько раз обстреливались. И так немногочисленные торговцы, имеющие дела на "Площади Ильича" начали ходить сюда через "Марксистскую". Говорили, что никому не нужная радиальная "Курская" теперь, по сути вошла в состав Красного Диаметра.

— Слушайте, парни, — Веник решил перевести разговор на другую тему. — Мне уже надоело тут валяться. Ладно еще Дед, — парень кивнул на старика. — У него вон ранение какое, но мне-то что тут делать? Надоело уже!

— Да ладно, тебе, — сказал Борода. — Лежи, пока позволяют, а там видно будет.

— Да хватит вам! У меня что было-то? Ну, подумаешь, разок отключился. И что с того? Я тут уже скоро как неделю лежу! Пора и честь знать. Надо мне куда-то тут пристроиться.

— Ну раз так, — с уважением посмотрел на него толстяк. — Есть у меня тут место для тебя. Попробуем пристроить тебя в отряд охраны "Римской". Там ведь сейчас много наших постов.

Веник раздраженно махнул рукой.

— Да прекрати ты! Скажешь тоже! Сторожем! Сидеть на заднице и затвором щелкать? Чем я лучше тогда стражей Люкса? Мне нормальную работу надо!

— Какую, например? — недовольно спросил Борода.

— Да нормальную. Чтобы работать. Тут ведь где-то люди работают? Не все же на рынке ошиваются, да в дозорах сидят.

Веник заметил, как остальные в комнате быстро переглянулись. Борода сделал знак Зайцу и тот быстро скользнул к двери. Сам же толстяк сел на кровать Веника.

— Понимаешь, Веня, — тихо начал говорить он. — Я разузнал, что у них где-то тут, не на самой станции, но тоже под землей, есть небольшой заводик. Вроде бы они там горючее делают.

Борода многозначительно посмотрел на Веника.

— И? — спросил тот, еще не понимая, куда клонит товарищ. — И что?

— А то! Что они тебя туда не пустят. А если попытаешься туда устроиться, то только подозрение вызовешь. У нас и так тут дела хуже некуда.

— Так что тут у нас? — сказал Веник и сам удивился своему скудоумию. С того момента, как он вернулся, он даже и не интересовался их делами.

— Да плохо дело! — говорил толстяк. — Если бы Фил был… А так тут скоро с нами вообще считаться перестанут.

— А что со стеной и с молотками?

— Да нормально все. Уже второй день работают, несмотря на проблемы.

— И что?

— Да может уже сегодня-завтра пробьют дыру!

— Так быстро?

— Да фиг его знает. Там уже солидная дыра. Я как раз туда иду сейчас.

— Да! — толстяк обернулся к Деду. — Ты рассказывал ему про Фила?

— Нет.

— А что такое? — удивился Веник. Что они такого узнали о Филе, что не знал он?

— Да непонятки там сплошные, — пояснил бородач. — Помнишь, что нам сказал тот тип на "Шоссе"? Что доктор пошел сюда за инъекцией.

— Ну помню.

— Видел я этого доктора вчера.

— И что?

— А то! Темнят они что-то. Не пойму я, но чувствую, чего-то они от нас скрывают.

Веник удивился.

— Так что? Ты думаешь, что Фила там специально убили? Так что ли???

Борода пожал плечами.

— Фиг его знает. Может тут дело еще хуже. Я тут пораскинул мозгами и подумал. Может, это все они специально сделали. Ну, а кто знает. Может, они что-то ему дали, он и отключился! Может этот Док передумал и решил одного из нас все-таки распотрошить. А может решил допросить подробнее. Они так и не сказали, что с его телом сделали. Темнят…

— Да ну вас, — Веник махнул рукой. — Чертовщина какая-то…

— Ладно, разберемся, — подвел итог разговору Дед и они, оставив Веника одного, куда-то ушли. Однако парень недолго оставался один. К нему пришли еще четверо визитеров. Веник сразу узнал и в них случайных знакомых с "Авиамоторной". Тут были рыжеусый, мужик со шрамом и еще несколько незнакомых.

Они тепло поздоровались и справились о здоровье Веника.

— Да все в порядке у меня, спасибо, — отвечал тот. — А вы то тут как? Перевелись?

— Ага. Тут ведь в тоннелях работы прибавилось, вот и перебросили нас, — сказал рыжеусый и Веник понял, что он имеет в виду ситуацию вокруг "Римской". Похоже мужики были только рады вырваться с "Авиамоторной" и бандиты их пугали куда меньше, чем дальние тоннели.

— А этот ваш, дед Артур, он как? — спросил Веник о странном старике.

— Да по прежнему, — отмахнулся рыжеусый. — Твердит о скорой войне и предпочитает там оставаться.

— Ясно, — задумчиво сказал Веник.

Когда визитеры ушли, он вытянулся на постели и предался невеселым мыслям. Как это все сложно думал он. Диаметр, бандиты, тайные убежища, лазутчики, всякие мыслители-подстрекатели и прочие вроде этого деда Артура или Максима Павловича. И почему всем не бросить заниматься ерундой и просто не жить спокойно и дружно? Зачем все эти секреты и прочая ерунда? Но мне-то, что делать?

Навалилось безразличие. Стало очень тоскливо на душе. Просто жить не хотелось.

После обеда Веник прошелся взад-вперед по их палате. Ноги больше не дрожали. Вернувшийся Дед уговаривал его полежать, но Веник возражал, что он в порядке.

— Да что там было-то? Ударился немного головой — что теперь месяц лежать что ли?

— Все равно, поберечься надо, — говорил Дед странным голосом, словно думал в это время о чем-то совсем другом.

Веник прилег на кровать и в который раз задумался о произошедшем с ним. Полежав так немного, он покосился на давно уже замолчавшего старика. К удивлению парня, тот держал в руках небольшую фотокарточку. Веник сразу почему-то вспомнил Васька и его баронессу. Неужто и Дед до подобного докатился?