Сидя на носу, он восхищался ее скоростью и мощью, поклявшись, что когда-нибудь отправится в долгое морское путешествие. Ветер будет дуть ему в спину, он посетит места, которые раньше только представлял в своем воображении. Эперит увидит легендарные города и красивые от природы места, которые любят сами боги. Но гораздо большее удовольствие доставит ему само море. Он был сухопутным жителем, который провел всю жизнь на твердой земле, поэтому качающаяся под ногами палуба корабля вначале ужаснула, затем заставила растеряться, а под конец он почувствовал возбуждение. Юноша никогда не испытывал ничего подобного. Он с восторгом стоял на то опускающейся, то вздымающейся палубе, ветер развевал его волосы, а над головой бился парус. Молодой воин с нетерпением ждал того времени, когда окажется в море надолго, и ему не нужно будет никуда торопиться.

Он присоединился к Антифию, который сидел на скамье и наблюдал за проплывающим мимо островом. Возвышенности юга Итаки быстро уступили место небольшой горе с крутыми склонами, которая стояла на двух половинках острова. Вокруг покрытых кустарником склонов летали вороны, наполняя воздух карканьем и не обращая внимания на корабль, который проходил мимо них. Затем появилась вторая гора, самая большая на острове. У нее оказались почти вертикальные склоны, она напоминала огромного зверя, наслаждающегося лучами клонящегося к западу солнца.

— Гора Неритон, — объявил Антифий, показывая на нее. — Главный ориентир на Итаке. Она бросает тень на дворец и на наши дома на севере. Мы используем ее, чтобы наблюдать за теми, кто к нам плывет. С вершины Неритона человек с хорошим зрением способен рассмотреть города и поселки на Пелопоннесе. Поэтому часовые заметили нас уже какое-то время тому назад. Царские рабы уже готовят пир в честь нашего возвращения, а когда люди услышат о твоих подвигах, Эперит, ты станешь пометным гостем.

Юноша взялся за веревку, чтобы удерживать равновесие, и посмотрел верх, на поросшую лесом гору. Ее склоны становились розовыми в свете садящегося солнца. Значит, это его новый дом. Множество скалистых возвышенностей, поднимающихся из моря на краю известного мира. Непривычно, даже чужеродно… Хотя пейзаж был новым, остров казался знакомым, изолированным и независимым убежищем, которое даже странник вроде него может назвать домом. Его границы навсегда определены неизменным морем. Ступив на берег, Эперит окажется на земле, защищенной и свободной от борьбы и споров внешнего мира. Здесь человек может находиться вдали от вражды и войн, которые так долго раздирали Грецию, и оставаться свободным.

Одиссей заводил корабль в устье маленького залива. Вскоре они уже дрейфовали в тихой бухте, словно в кармане, вшитом в линии берега между северными склонами горы Неритон справа и еще одной горой с крутыми склонами слева. Везде вокруг Эперита моряки занимались парусом или якорем, Одиссей продолжал сжимать лоцманские весла и склонился через борт, чтобы оценить расстояние между корпусом и дном бухты. Потом он кивнул, и якорь полетел вниз с громким всплеском.

На побережье собралась группа молодых людей, они махали и приветственно кричали команде. Двое сели в маленькую лодку и принялись грести к вставшей на якорь галере. Эперит с интересом наблюдал, как Дамастор и Ментор помогают им забраться на борт. Команда тоже тепло поприветствовала молодых людей.

— Эвмай! — воскликнул Одиссей, отхода от руля и крепко прижимая молодого человека к широкой груди. — Как ты? Присматривал за моей сестрой?

— Она здесь, господин, с ней все в порядке, — ответил Эвмай, кивая на берег, где девушка с обнаженной грудью в пурпурной юбке махала кораблю.

Одиссей помахал в ответ, затем склонился через палубное ограждение и громко закричал нечетко различимой фигуре на берегу:

— Ктимена! Надень что-нибудь, бесстыдница! Ты же больше не маленькая девочка.

Он предупредительно посмотрел на членов команды, которые тут же занялись сворачиванием паруса и подготовкой к схождению на берег. Эперит присоединился к ним, хотя едва ли мог не смотреть на стройную девушку на берегу. Учитывая нескладную мощную фигуру Одиссея, по форме напоминающую треугольник, оказалось неожиданным, что его сестра — такая стройная. Затем он вспомнил слова оракула и был поражен тому, как быстро сбывается предупреждение. Это родственница его друга, а он уже сдается собственному возбуждению при виде ее полуголого тела!

Юноша тут же решил быть лишь в самых официальных отношениях с девушкой, держаться отстраненно. Как дворцовый стражник, он, несомненно, будет видеть ее ежедневно.

— Эперит! — позвал Одиссей и поманил его рукой. — Это Эвмай. Мой отец купил его маленьким ребенком, а за эти годы он стал мне младшим братом.

Красивый парень с румяным лицом и темными вьющимися волосами был лишь немного младше Эперита. Несмотря на худощавость, бросались в глаза мускулы, силу которых воин почувствовал, когда Эвмай сжал его руку.

— Добро пожаловать на Итаку.

— Благодарю, — кивнул Эперит, которому парень сразу же понравился.

Одиссей забрался в весельную лодку. За ним последовал Галитерс, который позвал двух молодых людей, предлагая присоединиться к ним. Эвмай легко перебрался с одного судна на другое, затем повернулся, чтобы помочь Эпериту, который очень старался не упасть в воду, бьющуюся между галерой и лодкой. Команда смеялась и подшучивала над его усилиями. Но больше всего смущало то, что за ним с берега наблюдала Ктимена.

Они погребли к побережью и вскоре оказались по колено в воде, выпрыгнув из лодки. Ее оттащили к берегу, где она уткнулась носом в мягкий песок. Двое молодых людей отсоединились от группы на берегу, сели на весла и отправились к морякам, которые ждали на палубе галеры.

— Привет, брат, — сказала Ктимена, отходя от друзей и быстро направляясь к Одиссею.

Она оказалась невысокого роста, как и он, с таким же непримечательным лицом, хотя нос был меньше, а губы — более пухлыми. Длинные черные волосы спадали по плечам, почти прикрывая грудь. В ней было столько женственности и властности, что девушка сразу же привлекала к себе внимание. Вероятно, ей уже исполнилось тринадцать, а то и четырнадцать лет, и Эперит согласился с Одиссеем, что она больше не ребенок. Вспомнив о данном обязательстве, он опустил глаза и уставился на мокрый песок, на котором валялось много ракушек.

— Привет, сестра, — поздоровался Одиссей с точно такой же холодностью.

Затем, после довольно долгой паузы, он подхватил ее огромными ручищами и посадил себе на плечи. Она закрыла ему глаза руками и истерично смеялась, пока он бегал по пляжу, словно конь с наездницей, то и дело подворачивая ноги и выставив руки перед собой.

— Ты можешь быть Орионом, а я — Кедалионом, направляющим слепца, — закричала она.

— Тогда веди меня к встающему солнцу, Кедалион, — ответил Одиссей.

Остальные молодые люди тут же встали полукругом на берегу, отойдя подальше от неуверенно двигающихся «коня» и «наездницы» у края воды. Эвмай, Галитерс и Эперит стояли рядом и наблюдали за тем, как Ктимена направляет брата, который пытается добраться до ее товарищей на берегу. Усилия не принесли результата, хотя их моряки и стояли неподвижно. Но Одиссей настойчиво продолжал игру, не показывая признаков усталости. Постепенно они подобралась поближе к маленькой группе у края воды, и Эперит заметил, что Ктимена частенько на него поглядывает. Затем она внезапно велела брату повернуть направо и идти прямо. Мгновение спустя его огромные руки опустились на плечи Эперита.

— Ты нашел солнце, Орион, — объявила Ктимена и убрала руки с глаз брата. Одиссей заморгал, увидел Эперита и улыбнулся.

— По правилам игры теперь твой черед быть Орионом, — сказал он. — Но моя сестра теперь не такая легкая, как была раньше, и я сомневаюсь, что это будет самой подходящей формой приветствия.

Ктимена бесстыдно смотрела сверху вниз на Эперита.

— Кто это? — спросила она.

— Эперит из Алибаса, — ответил Одиссей, который не видел взгляда сестры. — Он совсем недавно убил пятерых в одно утро, поэтому будь осторожна и не зли его.