— Ждите меня здесь, я пойду посмотрю, в чем там дело.

В ярко освещенной комнате страхи Крессиды улетучились, она даже начала думать, что ночное приключение ей приснилось. Вернулся Джереми и спокойно сообщил:

— Дверь не заперта. В замке даже нет ключа.

— Но она была заперта! Клянусь! — Крессида поймала его скептический взгляд и взорвалась от негодования: — Мистер Уинтер, вы, конечно, думаете, что я рассказала вам небылицу, чтобы оправдать свое появление перед вами — ночью, в халате! О нет! Уверена, вы не можете так льстить себе.

— Очень жаль... — пробормотал Джереми.

— Я во что бы то ни стало должна узнать правду! крикнула Крессида. — Признайтесь, сначала вы меня заперли, а сейчас, поднявшись наверх, отперли дверь? Ну конечно, вы! Когда я была в комнате Люси, я слышала мяуканье Мимозы на лестнице.

— Мимозы? — возмутился Джереми. — Ничего подобного! Моя кошка была здесь, в этой самой комнате.

— Не валяйте дурака! — Крессида была вне себя от гнева и пережитого унизительного страха. — Кто-то запер меня в комнате Люси, и, если бы я не спустилась вниз по пожарной лестнице, мне пришлось бы провести там всю ночь. Господин шутник сделал вид, что не слышит мои просьбы о помощи. Но тот же юморист увидел, как я спускаюсь с балкона, помчался наверх и отпер дверь, чтобы, если я кому-нибудь расскажу об этом, меня бы приняли за сумасшедшую.

— Сядьте, — предложил Джереми, — вы вся дрожите.

— Не хочу я садиться! Это не светский визит. Спасибо, что впустили меня в дом, а сейчас я, пожалуй, пойду к себе.

Джереми не сдвинулся с места, чтобы проводить гостью.

— Вы очень привлекательны, когда сердитесь. Интересно, Том знает об этом?

— Пожалуйста, перестаньте без конца упоминать Тома!

— Никак не возьму в толк, неужели вы не будете благоразумны и вернетесь домой?

Мимоза продолжала ластиться к Крессиде, чтобы добиться ее расположения. Крессида взглянула на золотистую спинку кошки, а затем — насмешливо — на Джереми. Похоже, ее гнев прошел.

— Почему вы так говорите?

— Потому что мне кажется, что здесь вы не чувствуете себя в безопасности. И, боюсь, вы подумываете о возвращении домой... Поймите, запереть вас в комнате Люси мог лишь нездоровый человек.

— Вы имеете в виду... Арабию? — прошептала Крессида. Внезапно она испугалась, что могла стать вечным узником той странной безжизненной комнаты, единственным посетителем которой была странная старая леди в причудливых восточных одеждах.

Джереми явно озадачило это предположение.

— Вряд ли она способна совершить такой дурацкий поступок. Всем известно, что Арабиа получает истинное удовольствие от романтических историй, любит развлекаться и не упустит возможности отмочить какую-нибудь шуточку на грани фола, но я всегда считал, что она абсолютно здорова. Дорогая, сейчас вам лучше отправиться в постель. Считайте, что все это странный сон. Я провожу вас.

— Мне это не приснилось, — сдержанно сказала Крессида. — И я не собираюсь немедленно возвращаться к Тому. Пока еще нет. Случайно или намеренно я была заперта, это не испугало меня. История Люси мне кажется довольно странной, уверена, здесь кроется какая-то тайна, и я собираюсь раскрыть ее. Кто такой, например, Монти, упомянутый в ее дневнике?

— Какой-нибудь неудачливый поклонник, — небрежно предположил Джереми.

— Возможно. Но заметьте, Арабиа отводит глаза, когда заходит речь о смерти Люси. Не думаю, что она рассказала мне все. Так же, как и вам. — Крессида в упор посмотрела на молодого человека и требовательно спросила: — Что вы делали в такой поздний час, почему не ложились спать?

— Работал над комиксом, — спокойно ответил Джереми. — Мимоза мне позировала. Хотите посмотреть? Он подвел ее к мольберту, и Крессида с изумлением увидела ряды кошек, важно шагающих на задних лапах.

— Мимоза редко подкидывает мне сюжеты, — пожаловался Джереми. — Ленивое животное.

Крессида невольно улыбнулась, но вспомнила, что слышала мяуканье на лестнице и едва различимую возню у двери. Имел ли Джереми ко всему этому отношение? Нет, не похоже... Зачем это ему?

— Надеюсь, эти зверюшки покажутся издателю забавными, — заметил Джереми.

— О, они смешные. Мне нравится.

— Пожалуйста, пойдемте, я провожу вас. Мимоза уже помчалась вперед.

В самом деле, Мимоза первой добежала до дверей Крессиды, а Джереми, учтиво открывая дверь, прошептал:

— Никакого шума, иначе ваша репутация будет подорвана. В доме чтут викторианские порядки.

Мимоза проскользнула в комнату.

— Паршивка, — беззлобно проворчал Джереми.

— О, войдите и поймайте ее, — улыбнулась Крессида. Она зажгла свет и с удовольствием оглядела светлую, со вкусом обставленную комнату. — Мимоза там, под тахтой.

Взгляд Джереми упал на стол, и он увидел ключ большой, старинный, кое-где траченный ржавчиной.

Под ключом лежал листок бумаги, на котором была нацарапана загадочная фраза: «Но для могилы не нужен ключ».

6

— Это ваша работа! — взорвалась Крессида. Джереми удивленно приподнял брови.

— Вы так думаете? — только и сказал он.

Почему этот господин позволяет себе снисходительный тон? Потому что считает ее молодой и глупой? Безнадежно глупой? Крессиду раздражало и злило, что, стоило ей только взглянуть на этого самоуверенного мужчину, ее сердце начинало учащенно биться.

— А кто еще это мог быть, как не вы? Остальные спокойно спят в своих постелях и десятый сон видят.

— Вы уверены? — загадочно улыбнулся Джереми и, отечески обняв девушку за плечи, посоветовал: — Не берите в голову. Конечно, шутка неприятная, но безвредная. Ложитесь в постель и постарайтесь уснуть, хорошо?

Крессида неохотно кивнула. С одной стороны, ей хотелось, чтобы он поскорее ушел, но с другой — оставаться в одиночестве было боязно.

— По крайней мере, вы теперь убедились, что дверь в комнату Люси действительно была заперта и это не мое воображение сыграло со мной злую шутку.

— Я попытаюсь завтра что-нибудь разузнать. А теперь поспите, иначе я не смогу закончить ваш портрет. У вас под глазами круги. Говорю как художник: они вам совсем не идут.

Крессида надеялась, что это не дерзость, а попытка подбодрить ее. Джереми, подмигнув, ушел, и все страхи нахлынули вновь.

Кому-то не нравится мое пребывание в этом доме, и этот кто-то ревнует меня к памяти Люси. Кто это может быть, кроме Арабии?

Несмотря на невероятные ночные приключения, незаметно для себя Крессида заснула и проснулась только от настойчивого стука в дверь.

— Вы еще спите? — Кажется, мисс Глори, как всегда, чем-то недовольна. Впрочем, за ее грубостью, возможно, скрывалась нерешительность. — Думаю, вы не откажетесь от чашки чая?

— Спасибо, — поблагодарила Крессида. Едва она поднесла ко рту чашку, в холле раздался возглас:

— Где вы, мой розовый бутончик?

Мисс Глори неловко хихикнула, ее карие глаза засияли нежностью.

— Это мистер Моретти. Ну не смешно ли? Розовый бутончик! Он дразнит меня, хочет, чтобы я рассердилась. — Но по тому, как мисс Глори запунцовела, было видно, что она совершенно не сердится. — Мисс Баркли, вы будете сегодня выходить из дома?

— Да, я должна искать работу.

— Тогда я уберу у вас в ваше отсутствие.

— Но я не в состоянии заплатить...

Мисс Глори замахала руками и сразу стала похожа на ветряную мельницу.

— Что вы, что вы! Больше не говорите так. Порядок выше всего. Кроме того, вы любимица хозяйки. Отправляйтесь искать работу и не думайте о пустяках. Вы хорошо спали? — Голос старой девы стал загадочным.

Крессида смотрела на невыразительное худое лицо мисс Глори и думала, что и у этого Божьего одуванчика могла быть какая-то причина бродить ночью по дому. А следовательно, с откровениями надо повременить.

— Да, спасибо, — вежливо улыбнулась девушка, — и благодарю за чай.