Отец вздохнул и сменил тему:

— Не думаю, что Рэб к нам придет.

— А может, Рэб уже здесь, в нашем лагере, просто мы его не узнаём, — возразила Адриэль, которой хотелось немного поднять отцу настроение.

Комак открыл глаза и приподнялся на локте.

— Это невозможно. Не знаю, как тебе объяснить, но… как только ты связываешься с другим носителем Дара, ты получаешь способность всегда узнавать его. Рэба среди нас нет.

— А может быть, Рэб — это Тлад. Мы ведь ничего о нем не знаем.

— Но у Тлада нет Дара. Ты сама так сказала. А уж кому знать, как не тебе — Искательнице!

Да, она — Искательница, все верно. Иногда она жалела о том, что наделена способностью повсюду находить и выявлять носителей Дара.

— Как хочешь. — Адриэль пожала плечами. — И все равно, есть в Тладе что-то отталкивающее. Он мне не нравится. Я ему не верю.

— Напрасно! Он ни разу не обидел ни тебя, ни кого-то из нас. Наоборот, он все время был нам хорошим другом.

— Возможно, я неудачно выразилась. Не знаю. Он какой-то скользкий. Мне все время кажется, что он за нами следит. Может, он служит Китру — шпионит за нами?

— Милая, если бы таков был его замысел, он бы давно навел солдат на наш след. И не забывай, как он помог тери. Ни один приспешник Китру так бы не поступил.

Но Адриэль никак не могла расстаться со своими подозрениями.

— Его сегодняшний поступок необъясним, но…

— Никогда не пытайся объяснить поступки Тлада, — перебил ее отец. — Он не такой, как мы. Он живет один, никому не мешает, изготавливает глиняные горшки и плошки. Впрочем, кажется, он и сам никого не боится. Но пока, на время, забудь о нем. У нас есть более насущные задачи.

— Вот как? — Адриэль перевязала последнюю рану тери и посмотрела на отца.

— Да. Прошел слух, что Верховный правитель Мекк скоро собирается лично объехать все свои владения. Видимо, именно поэтому Китру то и дело высылает в лес отряды солдат — искать и убивать тери. Он хочет произвести на Верховного правителя хорошее впечатление. — Комак помолчал с минуту, а потом добавил: — Животное обнаружено слишком близко к нашему лагерю. Нам нельзя здесь больше оставаться. Мы должны бежать. И чем скорее, тем лучше.

Адриэль смотрела, как отец встает, упирает кулаки в бедра и оглядывает тягостно молчащий лагерь. Все тут же насторожились, бросили свои дела и повернулись к Комаку. После короткой паузы отец снова обратился к дочери. Жизнь, остановившаяся было, закипела с новой силой.

— Как только забинтуешь его, начинай собирать веши. Мы выступаем завтра на рассвете.

III

Их было около пятидесяти — странных молчаливых людей. Как только небо окрасили первые лучи солнца, они начали совещаться без слов. Тери с изумлением наблюдал за ними. Они собрались с поразительной быстротой, погрузили свои пожитки на вьючных животных и приготовились брести по лесу в поисках нового, более безопасного места для лагеря.

Тери был еще очень слаб от потери крови; всякий раз, как он приподнимал голову или пытался пошевелиться, у него двоилось в глазах, кружилась голова. Кроме того, его тошнило. Ночь он провел в глубоком, спокойном сне; на рассвете проснулся продрогшим от холода, но бодрым.

Когда он проснулся, Адриэль была уже на ногах.

— Ну вот, — ласково проговорила она, укладывая его голову на носилки-волокушу, где он провел ночь. — Тебе не нужно никуда идти; ты не пойдешь. — Ее голос был ласковым и убедительным. Так как она не была уверена, что тери поймет смысл произносимых ею слов, она подкрепляла слова интонациями и жестами. — Вот попробуй — может, тебе понравится.

Она поставила перед ним глиняную плошку с молоком и кусочками сырого мяса. В два-три приема он расправился с мясом, потом выпил все молоко.

От удивления Адриэль даже приоткрыла рот.

— Должно быть, ты умирал с голоду! Но пока больше я тебе не дам — если позволить тебе наесться вдоволь, тебя вырвет. — Она налила в плошку холодной воды. — Выпей пока больше ничего не получишь.

Когда отряд приготовился выступать, носилки тери снова прикрепили к шестам за одной из лошадей. Адриэль накрыла его попоной и шла рядом, время от времени гладя его по плечу.

Тери рассматривал свою покровительницу. У нее было чистое открытое лицо, на котором почти ничего невозможно было прочесть. Она не выглядела ни счастливой, ни несчастной, ни довольной, ни огорченной. Возможно, она одинока. Но почему? Ведь она, судя по всему, дочь вождя. Странно… Тери решил: может быть, по человеческим меркам девушка считается некрасивой.

Они шли и шли; через какое-то время к Адриэль приблизился молодой человек и пошел рядом, приноравливаясь к ее шагам. Он был хорошо сложен, с курчавыми каштановыми волосами и веселой улыбкой. Щеки и подбородок покрывал пушок — намек на будущую бороду.

— Как сегодня поживает наша Искательница? — спросил он.

Адриэль вздохнула:

— А как по-твоему, Деннел?

— Все то же, что и раньше?

Адриэль понурилась и кивнула.

— Неужели ты не понимаешь? — самодовольно ухмыльнувшись, спросил молодой человек. — Речь для нас — тяжкое бремя; мы в момент обмениваемся мыслями, как категориями; целые понятия передаются от одного другому как одно целое, в один миг! Мы общаемся цветами, эмоциями и даже такими сложными сочетаниями, что я не сумею их тебе объяснить! Мы не нарочно не обращаем на тебя внимания. Просто… словом, зачем ходить, если умеешь летать?

— Я знаю, Деннел. Мы с тобой неоднократно обо всем говорили, но ничего не помогает. Я все равно чувствую себя покинутой и заброшенной. Там, в крепости, меня, кроме вас, окружали и другие, обычные люди, с которыми я могла говорить. А здесь… здесь я — единственная, родившаяся без Дара.

— Но в тебе Дар проявился по-другому! Ты — Искательница!

— Да, конечно, я умею выявлять носителей Дара. Зато не могу общаться с ними. Я отрезана от вас!

— Однако твоя способность отыскивать носителей Дара делает тебя самой ценной среди всех нас. Благодаря тебе мы будем находить другие таланты, которые, возможно, примкнут к нам. А нам понадобится помощь всех носителей Дара, какие только есть. — Деннел оглядел колонну путников. — Всех до одного!

— Все равно среди вас я чувствую себя калекой, — мрачно отвечала Адриэль. — С другой стороны, согласно указу Верховного правителя Мекка, я — такая же тери, как и вы все. И потому он хочет убить меня тоже. Я подвергаюсь всем опасностям, каким подвергаетесь вы, однако никакой выгоды из своего положения я не извлекаю!

Последовало молчание; у тери появилось время подумать над тем. что он только что услышал. Теперь он понимал, почему эти люди бегут от Китру. Они, как и тери. отныне подпадали под действие Указа об истреблении. Людям всегда нравилось убивать друг друга, учила его мать. Теперь они нашли для себя еще одно оправдание. Еше его мать однажды упоминала о людях, подобных Комаку и его сородичам. Их называют носителями Дара, пси-талантами. Вот почему в лагере царит такое странное молчание. Они общаются мысленно. Все, кроме Адриэль.

— Тери! — воскликнул Деннел, и глаза у него сверкнули. — Мы стали жертвами страшного заблуждения! Мы не тери! Все знают, что тери — порождения Страшной Болезни. Тери — бессловесные, уродливые, глупые создания, вроде вот этого существа.

— А ты, по-твоему, не такой? — спросил другой голос.

Адриэль и Деннел вздрогнули от удивления, но тери заранее слышал приближение шагов. При виде человека, который вчера стал его спасителем, на сердце у него стало теплее.

— Здравствуй, Тлад, — сказал Деннел. — Да, я уверен, что наш Дар — не порождение Страшной Болезни.

— Тогда как ты объяснишь, откуда он взялся? — В глазах Тлада заплясали веселые огоньки. Казалось, ему нравится подкалывать самодовольного Деннела.

— Таланты — совершенные люди, венец творения. По-моему, это вполне очевидно. Мы умеем то, что недоступно другим.

— Что не обязательно делает вас любимцами остальных людей, которым приходится общаться вслух.