— А сейчас… ты так же сильно хочешь уйти? — тихо спросила Бесс и пристально посмотрела ему в лицо. — Только ответь честно, без упрямства. Отбрось все, что ты думал и говорил прежде.

Он вздохнул, опустил глаза, уставился на свои колени, из-за которых не мог, как все, ходить по земле, из-за которых уверял себя, что больше ничего не хочет. Потом поднял лицо, на нем застыло мученическое выражение, словно Юджин под пыткой собирался произнести слова, которых Бесс требует от него:

— Нет, не так сильно, как до встречи с тобой, Элизабет Раффлз.

Бесс с облегчением рассмеялась.

— Я не ошиблась. Слава Богу. А то я подумала, что, может быть, у меня гипертрофированное самомнение и я вижу то, чего нет на самом деле. Так бывает, а это плохо, — тараторила она, словно стараясь засыпать признание Юджина словами, сделать его не таким значительным, каким оно было на самом деле. Заболтать, чтобы. Юджин немного расслабился и пришел в себя. — Да, Юджин, я была у Роберта. Он сказал… — Бесс решила чуть слукавить, — он совершенно уверен, что ты можешь полететь в Штаты и поболеть за меня.

— Правда?! — внезапно вырвалось у Юджина.

— Да, но к этому надо подготовиться.

— Он снова об операции? Я сто раз ему говорил… — капризно-раздраженным тоном начал Юджин, но Бесс перебила его:

— Нет, это я об операции. А он-то сказал, что ты прекрасно перенесешь полет в коляске. Тысячи людей передвигаются по воздуху в таких, как у тебя, колясках. А недавно я узнала, что в Италии даже проходила демонстрация моделей для женщин-колясочниц. Они выглядели просто потрясающе в чудных платьях, модельеры из лучших домов сделали для них наряды, которые легко надевать…

— И снимать, — вдруг ехидно добавил он.

От неожиданности Бесс открыла рот, пытаясь понять, не померещилось ли ей.

— Да-да, снимать. Я тоже слышал про таких сумасшедших, что они и в колясках умудряются заниматься сексом, — поделился своими познаниями Юджин.

Бесс от души расхохоталась, а потом, вдруг став серьезной, спросила:

— А почему бы и нет?

Юджин переменился в лице, устало взглянул на сидящую перед ним молодую женщину. Она смотрела на него так, как может смотреть только человек, который очень сильно нуждается в том, на кого смотрит. Чувствительный от природы, Юджин стал еще более чутким за годы одиночества.

— Бесс, я не хочу, чтобы ты ради меня…

— Пожалуйста, Юджин! Мне очень хорошо рядом с тобой. Правда.

Он ничего не ответил.

Бесс подумала, что сейчас еще лето, есть время для размышлений. Тем более что операции, как известно, лучше всего делать в прохладную погоду.

Глава четырнадцатая Буйство гормонов

С бортовым компьютером творилось что-то странное. Опыт подсказывал Бесс, что он просто-напросто барахлит. Она тормознула рядом со своим менеджером.

— Энди, по-моему, мальчик простудился. — Бесс кивнула на панель болида, снимая шлем.

Он пожал плечами.

— Но парии все проверили. Попробуй еще. Может, кто-то из вас перегрелся.

Бесс покачала головой.

— Только не я. Значит, ты считаешь, надо попробовать снова?

— Давай, а я позову Рика.

Бесс снова села в болид, на этот раз она верила себе, не приборам. А если бы она поверила им, то разнесла бы ограждение! В ярости она затормозила и, сбросив шлем, завопила:

— Где Рик?!

— Вот он я.

— Что, черт побери, происходит?! Ты смотрел или…

— Вылезай, рыжая.

Компьютерное светило Рик сел на ее место, а через полчаса вылез с кривой миной на лице.

— На самом деле что-то не то, да и изображение не транслируется, наверное, что-то с телекамерами на машине. — Oit скривил губы.

— Может быть, кто-то хочет, чтобы я осталась только в памяти друзей и близких?

Бесс усмехнулась и шумно выдохнула, потом почувствовала, как кровь прилила к вискам и застучала. Рик флегматично пожал плечами.

— Через некоторое время я дам тебе ответ совершенно точный, а пока — предварительно — могу сказать: кто-то влез в бортовой компьютер.

— Ясно. На сегодня моя тренировка закончена. Благодарю, Рик.

Бесс поехала домой, она решила как следует подумать о следующем сезоне. Потом остановила себя — когда такое было в «Формуле-1», чтобы гонщики начали думать о следующем сезоне… почти весной?

Вряд ли думает о нем кто-то из великих — финн Хаккинен, немец Шумахер или канадец Вильнев. Сейчас у них голова забита Гран-при Испании, в Барселоне им предстоят шестьдесят пять кругов по четыре тысячи семьсот двадцать восемь метров, потом Гран-при Монако, в Монте-Карло надо откатать семьдесят восемь кругов по три тысячи триста шестьдесят семь метров.

Итак, что она поняла за последнее время?

В «Формулу-1» стоит соваться, только имея прочные финансовые гарантии. Они у нее есть, это точно. Если в предстоящие три года вложить триста миллионов долларов, то можно кое на что рассчитывать. Бесс усмехнулась. Но не своих же! И не Юджина. Это если как следует раскрутить дело…

Непреложное условие для участия в «Формуле» — сотрудничество с солидными поставщиками моторов. Так, ясно, этим тоже надо озаботиться, сказала себе Бесс.

Презентацию команды, если я на самом деле куплю ее, надо устроить через Интернет. Создать сайт, на который может заглянуть каждый, и если он не успел стать свидетелем прямой трансляции презентации, то посмотрит ее в записи. Ну что ж, в новом тысячелетии моя команда, в которой я, Бесс Раффлз, буду топ-пилотом, дебютирует! Она рассмеялась.

Оказавшись дома, Бесс прямиком отправилась в кухню. Сварить кофе? Или приготовить… чай? При мысли о чае губы сами собой расплылись в улыбке, причем необыкновенно нежной. Бесс поймала себя на внезапной ассоциации «чай — Англия — Юджин». Сейчас там почти пять, и молчаливый слуга наверняка уже наливает чай в тонкую фарфоровую чашку и кладет на тарелочку несколько невесомых печеньиц, да, Юджин любит традиционный чай именно с печеньем.

Юджин Макфайр, доселе незнакомый человек, мужчина, который захотел прийти мне на помощь и осуществить невероятное желание… Бесс покачала головой. Могла бы я отказаться от своего желания и жить так, как живут обычные женщины? Принять предложение Пола и выйти за него замуж? Рожать детей, заботиться о доме, о муже, жить его жизнью и жизнью детей. Но не своей.

Бесс села за кухонный столик и поставила перед собой чашку с горячим чаем. По такому раскладу я должна, по сути, отдать жизнь за других, чтобы они смогли прожить так, как хотят. Реализовать себя. А как же я? Ведь другой жизни у меня не будет. Если я и приду на землю, то уже не в облике нынешнем, я могу оказаться рыжей кошкой или деревом, скажем, кленом. От этой нелепой мысли Бесс стало смешно.

Да, если снова вернуться к тому, с чего начала: и думать нечего, чтобы Пол Сидни согласился принять мою страсть к гонкам. Он способен принять и оценить только одну мою страсть — к нему. Выйдя за него замуж, я должна расстаться с собой, поверить, что от перестановки желаний в этом мире ничего не меняется.

Чай был с молоком, густым и жирным, таким, как пьет его Юджин, Бесс теперь нравился только такой чай. Он чуть остыл, и Бесс отпила немного.

А Юджин? Он-то как раз, желая распорядиться собственной жизнью по собственному усмотрению, обратился за помощью ко мне. Этот вариант мне более понятен. Юджин сильный человек. Он не требует от меня того, чего я не смогла бы ему дать.

Бесс смотрела на лужайку, на которую выходило кухонное окно, а перед глазами возникла другая — возле дома Юджина. И сам он — с тонким лицом и гладко зачесанными темными волосами, в которых нет ни одного седого волоса. У него сильные руки, которые руководили телом, вынужденным обходиться без помощи ног.

А Юджин сильно изменился после нашей первой встречи, подумала Бесс. Особенно после свадьбы. В его глазах все чаще возникает блеск, явный интерес, и я чувствую, что мне очень хочется заставить его радоваться по-настоящему, более того — гордиться мною.