Через некоторое время я проснулась от чудесного сна и немедленно вспыхнула от смущения, когда реалии жизни дошли до моего затуманенного сознания. Приподняв голову, я вытерла слюну с теплой груди Айс. Раздался ее чуть хриплый смех, и она снова погладила мои волосы.

– Господи, прости, Айс,-пробормотала я, пытаясь отстраниться, чтобы не провалиться в сон прямо на ней.

Буквально.-Я, наверное, чуть тебя не раздавила.

Ее руки вернули меня на место.

– Расслабься. Ты все сделала правильно, Ангел.

– Но я уснула!

– Ну и?

– Я…ммм…со мной такого раньше не бывало…

Она снова засмеялась.

– Тогда я приму это как комплимент.

– Да, но это не совсем честно по отношению к тебе.

Ее рука приподняла мой подбородок, и мы встретились глазами.

– Ангел, предоставь мне решать, что для меня честно, а что-нет. Хорошо?-она подтвердила свое высказывание поцелуем, который начисто стер все мое смущение. Отстранившись после долгого прекрасного момента, она игриво щелкнула меня по носу.-Я люблю тебя, Ангел. И если ты хочешь уснуть на мне, то мне это совершенно подходит,-ее улыбка стала хищной.-Но только до официальной помолвки, ясно?

Я фыркнула.

– Морган Стил, если даже я доживу до ста лет, я никогда, ты слышишь, никогда не усну на тебе, до или после официальной помолвки.

Когда смех, которого я ожидала, не прозвучал, я заглянула в глаза Айс, и мое сердце содрогнулось от опустошения, которое я там увидела. Перевернувшись, я нежно погладила ее по щеке и заставила повернуть лицо ко мне.

– Айс? Что случилось? Что я сказала…?

Она обняла меня еще крепче, я ощутила, как напряглось ее горло, когда она попыталась облечь эмоции, бушевавшие внутри, в слова. Я снова коснулась ее щеки, предлагая всю помощь, на какую была способна, и молясь всем богам, чтобы они дали ей силу открыться мне.

Наконец, через целую вечность, она повернулась ко мне и поцеловала в лоб. Затем слегка отстранилась, заглядывая мне в глаза прямым и открытым взглядом.

– На самом деле ничего. Просто…,-ее горло снова сжалось, и она сглотнула.-Ты упомянула о том, как мы будем старыми и седыми, и это заставило меня понять, что тому, что есть между нами, отпущен совсем небольшой срок.

– Я не понимаю, Айс. Что ты имеешь в виду?

Она грустно улыбнулась:

– Ангел, это случится в ближайшем будущем. Когда ты сможешь выйти из этой трущобы. И не думай, что я не желаю этого каждый божий день. И когда это случится, ты будешь свободна, а я… останусь здесь,-закончила она шепотом.

Я посмотрела на нее. Сотни ответов крутились у меня в голове. И сердце выбрало один:

– Тогда почему ты не борешься?

– Что?

– Ты слышала меня, Айс. Ты здесь за убийство, которого не совершала. Ты это знаешь. Я это знаю. Начальник тюрьмы это знает. Господи, Джозефина знала это и умерла за это!

– Я все это знаю, Ангел. Я живу этим, помнишь?

– Я и правда знаю это, Айс! Но что я хочу знать-так это почему ты не борешься за это. И не надо заводить снова эту шарманку про то, что "я это заслужила", ок? Я никогда в это не верила, и сейчас не поверю!

Она застыла, как будто собралась оттолкнуть меня, но я удержала ее:

– Нет, Айс. На этот раз ты не убежишь. Я не дам тебе. Я знаю, что ты убивала, Айс. Я через это прошла. Я знаю, что ты чувствуешь вину за то, что сделала. Это ясно любому, у кого есть хоть чуточка мозгов. Чего я действительно не понимаю, сколько бы я об этом ни думала, как такой сильный и смелый человек может сдаться без боя! Тебя подставили, Айс! Тебя предал тот, кому как ты считала можно верить, и разлучил с людьми, которые были твоей семьей! Именно это что-то для тебя значило!

Глаза Айс, такие теплые и нежные во время наших занятий любовью, стали ледяными и безжизненными, как арктический берег. На лице прорезались суровые складки, и я практически ощутила гнев, который излучало ее напряженное тело.

– Я больше не хочу об этом говорить, Ангел,-в ее тоне ясно прозвучало предупреждение.

Я не струсила, хотя прекрасно понимала, в какой опасности нахожусь. Я чувствовала сильное биение ее сердца у моей груди, но продолжала обнимать ее. Ощущение было, словно пытаешься удержать молнию, но внешне ничего не было заметно.

– Я знаю, что ты не хочешь об этом говорить, Айс. Ты никогда не хочешь об этом говорить. Но у меня для тебя новости. Это не пройдет. Самобичеванием тут делу не поможешь. Ты должна что-то делать. Если не для себя, то хотя бы для Джозефины.

Ее глаза сузились, их голубое пламя вырывалось наружу и прожигало меня насквозь.

– Я намерена кое-что сделать, Ангел,-ее слова источали сладкий яд.

– Что? Убийство?

Ее улыбка была маской смерти.

– Именно. Я та кто я есть. Помнишь?

– Неправда, Айс. Ты можешь бороться с этим законными способами. Если знала Джозефина, значит, знал и Сальваторе. А мало ли кому он мог рассказать? И Моррисон тоже знает! Так что целая толпа людей знает правду, Айс. Нужно потребовать, чтобы дело снова открыли.

– Как это сделала ты?

Я замерла:

– Что?

– Ты слышала, Ангел. Ты так же невиновна в преступлении, в котором тебя обвиняют, как я-в моем. Но ты сидишь здесь, пока твое дело пылится в каком-то ящике. Скажи мне, Ангел, почему ты так заинтересована в открытии моего дела, что совсем не занимаешься своим?

Шок держался несколько ужасно долгих мгновений. Логически то, что она сказала, было совсем не лишено смысла. И разумом и сердцем я знала, что невиновна, но не разу не подумала о том, чтобы подать апелляцию. И если быть по-настоящему честной с собой, все дело было в том, что…

– Айс, мой муж погиб из-за меня. Я раздробила его череп бейсбольной битой.

– Но он изнасиловал тебя! Это ведь совсем другое дело, чем как если бы он приперся домой поздно ночью пьяный в стельку, а ты погладила его по голове битой, чтобы не будить соседей. Это была чистой воды самозащита, и ты не должна сидеть в тюрьме!

Отпустив Айс, я соскользнула с нее в пространство между ее телом и холодной стеной.

– Ну и кто теперь убегает, Ангел?

– Я не убегаю, Айс. Я рядом. Но мне нужно подумать.

– О чем? Факты очень просты. Мы в одной лодке.

– Нет, не в одной. Я здесь, потому что мой муж мертв, и я убила его. Я упирала на самозащиту, но суд решил иначе. Ты не убивала того человека, Айс. На самом деле, узнав, кто он, ты отказалась его убить. Так что между нашими ситуациями очень большая разница, и ты это знаешь.

– Правда? Мы обе здесь за преступления, которых не совершали. Твой муж мертв, да. Ты убила его, еще раз да. Но не совершила преступления.

Через несколько минут тишины, я подняла на нее глаза:

– Я попытаюсь, если ты сделаешь то же самое.

– Ангел…

– Айс…

– Ангел, послушай. Пожалуйста. У тебя есть шанс. У меня его нет. С одной стороны слово начальника тюрьмы, имеющего связи среди могущественных людей, которые баллотируются на ответственные посты в этом штате. С другой стороны слово осужденной убийцы, психически ненормальной заключенной, мертвой женщины и дона мафии. Да суд только посмеется над этим делом. Просто прими, что я сама обо всем позабочусь, ладно?

– Я хочу, чтобы ты сделала все правильно, Айс. Законным путем. Просто потребуй протоколы дела. Я даже напишу заявку для тебя, если захочешь. Это ведь не повредит, если ты на них взглянешь, правда?

– Ты очень об этом беспокоишься, не так ли?-в ее глазах мелькнула недоверчивость.

– Да. Ты сделаешь это?

Молчание так затянулось, что я уже утратила надежду, что она вообще мне ответит. Я наблюдала за игрой чувств в ее почти бесцветных глазах. Наконец она прикусила губу, потом вздохнула.

– Хорошо, я сделаю это. Но если их мне дадут, я первая их прочитаю, договорились?

Я улыбнулась так широко, что мое лицо, наверное, разделилось на две части.

– Договорились.

– И ты попытаешься достать протоколы своего собственного дела, ок? Я не собираюсь пройти через это одна.