Я кивнула.

"Почему ты не хотела подходить ко мне?"

Я не смогла сдержать обиды и почувствовала как она напряглась.

"Ангел, ты теперь свободная женщина. Невиновная женщина. Ты можешь идти куда хочешь: делать то, что ты хочешь. Я не могу заставить тебя жить моей жизнью, бежать все время, оглядываться на каждый звук… Меня могут узнать…"

Она вздохнула.

"Но, когда я увидела тебя в парке, когда я увидела как солнце дотрагивается до твоих волос, я не смогла… я не смогла уйти, не сказав тебе, что люблю… не попрощавшись с тобой. Ты заслужила хотя бы это. А потом, когда ты оказалась у меня в руках… я не смогла. Я не могла отпустить тебя. Не важно как сильно мне этого хотелось. Я просто не смогла. Знаю, что это нечестно по отношению к тебе, но я не прошу тебя быть со мной. Я просто знаю, что должна сказать больше, чем просто "прощай". Я должна была объяснить… Я должна… Я бы не смогла жить с мыслью, что ты ненавидишь меня"

Ее взгляд был таким потерянным, таки бесконечно печальным, что мое сердце было готово разорваться.

"О, Айс. Я не могу ненавидеть тебя. Неужели ты не понимаешь?"

Ее взгляд стал застенчивым я она напомнила мне ту маленькую девочку, которую я видела на фотографии.

"Меня давно так никто не любил", – сказала она еле слышно, – "Я думаю, что забыла каково это. Но твоя свобода…"

Я дотронулась до ее лица руками и заставила посмотреть мне в глаза.

"Айс, свобода дает нам право принимать решения о том как жить. И этот выбор был сделан уже давно. Быть с тобой это все чего я хочу"

"Но…"

"Никаких но. Моя свобода дала мне этот шанс и я не собираюсь отступать. Ты можешь не понимать меня. Просто прими такое решение. Впрочем, можешь не принимать. И это право, которое тебе дала твоя свобода"

"Я не могу позволить тебе отказаться от новой жизни из-за меня, Ангел. Не надо думать, что я не ценю твою попытку, потому что это не так"

Я нахмурилась помимо собственной воли.

"Хочешь сказать, что я свободна ровно настолько насколько ты мне позволяешь?"

"Черт побери, Ангел! Если ты останешься со мной, то снова можешь попасть в тюрьму! Неужели не понятно?"

О, да… Она разозлилась. Но на этот раз… На этот раз мне не было страшно.

"Айс, единственная тюрьма, которая мне сейчас грозит это та, в которую я попаду, если ты откажешь мне в праве принимать собственные решения. И решетки там будут только вокруг моего сердца. Это то место, куда я никогда не захочу попасть. Это в тысячу раз хуже, чем Болото", – я схватила ее за руку и подняла наши руки так, чтобы она видела, – "Моя жизнь рядом с тобой, Морган Стил. Так было с тех самых пор, как я впервые увидела тебя. Это никогда не изменится, независимо о того, разрешишь ли ты следовать за тобой или нет"

Первый раз за все время нашего знакомства, Айс выглядела испуганной. Это не был панический страх, но что-то подобное мелькнуло в ее глазах.

"Я… не могу…"

Я поднесла пальцы к ее губам, не давая ей говорить.

"Ты не можешь", – прошептала я, – "зато могу я"

Наклонившись, я убрала пальцы и заменила их своими губами, целуя ее со всей любовью, которая переполняла мою душу. Спустя мгновение она ответила мне, дотрагиваясь до моих волос, притягивая меня к себе. Запах дороги и кожи заполнил меня.

Не отрываясь от поцелуя, я скинула вещи с кровати и легла на спину, увлекая Айс за собой.

Мои руки боролись с незнакомыми застежками, кнопками и молниями ее кожаного костюма, больше всего желая почувствовать тепло Айс под этой ненужной одеждой.

Я застонала, когда наконец достигла цели и позволила своей страсти взять вверх и вести меня вперед. Я шла к своей новообретенной свободе.

И вот я сижу, дописывая последнее предложение пока Айс мирно спит в паре шагов от меня.

Она лежит спиной ко мне, но я ни на секунду не сомневаюсь, что на ее губах улыбка. Улыбка, которая появилась благодаря мне. И эта мысль согревает меня.

Спустя мгновение, я подойду к ней и лягу рядом, обняв ее, а потом провалюсь в сладкие объятия сна, слушая стук ее сердца и согревшись ее теплом.

Еще совсем немного.

Мы решили выехать по направлению к Канаде следующим же утром. Мы попробуем

обосноваться там, где мне было так хорошо в детстве. Пресечь границу будет непросто, но

Айс была уверена, что мы справимся.

Больше всего на свете я хотела поделиться с ней своей мечтой.

Может быть кто-то из вас удивляется как я могла решиться следовать за ней и жить

дальше под постоянной угрозой быть пойманной.

На подобные вопросы я могу дать только тот ответ, который мне подсказывает сердце.

Суть его в том, что если завтра или через пятьдесят лет меня поймают или убьют, я буду знать, что прожила жизнь так как хотела этого. Я сделала свой выбор и была счастлива. Я любила и была любима тем человеком, который был половинкой моей души. И я не хотела ничего другого.

А ведь на самом деле, чего еще просить у этой жизни?

Возмездие (Retribution)

ЧАСТЬ 1

Было холодно. Очень холодно.

И темно как в свежевырытой могиле.

Мое тело окоченело, а сердце покрылось толщей льда, который, казалось, никогда не растает.

Я ощущала проливной дождь, обрушившийся на почти горизонтальные языки жгучего пламени, разметавшиеся под напором бешеного ветра.

Монотонный стук деревянной ставни, покосившейся от бури, напоминал погребальный звон. Его не могли заглушить ни завывание ветра, ни вой сирен -сирен с кровавыми когтями дракона вместо кошачьих лапок, на которых они подбирались все ближе и ближе.

Вспышки молний рисовали на небе ломаные узоры, оставляя их снимки на сетчатке глаз.

Новый раскат грома вытащил на поверхность сознания пустую мысль, любимую присказку моего отца: “Бог опять развлекается в боуллинг с ангелами”.

Я продолжала ждать, слепая и замершая, как бессмертная статуя. Ждать, пока ветер усмирит свою ярость. Ждать, когда с неба перестанет падать непроглядная пелена дождя.

Ждать, видения, которого не смогли бы выдержать мои глаза. Видения, которого не смогла бы забыть моя душа.

И словно внимая моей бессловесной мольбе, послышались звук подъезжающих машин. Взмыленные колеса разбрасывали вокруг куски грязи. Мощные фары разрезали стену дождя, освещая сцену, которую я так отчаянно желала увидеть с замерзшего крыльца дома. Я помогала строить этот дом.

Дом, мечту который я покину и никогда не обернусь, если, только, кто-то не снимет пелену с моих глаз.

Если только.

В свете фар стояла она – стройная и высокая – моя любовь, мое сердце, моя душа. Гордая, непокоренная, с высоко поднятой головой и горящими глазами.

Да, гордая. Но, беспомощная.

Беспомощная не под градом ударов и пистолетов, целящихся в самые уязвимые места когда-то неуязвимого тела.

Нет. Никогда.

Беспомощная под тяжестью прошлого, вернувшегося на порог нашего дома.

Беспомощная под тяжестью любви, за которую продала душу, которую лелеяла и заботливо взращивала.

Взгляд ее глаз я заберу с собой в могилу. В могилу, которую, если смилуется Господь, не придется долго ждать.

В них был гнев, вызванный вторжением прошлого. Ярость, вызванная схватившими ее руками и пистолетами, холодившими своими серебристыми дулами. Скорбь о том, что мы так быстро упустили наш шанс.

И любовь.

Непрекращающаяся любовь.