На следующее утро, войдя в детскую, Брижитт услышала окончание истории, увлеченно рассказываемой Присси.

— Итак, в моих жилах течет королевская кровь! Доказательство спрятано в этом медальоне.

Присси показала детям массивный золотой медальон, висевший у нее на груди. Ее огромные глаза сверкали гордым и возбужденным блеском. Несмотря на присущую ему склонность к фантазиям, Никки сохранил хладнокровие:

— Но если твой дедушка был принцем, то почему же ты не принцесса?

— Ну, видишь ли… — Присси по-прежнему не замечала Брижитт. — Всем известно, что твой дальний предок был пиратом, — ведь это же не означает, что и ты должен унаследовать его профессию! К тому же, моя бабушка была танцовщицей, очень гордой танцовщицей, — она никому не рассказала, что родила свою дочь от принца, и в дальнейшем девочка тоже стала балериной.

— Значит, твоя мама была балериной? — продолжил Ник свой допрос.

— Да… то есть, нет… Я точно не знаю, мне никто об этом не рассказывал.

В этот момент Сарра начала кружиться по комнате, радостно восклицая:

— Я танцевать! Сарра танцевать!

Ее плотное тельце приобрело вдруг неожиданную грацию.

Брижитт решила, что настал момент обнаружить свое присутствие.

— Когда Сарра немножко подрастет, нужно будет обучать ее ритмике, — у нее явно присутствуют все задатки, — сказала она. — Присси, что за необыкновенную историю вы рассказывали детям?

— О, я просто выдумывала. Ну, не совсем так, конечно… Но в общем, все это, наверное, ерунда — не более, чем семейное предание. Мне всегда нравилось в него верить.

Брижитт прекрасно ее понимала. Одинокий ребенок с богатым воображением, будущее которого рисовалось его тетушке в виде прилавка бакалейной лавчонки, не мог не искать убежища в вымышленном мире. Но Присси всегда держалась с таким достоинством, что в красивой сказке вполне могла оказаться доля истины.

Фергюссона очень заинтересовала и развлекла история Присси, пересказанная ему Брижитт.

— Эта девушка способна убедить вас всех в чем угодно, — сказал он. — Ее чары просто неотразимы. Любопытно, что она прячет в своем медальоне? Вероятнее всего, это фото ее возлюбленного!

Капитуляция Никки произошла на следующий день после прибытия Присси. Ночью ему привиделся один из его обычных кошмаров. В таких случаях Брижитт всегда прибегала к нему, несмотря на протесты Фергюссона, считавшего, что его сын уже достаточно взрослый для того, чтобы справляться со своими страхами без посторонней помощи.

Этой ночью, подойдя к двери детской, Брижитт обнаружила, что мальчик уже не один. Присси прилегла рядом с ним и крепко обняла его. Несмотря на то, что его маленькая головка доверчиво лежала у нее на плече, в облике девушки не было ничего материнского. Эти двое напоминали маленьких детей, потерявшихся в лесной чаще. Щеки обоих были мокры от слез. «Никки доверился Присси, — и это очень хорошо, только бы она его не избаловала!» — подумала Брижитт. Но новая гувернантка сама была как дитя, и Брижитт тут же сочла свою мысль совершенно нелепой.

— Я тоже расплакалась, — призналась Присси. — Ночная тьма, страх и одиночество — все это показалось мне ужасным.

— Теперь мы уже больше не боимся, — сонно пробормотал Никки.

Посоветовав Присси поскорее вернуться в ее комнату, Брижитт на цыпочках прошла в свою спальню. «Какое нежное сердце у этой девушки! Ей можно полностью доверить детей и быть при этом уверенной, что с ними все будет в полном порядке. Это забавное маленькое создание — настоящая жемчужина!» — думала она, засыпая.

4

Все это произошло месяц назад, в другую эпоху, в другом мире… Куда девались эти чудесные дни ранней осени, эти счастливые мгновенья, полные радужных надежд? Да и были ли они когда-нибудь? Теперь ей казалось, что реальная жизнь началась только тем злополучным утром, когда с нею случилось несчастье. Предшествовавшие шесть лет, прожитые с Фергюссоном, были лишь прекрасным сном. Ей на долю выпало принести искупительную жертву за все злодейства, учиненные предыдущими поколениями Темплеров. Разве она имела право на счастье? От судьбы не уйдешь, — просто ей были подарены шесть лет передышки.

Случай был совершенно абсурдным. Тетушка Аннабель проводила у них уик-энд; дядя и брат Брижитт приехали, чтобы отвезти ее в Лондон на машине. Все они решили остаться к ужину, и Брижитт пришлось срочно отправить Присси за покупками, так как она на это совершенно не рассчитывала. Дядюшка сидел в садовом кресле и разглагольствовал на излюбленную тему: о том, каким образом его племянница и ее муж расходовали свое время и деньги. Брижитт с трудом переносила его уколы — ее состояние давало о себе знать и она была здорово раздражена. С минуты на минуту ожидала она возвращения Фергюссона после восьмидневного отсутствия, и перспектива встречи с ним с Темплерами в качестве зрителей ее отнюдь не вдохновляла.

— Смотрите-ка, а вот и девушка Фергюссона! — кивнул Саундерс головой в сторону входившей в калитку Присси. — Маловата на мой вкус. А ты что об этом думаешь, Ги?

Девушка приближалась к ним стремительной, словно летящей, походкой. Ее черные волосы развевались на осеннем ветру, ярко красная юбка колыхалась над стройными икрами, словно лепестки огромного мака. Как обычно, она излучала радость жизни и оживление, которые составляли основу ее притягательности.

Ги ничего не ответил дяде; его взгляд был прикован к Присси, а лицо утратило свойственное ему брезгливое выражение. Брижитт сумела сосредоточиться на интересе, проявленном ее братом по отношению к бонне и на мысли о том, как было бы чудесно, если бы ему удалось наконец найти свое счастье; таким образом приступ гнева, вызванный дядюшкиной бестактностью, был преодолен.

— Дядя Саундерс, я предпочла бы, чтобы вы не говорили о Присси, как о «девушке Фергюссона», — произнесла она достаточно спокойно.

Старик взглянул на нее с искренним недоумением.

— Но, дорогая, ведь это именно он привел ее в дом, не так ли? Вероятно, она показалась ему привлекательной, иначе зачем бы он это сделал? Ведь ваш бюджет явно не позволяет вам нанять няньку, компаньонку, или как вы там еще ее называете! Неужели я не прав? Разговоры Фергюссона о том, что ты могла бы выбрать вместо нее серьги с бриллиантами совершенно беспочвенны: вряд ли это смогло бы тебе помочь в подобной ситуации.

Слова его содержали явный подтекст, а улыбка была невыносимо двусмысленна. На сей раз, это уже чересчур! Только бы не поддаться своему гневу и не дать волю ярости — ведь тогда она сама им уподобится! И она так и не закричала, но ее ненависть все же выплеснулась наружу, хотя она и говорила, не повышая голоса.

— Мне отвратителен ваш скабрезный умишко! Да и можете ли вы иметь другой, — ведь вы — Темплер. Возможно, и я бываю похожа на вас, даже не отдавая себе в этом отчета; Никки и Сарра тоже могут стать подобными вам! А теперь мне предстоит произвести на свет еще одного Темплера!

Все поплыло у нее перед глазами; волна непреодолимого ужаса и отвращения затопила ее сознание.

— Я надеюсь, что мой ребенок никогда не родится! — выкрикнула она и бросилась бежать прочь по садовой дорожке.

У нее оставалось единственное желание: поскорее очутиться рядом с Фергюссоном. Только его надежные руки и спокойный голос могли защитить ее от нестерпимого ощущения собственного морального упадка, каждый раз вызываемого общением с ее семьей.

При мысли о скорой встрече с мужем она немного расслабилась. Вероятно, он уже подъезжает к соседнему городку. Дорожка вывела ее к конюшне. Она встретит его верхом, и они смогут хоть немножко побыть вдвоем, без ее милых родственников и даже без «компаньонки». Она решила оседлать старую и смирную лошадку Полли, что было вполне разумно, учитывая ее состояние. Они смогут даже поужинать в «Митре», и к черту все это безумное семейство!..

Потом… она уже ничего не помнила, кроме шарфа, привязанного к палке, внезапно появившегося прямо перед ней из-за живой изгороди. Его взмах испугал Полли, тут же резко шарахнувшуюся в сторону…